Тут вмешался и Дэрр:
— Фройд все путает. Два шлепка как раз и означают опасность. Один шлепок — значит, все спокойно. Так принято на Мельничном пруду.
— Вот это я как раз имел в виду, говоря, что все перепутали, — подхватил Грызун. — Лутра появилась на северных запрудах со стороны Мельничного пруда. А тамошние, северные бобры считают наоборот: один шлепок — опасность, два шлепка — отбой.
— Мы не собираемся подделываться под тебя, Грызун, — заносчиво объявил Дэрр. — У нас на Мельничном пруду есть нервные бобры. И я не стану их расстраивать и пугать по твоей прихоти.
— Клянусь хвостом Великого Рубщика! — возопил Аттила, теряя терпение. — Неужели я окружен идиотами? Вы что, не можете договориться по такому пустяку? Я должен издать указ?
— Да, — завопили все разом.
На губах Аттилы запузырилась пена.
— Хорошо же! — гаркнул он. — Издам!
— Давай, Аттила! Издавай, Аттила! — возбужденно голосили бобры.
— Издам! Издам! — Аттила бешено завращал глазами.
Фройд вдруг сообразил: Аттила уже потерял нить рассуждения, забыл, о чем они только что говорили.
— Предлагается следующее: один шлепок означает опасность. Не ждите второго. Вот и все. Каждый должен высказаться. Да или нет?
— Да или нет, Аттила?
— Бобриное будущее в твоих лапах, Аттила, — раздался чей-то глухой голос.
Загнутые полумесяцем резцы всплыли из дыры в полу, за ними появилась седая голова Крыши. Возбужденный писк бобров уважительно оборвался.
И в тишине Аттила услыхал дрожащий голосок:
— Может, Крыша это решит?
— Кто это сказал? — взвился вожак. — Кто это сказал?
— Что сказал? Что сказал? — Все в недоумении вертели головами. А голова Аттилы склонилась набок, будто он вслушивался в себя, глаза его полыхали красным пламенем.
— Я слышал голос, — пробормотал Аттила. — Ясно слышал какой-то тихий голос. Я найду того, кто это сказал, и прикончу его. — Глаза вожака шарили по присутствующим. — В наших рядах предатель.
Грызун шепнул Фройду:
— Ты слышал голос?
— Голоса не было. Это говорит болезнь Аттилы.
— А теперь, — прокричал Аттила, — пока человеческое существо будет бороться с наводнением, мы высадим десант!
Быстрая перемена в уме вожака ошарашила его команду.
— А как же Лутра? — спросил Грызун.
Аттила улыбнулся:
— Я рад, что ты не забыл. Но я знаю, как совладать с Лутрой. Через неделю мы избавимся от нее навсегда!
— …избавимся навсегда! — подхватил бобриный хор.
— Как? — высунулся Крыша.
— Разве мы трусы, дрожащие в своих хатках в ожидании Лутры? Нет! — грохотал Аттила. — Мы просто выжидаем, а Лутра делает промашки и ошибки. Но теперь пришло наше время. Теперь мы нападаем.
— Лутра совершила ошибку? — осторожно спросил Крыша.
— Клянусь Великим Рубщиком, совершила! Величайшую ошибку в своей жизни! Она показала дорогу к своей норе! И мы придем туда. — Победно оглядывая испуганные мордочки своих собратьев, Аттила продолжал: — Бобры! Что защищает нас от Лутры?
— Плотины?
— Глубокая вода?
— Бесконечное размножение?
— Умение прикидываться мертвыми?
— Дураки! — радостно завопил Аттила. — Наше сильнейшее оружие — сами болота, густая вода, в которой вязнут ее лапы, и деревья, чьи вершины врастают в небеса!
Это была поэтическая картина, но, как и во всякой настоящей поэзии, в ней было больше тумана, чем сути.
— Он совсем рехнулся, — прошептал Фройд Грызуну, — не пора ли отправить его на Мельничный пруд?
— Что ты пытаешься нам втолковать, Аттила? — спросил Крыша.
Кинув на него раздраженный взгляд, Аттила произнес:
— Мы завалим ее нору деревом.
Великолепие и простота замысла ошеломили даже невозмутимого Крышу, и наступила благоговейная тишина.
Ухмыляясь, Аттила уселся на свое покрытое травой возвышение.
— Принесите мне нежных побегов красной ольхи, — важно произнес он, — Я подкреплюсь.
Прежде всего надо было переплыть пруды. Матери-бобрихи показывали своим детенышам проплывающих героев, каждого называя по имени.
— Это Грызун, может быть, наш будущий предводитель. И Дэрр, который заботится о перетрудившихся бобрах. Фройд-умник и Гурт-работник. А видите вон того старого бобра с позеленевшими резцами? Это легендарный Крыша. Весь цвет бобров проплывает перед тобой, сынок. Такого зрелища нам больше никогда не увидеть. Давайте помолимся за них. Наши жизни в их лапах.
