Читать интересную книгу Леди Джейн - Игорь Дорогобед

тут же, не произнося ни слова, покинули комнату. Молодой человек осторожно посмотрел им вослед.

– Не беспокойтесь, они не будут подслушивать под дверью. Герцогиня обещала, что в этих покоях нас никто не услышит.

– Я верю вам, сэр Питер, – просто ответил он. И я вновь поразился его спокойствию, мужественному спокойствию человека, обреченного на скорую смерть. Это было иначе, нежели в бою, когда нет времени задумываться, да и исход события неясен до конца. Мартин же знал свою судьбу и должен был просто ждать, ничего не предпринимая, чтобы изменить ее.

– Я слушаю вас, – в тон ему проговорил я. Такое начало нарушало установленный ритуал, но я чувствовал, что мы оба не нуждаемся в красивых формальностях.

– Я должен сознаться вам в страшном грехе, – неторопливо начал Мартин. – Я обманул гостеприимную хозяйку этого замка, равно как и всех присутствующих, приняв на себя несовершенное мной деяние. На самом деле я не брал денег сэра Генри Уайтхауза.

Он замолчал, переводя дух, и в сей миг я понял, что самого начала ожидал нечто подобное.

– Я знаю, – продолжал он, – что все мое предшествующее поведение, мой образ жизни свидетельствуют против меня. Давно уж, более года, стал я игроком Желания. Возможно, вы, сэр Питер, незнакомы с этой игрой. В нашем королевстве она запрещена, и участие в ней карается наравне с колдовством. Но здесь, в Найте, это – не преступление, хотя возможность участия в ней ограничена рядом строго исполняемых правил. Утвержденный однажды порядок практически никогда не нарушается, поскольку организаторы игры рискуют всем и, потому прежде, чем вовлечь в игру новичка, не раз подумают, уцелеют ли после того их собственные головы на плечах.

Кто знает, может, именно эти строгие правила и послужили главным соблазном мне. Поскольку в число ограничителей входили возраст и определенная состоятельность („никто не смеет вкладывать в игру не принадлежащие ему средства“), то я мечтал поскорее достигнуть положенного предела и между тем старался преуспеть по службе. Наша семья покинула родину отнюдь не с пустыми руками, хотя очень многое пришлось оставить. Позднее, когда герцогиня одним из условий перемирия с королевой Елизаветой установила возвращение изгнанникам их имущества, положение наше еще улучшилось. Но лично мне это помогало мало. Как младшему сыну, мне досталась лишь незначительная часть наследства наших родителей, тогда как мой старший брат Роберт получил львиную долю его и к тому приличное приданное за своей женой Фредой, старшей наследницей дома Уайтхауз. Вообще-то, как женщина, она не могла претендовать на столь значительное обеспечение, но сэр Генри любит ее гораздо больше своего сына Гордона, доброго, но несколько легкомысленного малого, и потому несколько обделил его в пользу Фреды. Впрочем, он же и поправил дела Гордона, выгодно женив его.

Таким образом, лишь я вынужден служить (Чарльз Стентон тоже определился на службу, но у него были иные мотивы). Думаю, начальники мои не имели причин жаловаться на меня. Однако, выбирая место службы, я думал лишь о том, чтобы иметь поблизости одно из Мест Игры, и потому оказался в удаленном гарнизоне на южной окраине герцогства. Служил я исправно, не упуская ни малейшей возможности показать себя с наилучшей стороны. И к моменту вступления в Игру Желаний я имел уже все необходимое для полноправного участия в ней.

Не стану описывать вам подробности Игры, они имеют мало значения в том, что я хочу рассказать. Укажу лишь главное: каждый игрок, делая денежную ставку, в случае выигрыша мог получить исполнение своего желания. Причем уровень желания, его значительность зависели не от ставки, а от опытности самого игрока. Начинающий не имел права ни выложить на кон крупной суммы, ни заявить действительно серьезное желание. В этом и заключался азарт Игры: каждый участник стремился выйти на уровень Настоящего Желания. А для этого нужно было много играть и постоянно хоть понемногу, но выигрывать. Ведь сделанную ставку игрок терял при любом исходе Игры, а проигравший платил двойную-тройную сумму против поставленной в зависимости от значительности желания.

Признаюсь: я был в равной степени и умелым, и везучим игроком. Лишь дважды я проигрывался столь значительно, что под угрозой оказывалось мое положение в Игре, но всякий раз мне удавалось отыграться. Трудность заключалось в другом: Игра требовала времени, но при этом я не смел запускать службу. И не потому, что постоянно нуждался в средствах. Неисправность по службе грозила мне исключением из Игры навсегда, что на тот момент означало для меня полную потерю смысла жизни. Ибо чтобы я ни делал, думал я лишь о мгновении, когда вступлю в игру за Главное Желание…

Мартин опять замолчал, и я не торопил его. В конце концов, леди Джейн была в своем государстве верховным судьей, стало быть, в ее власти не позволить никому помешать исповеди.

– Мои родственники довольно скоро узнали о моем участии в Игре. Собственно говоря, я не считал необходимым скрывать это, поскольку прочие дела мои находились в полном порядке. Однако я забыл, что все они родом из страны, где Игра Желаний приравнена к магии. Особенно негодовал мой старший брат Роберт. Он весьма добропорядочен по природе своей. А, кроме того, жизнь щедро одарила его своими радостями, ему не приходилось бороться за самое необходимое, оттого не узнал он ни риска, ни искушения. Cэр Генри тоже был несколько разочарован во мне, хотя, следуя своему обыкновению, не позволил себе резких замечаний.

Но особенно обидным показалось мне замечание Олуэн… я хотел сказать, мисс Пиил. Меня нисколько не утешало, что свой приговор она произнесла с глазу на глаз. Тон ее речи был мертвенно-спокоен и оттого звучал еще более унизительно. «Не смею осуждать вас за то, что вы служите стране, которая всем нам дала приют, когда родина изгнала нас. Но как могли вы сблизиться с друзьями ее светлости, как решились стать столь ночным?..»

И тут я впервые перебил Мартина:

– Вы сказали „с друзьями ее светлости“?

– Ну да, – подтвердил он. – Разве не знаете о них?

Я кивнул, признаваясь в своем невежестве, которому Мартин, кажется, не поверил.

– Так называют в Найте Посвященных Храму, то есть тех, кто действительно умеет вызывать Силы Ночи. Наши священники представляют в своих проповедях каждого жителя здешних мест, как мага и колдуна. На самом деле кроме необычного спинного зрения они мало чем отличаются от нас. Да, любой из них умеет обратиться к Ночи и услышать ответ. Но лишь друзья ее светлости, да и то не в равной мере могут творить то, что не совсем верно именуют чудесами. В