Читать интересную книгу Похищенная (СИ) - Шарм Кира

По этому поводу у меня иллюзий больше нет.

В жизни все ничуть не лучше, чем в криминальных драмах. Наоборот. Даже гораздо страшнее. Потому что хэппи энд здесь не предполагается ни для кого.

Охранники отца пристально наблюдают за гостями. Намного пристальнее, чем за мной, и это дает мне шанс.

Пора.

Или сейчас, или никогда.

Набрасываю легкое меховое манто. Зима все же на дворе.

– Куда? Алиса Витальевна?

Один из охранников, как и все они, бритоголовый и без всякого выражения на безликом лице, хватает за руку уже у входа.

– Шампанского, видимо, перепила, - глупо улыбаюсь, потряхивая ресницами. – Хочу глотнуть воздуха.

– Приказано вас не отпускать.

– Я только в сад. На пару минут, - лепечу, корча из себя совсем полную дуру. – А вы не знаете? Отец надолго отлучился? А то как-то неудобно… Гости, а его нет.

– Господин Ефимов должен быть с минуты на минуту, – чеканит, глядя на меня ничего не выражающим взглядом.

Ну да.

Я же не человек. Просто работа. За которую ему вполне могут оторвать голову.

– И в его отсутствие… Не думаю, что вам можно выходить. Подышите через окно, если так хочется свежего воздуха.

Глава 21.

– Прощу прощения, - вдруг врезается в морозный воздух бархатный низкий голос.

Уверенный. Спокойный. Но такой, что заставляет замирать.

Почему-то сразу отдается ударами внизу живота. Какими-то странными иголками. Больше будоражащими, чем жалящими.

– Уделите внимание гостю, как хозяйка бала.

Даже рука охранника почему-то отпускает мой локоть, только что крепко сжатый.

Разворачиваюсь, и дыхание вдруг перехватывает.

Это он.

Тот самый незнакомец.

Только вблизи он еще более красив. Безумно.

Охранник отца выглядит на его фоне просто пигмеем.

Высокий.

Видно, как под черной облегающей рубашкой перекатываются мощные мышцы. Так, что глаз не отвести. Хочется только завороженно наблюдать за перекатывающейся расплавленной сталью.

Поднимаю глаза, и просто обжигаюсь о черный горящий взгляд.

Это безумие.

Но вблизи он действует на меня в тысячи раз хуже, чем тогда, когда издалека смотрела на него у камина!

Будто прожигает меня насквозь. Словно прямо душу подхватывает на какой-то незримый крючок. Прямо в нее смотрит. Выжигает прямо в ней какое-то жуткое, горячее клеймо.

Я чувствую его на физическом уровне.

А еще…

Еще не могу отвести глаз от губ.

Сочные. Чувственные. Идеальные. Цвета спелой вишни. Так и хочется потрогать их пальцами. Провести и ощутить их вкус. Так хочется, что губы почему-то начинает пощипывать. До боли.

– Шампанского?

Даже не замечаю, как легко он увлекает меня за собой. Обратно в зал. Обо всем забываю. Все, о чем только что думала, просто выветривается из головы.

Потому что нет.

Ничего вдруг нет, кроме одного оглушительного стука моего сердца. Такого сильного, мощного, что, кажется, все его слышат. Потому что эти гулкие удары явно перекрывают и музыку и разговоры всех наших гостей!

Как завороженная беру бокал из его рук.

Внутри все взрывается пузыриками гораздо более мощными, чем те, что играют и пенятся в бокале.

Внизу живота пролетает ураган.

Особенно, когда он отбирает мой опустевший слишком быстро бокал.

Не спрашивая, дергает на себя, крепко ухватив за талию.

И я сама не замечаю, как с губ слетает стон.

О. Боже. Мой.

Я горю.

Нет.

Я полыхаю. Даже не плавлюсь, а, кажется, просто вспыхиваю, как спичка, под этими крепкими, такими уверенными, такими властными руками.

Соски простреливает огненным током, стоит им заскользить по крепкой груди, к которой я, кажется, просто намертво оказываюсь прижата.

А еще…

Еще в меня упирается огромная, твердая, как камень, выпуклость.

– Ооооо, – только и выдыхаю, чувствуя, как снова и снова горю под его пронзительным взглядом.