Да, это была грозная дружина, на славу подобранная Аттилой. Если все пройдет удачно, бобриное семейство избавится от самой большой напасти. Если же все провалится, бобры лишатся своих самых великих воинов и умов. И в том, и в другом случае Аттила окажется в выигрыше.
Это не могло ускользнуть от внимания самых проницательных.
— Мы мощная команда, — осторожно сказал Грызун.
— Слишком мощная, — откликнулся Фройд, когда они взобрались на дамбу и нырнули в следующий пруд.
Грызун искоса взглянул на товарища:
— Только Крыша, пожалуй, обуза.
Старый и дряхлый бобер отфыркивался в нескольких ярдах позади.
— У Крыши тоже найдутся преемники. Как и у любого из нас. Ты понимаешь, Грызун, что я имею в виду?
— Боюсь, что понимаю.
Бобры часто останавливались и беседовали с обитателями встречных хаток. Чем дальше они продвигались на запад, тем свежее и полнее были сведения о Лутре. Вчера днем ее видели крадущейся в камышах. Только сегодня утром ее тень промелькнула рядом вон с той хаткой. Кто-то слышал жалкий крик. Пропал детеныш. Лутра, вероятно, сейчас пировала. Считалось, что она живет в пещере на берегу речки, которая стекает с холмов. Кое-кто видел плывущие вниз по течению кости, да и вода в той речке была зловонной.
— В пещере? — разочарованно протянул Грызун. — Трудновато будет завалить ее деревом. Почему она не живет в норе, как все остальные?
— Так уж выдры живут, — мудро заметил Крыша, чуть задыхаясь от быстрого плавания.
Они затаились под речным берегом, лишь усатые мордочки немного высовывались из темной воды. Действительно, вода воняла!
— Мне тут не нравится, — захныкал Дэрр. — Поворачиваем обратно.
— Прямо в лапы Аттиле?
— К черту Аттилу! — закричал Гурт, осмелевший вдали от вожака. — Давайте устроим переворот!
— Не пришло еще время, — остановил его Крыша. — Аттилу многие поддерживают.
— Что же тогда делать? — спросил Дэрр.
— Почему бы не попытаться убить Лутру? — вставил Грызун.
— Убить Лутру? — задрожал Дэрр.
— Но мы же для этого и приплыли сюда.
— Да, конечно. Именно так.
— Ее логово вон там, — указал Грызун. — Видите темную дыру? А рядом дерево. Это ее погибель.
При мысли о том, что предстоит погрызть дерево, у всех потекли слюнки. У всех, кроме Крыши, который давным-давно позабыл сладость перегрызаемого ствола.
— Я давно это обдумываю, — сказал он.
— Давно? Обдумываешь?
— У нас появилась возможность применить мою теорию на практике. Мы команда, нас пятеро. Самая большая опасность подстерегает бобра, когда дерево падает. Верно? Хватит работать поодиночке: один бобер — одно дерево. В этом случае смерть почти неизбежна. Теперь, — его загнутые резцы вспороли воду, — теперь мы можем попробовать работать по-новому: четыре бобра — одно дерево. Вы понимаете? Оно может придавить только одного, и опасность смерти уменьшается в четыре раза. Удача в ваших лапах, бобры!
— НАШИХ? А ты, Крыша?
— Я же не могу грызть. Но я предусмотрел и это. По моей теории пятый бобер — а в данном случае это я — будет наблюдателем. Он должен стоять в отдалении и предупреждать других, когда дерево начнет падать. Это вообще исключает случайную смерть. Ну остается разве что пять — семь процентов на везение. Не много, согласитесь.
— Звучит неплохо! — оживился Гурт. — Двинули, бобры!
— Погоди минутку, — остановил их Фройд.
Но все уже вылезли из воды и устремились к толстому тополю. Непоседливый Гурт, как всегда, был первым. Дэрр и Грызун еле поспевали за ним. Фройд притормозил и, обернувшись, крикнул:
— По какому сигналу начинать, Крыша?
— Я три раза шлепну хвостом.
Это всех удовлетворило, и они немедля взялись за работу. Щепки летели во все стороны. Дерево было приятно твердым, и, увлекшись, они быстро забыли о цели всей затеи. Слышались лишь радостные всхлипы и шумное дыхание. Разгоряченные, они свирепо ухмылялись друг другу и грызли, грызли, грызли. Как заразительна работа сообща, думал Грызун, а еще лучше, когда есть общая цель, которая сближает так же, как выстроенная всем семейством плотина. Сплоченные, они непобедимы.
Никто из них не обратил внимания на яростное шлепанье хвоста по воде. Крыша зря старался. Да они и позабыли вовсе, сколько шлепков означают опасность. Они очнулись только тогда, когда с ужасающим треском и скрипом дерево накренилось и последние древесные волокна стали рваться перед их оскаленными мордами.