Читать интересную книгу Гроб с бархатом и фиалками - Н Фольдекс

Несколько минут я рассматривал табличку с названием фирм, после чего поднялся на второй этаж. На двери длинного коридора значилось:

Справочная служба Порт Сен-Мартен (по субботам закрыто) Сегодня была пятница. Несколько минут я звонил и стучал; но за дверью было тихо. Я снова стал стучать. По-прежнему никто не отвечал. Я уже собирался уйти, когда моя нога наткнулась на что-то твердое, что лежало под ковриком для вытирания ног. Носком ботинка я приподнял коврик и увидел ключ.

Я поднял его, сунул в замочную скважину, повернул и вошел в помещение, прикрыв за собой дверь. Я находился в холодной, пропыленной конторе.

Обстановка ее состояла из письменного стола и шкафа. У другой стены находился еще шкаф, в котором, вероятно, хранились акты и прочие документы.

Мое впечатление, что здесь никто не любил много работать, оказалось верным. Ящики письменного стола были до того пусты, что даже заржавленная булавка в одном из них могла бы сойти за археологическую находку. Я повернул ключ, который торчал в одном из ящиков стенного шкафа: здесь находились ящички служебных формуляров. Все они были точно такие же, как тот, что я нашел в ванной комнате Риты.

Шкаф имел две дверцы. Справа, в нижнем ящике, стояла бутылка коньяку с тремя звездочками. Это живо напомнило мне, что сегодня я еще не пил. Вытащив бутылку, я понюхал содержимое, вытер горлышко и хотел приложиться... Тут заскрипела дверь и начала постепенно открываться. Видимо, шкаф стоял криво.

Я машинально помог дверце открыться. Какая неожиданность! У меня непроизвольно открылся рот, и я стоял вытаращив глаза, потеряв всякий интерес к коньяку. В шкафу сидел Мальт, портье из "Корсо", и смотрел остекленевшими глазами в потолок. Его губы были цвета зеленого мха и распухли. Не знаю, было ли это следствием стрихнина или мышьяка, но во всяком случае Мальт был очень нетерпелив, когда глотнул из бутылки.

Я поставил заманчивый коньяк обратно в шкаф, приоткрыл дверь в коридор, прислушался, вышел из конторы, запер дверь на ключ и положил его под коврик.

На остановке Порт Сен-Мартен я сел в автобус и поехал вдоль бульвара.

Было мало вероятным, чтобы меня кто-нибудь видел входящим в здание или выходящим из него. Отпечатков тоже не могло остаться: я был в перчатках.

Я выпрыгнул из автобуса, свернул в переулок и поднялся на пятый этаж к квартире Джойса. При этом меня ни на минуту не оставляла мысль о Мальте. Я видел только одно основание для убийства: мой звонок к инспектору Гастону.

Видимо, после моего звонка инспектор побывал в "Корсо", задал кое-какие вопросы и переполошил всю банду. Если они нашли необходимым устранить Мальта, значит портье знал больше, чем я думал. Видимо, он был в курсе того, что знали главные участники дела. Они боялись, что Мальт может проболтаться.

На лестничной площадке четвертого этажа я остановился задумавшись. В вечер убийства портье был на своем посту, значит, он не мог быть на месте убийства. Но он видел Бервиля и позаботился о такси, в котором тот поехал домой. Как по волшебству вся сцена у сквера представилась мне... Около девяти часов вечера состоялось первое покушение на Поля, тогда шеф банды поручил Мальту тотчас же известить его, если Бервиль появится в "Корсо".

Поль пришел туда в 11.15, спросил Риту и велел Мальту вызвать такси.

Придерживая дверцу машины, в то время как Бервиль называл адрес шоферу, Мальт мог узнать цель поездки. Теперь Мальт мог позвонить шефу и сообщить ему, что Бервиль отправился на бульвар Капуцинов, 17. Шеф ответил: "О'кей, вы сами позаботитесь о Бервиле". Через четверть часа полиция находит Бервиля убитым. Мальт, как дважды два четыре, знал, кто убил Бервиля.

Дело продвигалось вперед. Банда была вынуждена действовать. Мне следовало ответить тем же.

Я открыл квартиру Джойса, повесил плащ и глотнул на кухне кальвадоса.

Сеттер, виляя хвостом, выпрыгнул из своего угла и стал вертеться у своей пустой миски. Я дал ему немного молока и сухарей, после чего мы стали хорошими друзьями.

Я вошел в спальню, где Джойс храпел так, что звенела люстра, растолкал его, после чего он, ругаясь, заковылял в ванную.

- Свобода личности, - ворчал он, - об этом ты, чертово детище, еще не слышал...

Я уселся на край ванны и ждал, когда Джойс появится из-за нейлоновой занавески. Дождавшись этого, я сообщил ему о всем случившемся. От неожиданности он чуть не проглотил зубную щетку и, отдышавшись, прохрипел:

- Черт побери! Хозяин конторы не придет в восторг, когда найдет такой подарочек в шкафу! Это доставит ему немало неприятностей!

