— Остановись, — стонала я, — нет! Это неправильно!
— Только попробуй сказать, что тебе плохо, Дуся!
— Мне пло… — дальше договорить я не успела, поступательными движениями генерал выколачивал из меня мою дерзость.
— Я тебя так хотел и получил, — его голос звучал глухо, — знаешь, почему? Он жадно вдохнул, не прекращая своих движений, а только наращивая темп.
— Почему? — еле смогла я выговорить.
— А потому, что ты — моя… — он сорвался на гортанный рык и стал еще сильнее и глубже атаковать мое горячее лоно, до тех пор, пока я вся не сжалась вокруг его члена и в полусознательном состоянии не начала хвататься за его плечи, стягивая треклятую шубу вниз. Набухшая грудь болела под платьем и пылала от его прикосновений. Тело вроде в секунду лишилось всех костей и было больше уже не моим. Я закрыла глаза и улетела, увлекая его за собой на вершину удовольствия.
А потом у нас даже не было сил, что б разжать крепкие объятья. Когда мы наконец пришли в себя и стали поправлять одежду, лифт поехал вверх.
— Это мой личный ад — прошептала я.
— А я напротив побывал в раю, — Корецкий нежно поцеловал мои губы.
— Это ничего не означает, — я нажала на кнопку «Стоп», чтоб получить еще немного времени и прийти в себя.
— Я не приняла Ваше предложение, даже не думайте.
— А оно уже снято, теперь у меня — другое.
Я посмотрела на него вопросительно.
— Будешь только моей?
— А Вы будете только моим?
— Я уже твой!
12
Выходим из лифта. В руке генерал сжимает то, что осталось от моих трусиков:
— Я оставлю себе этот трофей, ты не против?
— И сколько таких «трофеев» в Вашей коллекции?
— Такой драгоценный — один!
— Вы — извращенец! Знаете об этом?
— И это мне говорит женщина, которая мне только что отдалась в прямо в лифте!
— Я приняла неизбежное, мой генерал!
— Ты приняла меня…
— О чем искренне сожалею. До Нового года всего 10 минут, а мы стоим под дверями квартиры Вашей дочери и моего брата и обсуждаем невесть-что. Давайте закончим этот фарс достойно: надевайте бороду и приступим.
— Ты хочешь еще раз прямо тут?
— Ярослав Александрович, о чем Вы думаете? Вот и не думайте, и забудьте. Опять провалы в памяти? Слушайте, может Вам записывать уже. И слуховой аппарат носить. — дерзко тянусь к его уху, — мы пришли поздравить детей!
— Еще раз так сделай — и пожалеешь!
— Поугорожаете мне потом, когда поздравим, — и я звоню в дверь.
На пороге растрёпанная Катя в пеньюаре и не менее растрёпанный Стас. Они Новый год не празднуют?
— С Новым годом, с новым счастьем! — зычным басом заводит генерал.
— Папа? Оксана? Вместе? — Катя порядком удивлена.
— Быстро проходите. Пора шампанское открывать, уже вон куранты бьют!
Мы заскакиваем, мужчины спешно и шумно открывают шампанское.
— Загадывай желание, — генерал касается моего плеча, — я свое уже загадал!
Я на секунду задумываюсь — залпом осушаю бокал. Что делаю, я ж за рулем! И в полумраке кухни, поддавшись праздничному волнению, поворачиваюсь к Корецкому.
— Ну целуйтесь же! Не хотите друг друга поздравить? — румяная Катя буквально подталкивает нас друг к другу. Я очень боюсь выдать мои истинные чувства, но генерал делает все за меня. Вначале его губы скользят по моей щеке и приземляются прямо на мои. Мне кажется, что невесомый поцелуй длится вечность и уже даже за гранью приличия.
— Стоп, стоп, стоп — не увлекайтесь, — Стас обрывает невидимою нить между нами.
Мы садимся за стол, и я сразу же звоню Рае. Голос предательски дрожит, а ком в горле мешает говорить:
— С Новым годом, Раиса! Да они очень довольны! Нет, мы друг друга не убили! Хочешь удостовериться? Передаю трубку Корецкому.
— Да, дорогая, сейчас чуток посидим и домой! И да, Оксану привезу, то есть она меня! Останется — я умею убеждать — кладет трубку.
— Звони своей Лорке, на вечеринку с баскетболистами ты не идешь, — голос генерала твердый и властный, — ты же не хочешь тоже забеременеть непонятно от кого.
