огромной лапище. От неё по всему телу разбегались встревоженные мурашки.
Ну же, Настя, решайся уже хоть на что-нибудь.
— Приятно это слышать, — улыбнулась немного смущённо и отстранилась от мужчины.
Всё, момент был упущен. Мне так казалось. Вот только…
— Скажите, я вам совсем не нравлюсь? — огорошил меня вопросом мужчина.
И вот что ему ответить? “Нравитесь! Так, что я готова на вещи, за которые потом буду себя ругать и как хирург, и как девушка!” Ни за что я подобное не произнесу!
— Почему вы так решили? — иногда лучший ответ — встречный вопрос.
— Сторонитесь меня постоянно. И эта ваша холодность… Почему, Настя? Я же не сделал вам ничего плохого.
— Да. Не сделали. Но и ничего хорошего тоже. К тому же я со всеми пациентами разговариваю одинаково, — ответила я.
Надеюсь, Роман не почувствовал фальши в моих словах.
— Понятно, — вздохнул он. — Учту на будущее. Ну, я тогда пойду, не буду вам мешать отдыхать?!
— Да, конечно, идите. Спокойной ночи, — ответила я.
Начала подниматься, и… резкий рывок за руку, которую, как оказалось, мужчина так и не отпустил, а я лечу прямо к нему на колени.
— Простите, Настя, но это выше моих сил, — мужчина уткнулся носом мне в шею.
Как же это приятно и волнующе — ощущать его дыхание, горячее и прерывающееся. Что я там говорила про мурашки? Вот тут они оседлали бабочек и рванули нарушать все скоростные режимы.
— Пожалуйста, — шёпотом стал умолять он. — Я же вижу, чувствую, что нравлюсь вам. Я не сделаю ничего плохого… Да и что я могу, с гипсом на ноге?! Давайте просто посидим, вот так, в темноте и тишине.
С гипсом… с гисо-о-ом…
Мамочки! Я же всем весом плюхнулась ему на колени… Да, перелом значительно ниже, но всё же…
— Роман, так нельзя! У вас нога сломана, и потом…
— Тс-с-с. Давай просто посидим в тишине. А потом я уйду, обещаю.
И мы сидели. Роман, как и обещал, ничего не предпринимал. Даже руки никуда свои не положил. И ладонь мою отпустил. Только щекотно дышал в основание шеи.
— Это сюр какой-то… — не выдержала я, поёрзав на мужских коленях.
И тут же пожалела об этом. Ну, потому что… мужчина вполне здоровый, если не считать перелом. Отреагировал так, как и заложено природой.
— Ой! — прокомментировала я.
— А ты не ёрзай, — хмыкнул Роман и… поцеловал меня в шею.
Едва ощутимо. Настолько, что я засомневалась в адекватной передаче информации от своих нервных окончаний.
— Может быть… — я развернулась к мужчине лицом.
Это было ошибкой. Все мои телодвижения и слова… Он будто очнулся от какого-то сна. Горячие ладони легли мне на талию, чуть поворачивая корпус так, что вес преимущественно перешёл на здоровую конечность, а я сама оказалась лицом к мужчине.
— Сладкая маленькая девочка, которая боится своих желаний, — прошептал он и поцеловал.
Меня будто ударило электрическим разрядом. Дремавшие до этого ощущения и желания разгорелись в мгновение ока. Горячий мужской язык прошёлся по нижней губе, лаская и дразня, уговаривая на что-то. И я поддалась секундному порыву.
Вы когда-нибудь прыгали с тарзанки в реку, зная, что до дна там метров десять? Нет? Тогда просто не сможете во всей мере понять тот коктейль из чувств, эмоций и гормонов, что обрушился на меня в то мгновение, когда Роман углубил поцелуй. Боже, да я прежде и не целовалась! Это было фантастически. Я потеряла счёт времени и чувство реальности происходящего. Просто качалась на волнах удовольствия, сама не желая прерывать это волшебство.
Отвечала? Правда? Нет! Не может быть. Или может?! Это же не мои руки скользнули по широким мужским плечам. Не я прикусила Роману нижнюю губу, вырвав стон удовольствия. Это же не в реальности он прижимал меня к себе одной рукой, второй зарываясь в волосах. Предварительно стянув резинку, собиравшую в тугой хвост мои длинные кудри, которыми я так гордилась. Боже, нет, не может быть…
— Настя-а-а, девочка моя! — простонал Роман и отстранился. — Нам нужно остановиться. Прости. Этого больше не повторится!
Быстрыми лёгкими движениями он застегнул три пуговички на моём халате. При этом сам отвёл взгляд в сторону.
Интересно, а когда они успели расстегнуться? И кто им помог? Стоп! Это что же… Рома мог видеть мою грудь?! Или не мог? Он же целовал меня, а значит, чисто анатомически не сумел бы… Зато руками ощупать — очень даже. Или это я сама расстегнула их? Да ну, нет, не может быть!
Я пулей подскочила с мужских коленей, мельком обратив внимание, что он ох как был заинтересован… чисто физиологически… Один — один, хотя бы честно.
— Р-р-роман, вам пора в палату! — прорычала я и указала на дверь.
— Прости. Я больше не приду. Это было ошибкой! — мужчина поковылял к двери.
Я мужественно дождалась, пока затихнут шаги и скрипнет дверь палаты, а потом просто сползла на пол, некрасиво усевшись прямо посреди ординаторской.
Что я творю? Нет! Что мы оба творим?! Зачем я позволила себя поцеловать? Зачем ответила?! Почему не выгнала сразу же? Не влепила пощёчину?
Вывод был один: влюбилась!!!
Он же скоро уедет. И что я буду делать со своим разбитым сердцем?
Глава 17
Роман Витальевич Ворожбин
— Р-р-роман, вам пора в палату! — прорычала девушка, недвусмысленно намекая, что мне надо уходить.
— Прости. Я больше не приду. Это было ошибкой! — попытался оправдаться я.
И да, сбежал, как последний трус, уступив красавице. Шёл в палату и думал: “С одной стороны, Настя ответила на мой поцелуй. Да что там, просто ошеломила меня своей реакцией. А вот с другой — прогнала. Что из этого следует? Да кто же их разберёт, этих женщин”.
Наверное, мне всё же стоило подарить ей медвежонка и уйти. Не поддаваться… себе? Ей? Как всё сложно. С Ольгой меня так не накрывало. Да и остальные интрижки, после неё — удобные девочки без каких-либо чувств с моей стороны. Здесь же всё совсем по-другому. Я вижу Настю и теряю способность соображать. Думать рационально уже не могу. Одни инстинкты… А с ними наломать дров, раз плюнуть.
Нет! Я уверен, мне жизненно необходимо брать свои чувства под контроль и переставать уже засматриваться на эту девчонку! Так будет лучше для всех. Я решил! А наше свидание в ординаторской… Мы оба сможем его забыть.
Вздохнул облегчённо. Да, так будет правильно.
А вот и спасительная прохлада палаты. Не так-то просто разгуливать по коридору, когда на одной ноге гипс, да ещё и твоё достоинство крайне несогласно