- Вероятно, мертвеца ему засунули в шкаф неспроста. Это отучит его прятать ключ под коврик. Впрочем, неплохо было бы узнать, кому принадлежит эта лавочка.

- Это я сделаю, - отозвался Джойс, натягивая халат. - Я позвоню в Торговую палату и спрошу, кому принадлежит контора.

Мы прошли в гостиную. Некоторое время Джойс звонил по телефону, потом положил трубку.

- Что ты думаешь? Кому принадлежит эта лавочка? - возбужденно спросил он.

- Алексу Лендрю! Проживает: Импосез Будри, 16.

За окном шел снег. Блестящие снежинки танцевали за кухонным окном.

Пумперникель сидел на стуле и каждый раз, когда мимо окна пролетала снежинка, он лаял и царапал лапой стекло.

Я засучил рукава рубашки, подвязал фартук и вымыл руки, чтобы заняться приготовлением салата. На сковородке шипели два венских шницеля. Сеттер, которому их запах ударил в нос, спрыгнул со стула и побежал к плите, наклонив голову набок и умильно глядя мне в глаза.

Я уселся за обед, а Джойс уехал в справочное бюро Дулби, обещая мне оттуда позвонить. Было начало третьего, когда раздался телефонный звонок.

- Чем занимаешься? Качаешь ребенка? - спросил Джойс. - Я получил список пропавших без вести пассажиров "Изабеллы". Миранда находился в каюте второго класса вместе с м-ром Марейс из Чикаго. Во время катастрофы Марейс погиб.

- Почему, собственно говоря, затонула эта скорлупа?

- Якобы налетела на плавучую мину. Я тотчас же дал задание Дулби навести по телефону справки об этом Марейсе.

- Хорошо.

- Кое-что, я думаю, тебя заинтересует, Никки. Кажется, инспектор Гастон всерьез взялся за эту историю. Я только что встретил Джорджа Валлеса, репортера из отдела, освещающего дела, связанные с убийством. Он мне сказал, что Гастон хочет вскрыть второе завещание Бервиля, чтобы узнать, в чью пользу оно составлено.

- Ты сказал, второе?

- Да. Якобы за несколько дней до смерти он составил его.

- Ну, это меня радует, наконец-то полиция зашевелилась. Я уж думал, что эти люди проводят время, ожидая у моря погоды.

Я поблагодарил Джойса за справки и повесил трубку. Закурив сигарету, я растянулся на кушетке и стал следить за игрой снежинок.

Дело становилось все сложнее. Найти правильную разгадку его было нелегко.

Да и как это сделать? В этом сплетении из лжи, дружеских улыбок, драк, из неразберихи предположений и фактов, когда одно опровергало другое и когда все это, на первый взгляд, имело так мало общего с самим преступлением. Все это было как детские кубики, где на каждом помещается только часть картинки.

Попробуйте поломать голову, чтобы получилась целая картина!

Во всяком случае, после звонка Джойса мы несомненно получили новые, недостающие нам кубики. Главный из них: Бервиль заменил свое прежнее завещание новым. Посмотрим повнимательнее на Бервиля. Он был честен, прилежен, любил порядок и был бюрократом. Год назад он женился на красивой женщине, в которую был безумно влюблен. Как солидный человек с большим состоянием, свои личные бумаги он держал в образцовом порядке. Перед своей женитьбой он сделал завещание в пользу своей жены. И здесь происходит интересная вещь. Проходит год, и за несколько дней до смерти Поль составляет новое завещание. Кому же теперь он решил оставить свое состояние?

Я сделал глоток кальвадоса, скрестил руки на затылке и попытался размышлять дальше, но сеттер мешал мне. Ему нравилось, держа в пасти мою перчатку, носиться между стульями в ванную и обратно.

- Эй, Пумперникель, если ты не перестанешь, я задам тебе взбучку!

Собака остановилась, легла возле двери и продолжала там играть перчаткой.

Я задумчиво смотрел на него, пытаясь отыскать потерянную нить.

Неожиданная мысль заставила меня вскочить с кушетки, словно меня укусила змея. Я вынул из ящика письменного стола план города, взглянул на него и стал натягивать пиджак. Захватив плащ, я хлопнул дверью и помчался вниз по лестнице.

На углу улицы я прыгнул на подножку автобуса.

Мысль, заставившая меня выскочить из квартиры, была подсказана мне сеттером, игравшим с моей перчаткой. Мне стало ясно, что Элиан Лендрю дурачит меня.

Когда я был у нее вчера, одна из моих перчаток упала с полки над вешалкой и оставалась лежать в десяти метрах от двери. Как могла часом позже, во время прощания, моя перчатка лежать на том же самом месте, если за это время Алекс Лендрю входил и выходил через эту дверь из квартиры? Так как дверь открывается внутрь, перчатка должна была отодвинуться примерно на полметра.