— А чего это Вы мне указываете? — чувствую его мощную ладонь на моем колене, отчего чуть не падаю со стула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не указываю, просто прошу, — его голос смягчается, а рука продвигается вверх по моей ноге. Я пытаюсь эту саму руку остановить, понимая, что на ее пути не будет самой важной преграды.
— Не смейте… Так со мной разговаривать впредь, — его пальцы уже достигли цели. Желание обладать сильнее риска быть застуканным?
— Вкусно? — Катя смотрит на меня с надеждой.
— Очень! — я уже почти задыхаюсь, под натиском пальцев Корецкого во мне. Да он уже совсем сошел с ума. Это уже безобразие какое-то!
Резко вскакиваю:
— Мне срочно нужно в ванную, — Стас и Катя, смотрят на меня как на полоумную.
— Мне тоже нужно вымыть руки, — генерал встаёт и идет вслед за мной.
Вдвоём запираемся в ванной и открываем воду. Что бы заглушить наш разговор.
— Ты серьезно болен? Ты хоть соображаешь, что ты делаешь, где и с кем?
— С трудом! Тебе не понравилось?
— А тебя хоть когда-то интересовало, что нравится мне? Ты делаешь так, как хочется тебе, ни с кем не считаясь.
— Давай, сейчас я сниму с тебя это платье и закончу начатое, и тебе сразу полегчает.
— Корецкий! Ты невозможен, тут же за стенкой твоя дочь….
— А ты что не заметила? Когда мы пришли, они, по-моему, занимались тем самым.
— И на этом основании ты решил, что потыкать в меня пальцами под столом — это нормальное занятие?
— Я бы с удовольствием потыкал в тебя чем-то другим, но… — он обводит руками мои бедра.
— Я догадалась, ты Виагры нажрался и теперь тебя несет. Так помоги сам себе снять напряжение. А меня уволь.
— Ты — моя Виагра! А про "снять напряжение", — он кладет мою руку себе в пах и я чувствую весьма ощутимый стояк, — замечательная идея.
— Ничего не будет! Даже если бы он у тебя был двухствольный… Я бы все равно не клюнула. Пусти я выйду…
— Не пущу!
Ну и что мне с ним делать, расчетливым движением брызгаю ему в лицо, водой и пытаюсь открыть замок. Пока я вожусь, он проделывает то же самое. Мы мокрые! Приходиться выходить к Кате и Стасу как есть.
— Вы там что вдвоём душ принимали! — смеется Стас.
— Не вдвоём, Стас, а по очереди!
— Пора! — Корецкий без всяких церемоний берет меня за руку и ведет к выходу, попутно целуя Катю и хлопая по плачу Стаса, — подарки уже под елкой!
Когда между грубыми приставаниями он успел их туда поставить…
— На лифте не поедим, ну его, — генерал тянет меня по лестнице.
— Мы спешим как на пожар! У тебя простатит и срочно нужно в туалет?
— Не мели языком, я тебе уже несколько раз доказал, что проблем ни с простатой, ни с потенцией у меня нет. И если надо я буду доказывать это тебе снова и снова.
— Ну и к чему тогда спешка?
— Сегодня мы должны наконец все решить!
13
1 января
— Что все? — спрашиваю я у генерала.
— Поедем и узнаешь!
— Может я все-таки к Лорке, мне будет спокойнее…
— Вот тебе, Дусенька, обязательно надо куда-то влипнуть и какой-то бардак устроить. И что там за вечеринка такая будет — три лба и две дурные бабы!
— Это мы-то дурные?! Корецкий, ну чтобы ты не говорил, и чтобы не делал, все равно, форменное хамло.
— Я хоть не ищу на свою задницу приключений!
— Ты их уже нашел…
— Я так понимаю, в твоём лице, Дуся?
— А хоть бы и в моем… Ну пойми не хочу я сейчас видеть Раю, я просто от стыда сгорю!
— Чего же сразу не сгорела?
— Тогда я и не знала, какая она хорошая, а сейчас… та ты все равно меня не поймёшь, волком взвыть хочется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты у нас одна получается страдаешь в данной ситуации?
Мы наконец дошли до машины:
— Я поведу, не хочу, чтобы ты мне машину угробила.
— Да ты ж уже выпил, а если гайцы…
— Ты забыла с кем связалась?