Он только искривляет невозможно красивые губы в усмешке.

И ведет.

Кружит меня в танце, пронося через весь зал. Через танцующие пары.

Ноги обмякли. Все мысли выветрились из головы.

Даже не понимаю, каким чудом мне удается скользить каблуками по паркету вслед за ним. Он просто увлекает своими уверенными движениями. Так, что не подчиниться, не откликнуться на них невозможно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И каждый раз. Когда я, будто случайно, трусь уже до боли заострившимися и сжавшимися сосками о его тело, или бедром о его наглую, уверенно и властно восставшую плоть, во всем теле словно происходит маленький взрыв. И с каждым касанием этот взрыв все больше. И больше. Все мощней.

Жар его рук на моей спине обжигает. Заставляет непристойно выгибаться.

Черт!

Мне нужно бежать! Лихорадочно что-то соображать, придумывать какой-то план!

А вместо этого я, как кошка, трусь и выгибаюсь в руках незнакомца!

Кажется, он владеет моим телом даже на расстоянии! А теперь…

Когда прижимает меня к себе все сильнее, когда так уверенно кружит в танце, чуть крепче сжав челюсти и раздевая меня глазами, я полностью в его власти, под его контролем!

И сил сопротивляться нет… Никаких…

Я чувствую, как он не просто раздевает меня глазами. Кажется, ими он уже совершил все возможные и невозможные непристойности с моим телом.

Черные глаза выкручивают, прожигают соски.

Опускаются ниже.

Отбиваются бешенным ритмом в животе.

Между ног мокро. Так мокро, как не было никогда в моей жизни…

Даже когда я изучала свое тело пальцами. Самые сокровенные и потаенные его части. Даже когда пыталась довести себя до оргазма, отчаянно сдавливая клитор и осторожно протолкнув пальчик вовнутрь!

Никогда.

Никогда я не была там такой влажной.

Никогда мое тело так не дрожало от безумного, ослепляющего желания.

Ноги совсем ватные. Почти не держат. Наверное, если бы не он, я бы уже просто свалилась на пол.

Еще одно касание. Его горячий, дернувшийся под тканью платья член буквально ударяет меня, пронзая чуть ли не внутренности.

И сладкая, тягучая судорога проходит по всему телу. Простреливает насквозь. От самого сокровенного отверстия внизу живота до сосков, заставляя глухо застонать и сдаться всем телом.

Дьявол. Он настоящий дьявол. Ему и делать ничего не нужно, а я уже в плену!

Повергнутая. Готовая отдаться.

Между ног все жжет. Словно требует немедленного вторжения.

Соски ноют, а тело само выгибается, так до невыносимой боли хочется почувствовать на себе его руки. На краешках сосков. На до невозможности забившемся в пульсации клиторе. Внутри себя. Где я ощущаю жжение от пустоты. Невозможное жжение, которое до ломоты в костях хочется заполнить!

– Оххххххх, - новая судорога пронзает насквозь, когда он роняет мое тело и ловит у самого паркета. Когда в танце забрасываю ногу на его бедро. Касаясь его раскаленного мужского органа самым сокровенным.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Перед глазами дурман. Даже его лицо расплывается. Даже плевать на вздернутые дугой брови от того, что он ощутил, насколько там у меня все мокро.

И даже не страшно, что будет в моей судьбе дальше. Страшно одно. Что закончится танец. Что он остановится. Не прикоснется больше. Оставит меня вот такую. Изнемогающую от безумного желания. Настолько безумного, невозможного, что я готова завыть.

– Давай сбежим.

Я вздрагиваю, когда его губы почти касаются моих.

Тону.

Тону в его глазах, а внизу живота твориться что-то невообразимое.

Его дыхание, ложащееся на губы, пробивает острым током.

Таким, что кружится голова, а сама я готова забыть обо всем на свете и погрузиться во все грехи ада!

Слабо протестую, пытаясь отстраниться от объятий, которые совсем уже переходят грань приличий и танца.

Крепкие руки прижимают меня к себе. Шарят по спине, оставляя по себе следы прикосновения, которых хочется все больше.

Он оглушает.

И я пьянею. Пьянею намертво от его безумных глаз, которые сейчас, лихорадочно полыхая, стали совсем огромными и бездонно черными.