Так или иначе, вполне возможно, что технический факультет действительно был наиболее подходящим для меня из тех, которые были в магистериуме. Но наличие таких предметов, как физвоспитание и магинженерная графика, о которой упоминала Нали, меня откровенно удручало. Вообще, если задуматься, то переход между предметами в первый день учебы был очень резким. От физвоспитания к основам фундаментального материаловедения. Но скоро я напрочь забыла об этом парадоксе, полностью погрузившись в рассказ магистра. Потому что это была весьма увлекательная смесь химии, физики и какого-то еще, неизвестного мне по причине его отсутствия в моем мире предмета.
− Может быть, кто-то хочет попробовать свои силы и выйти к доске? − прервал магистр свой рассказ, обратившись к аудитории.
Я, не сдержав любопытства, обернулась, чтобы посмотреть, есть ли хоть один такой желающий. Про картину, которую я увидела, моя учительница начальных классов любила говорить «лес рук», имея в виду совершенно противоположную картину. Желающего не было ни одного. Все адепты, среди которых преобладали юноши-андры, сидели с крайне скучными выражениями на лицах. Да, тут тебе не физкультура, где много ума не надо, чтобы продемонстрировать свои таланты. Но что же они тогда здесь делали, неужели были так хороши в магинженерной графике?
Разумеется, задавать вслух такой вопрос я не стала, вместо этого робко подняв руку. Магистр, не ожидав от меня такого рвения, выглядел удивленным.
− Адептка…
− Стеллария Паэр, − назвала я свое имя.
− Адептка Паэр, вы хотите выйти к доске?
− Да, а разве нельзя?
− Что вы, как раз, напротив. Очень рад такому вашему стремлению.
Конечно, я бы солгала, сказав, что мне не было страшно. Еще как было. Но, взяв в руки мел и повертев его в руках, мой страх практически сошел на нет. Мел, который представлял собой химическое вещество карбонат кальция, на ощупь был точно таким же, как и в моем мире. То есть, с большой долей вероятности, и был тем самым карбонатом. Это говорило о том, что этот мир принципиально был устроен точно также, как и мой. А это означало, что пусть химические элементы и их соединения и имели здесь другие названия, своей сути они от этого не изменяли. Сути, о которой я имела вполне неплохое представление.
− На доске написаны примеры различного корпускулярного состояния. Пожалуйста, укажите связь между ними, − обратился ко мне магистр.
− Частицы элементов, − я провела мелом на доске стрелку от одной группы кружочков к другой, − могут соединяться друг с другом в различных комбинациях, создавая корпускулы. Корпускулы же эти могу иметь корпускулярное состояние, если состоят только из нескольких частиц элементов, либо некорпускулярное, если таких связанных между собой частиц будет множество. Обмениваясь между собой частицами элементов, одни корпускулы могут переходить в другие, например…
Мел в моих руках скользил по доске, пока я писала все новые и новые уравнения реакций. Терминология здесь была наподобие той, которую на заре становления науки в нашей стране использовал ученый, имя которого носил главный столичный университет. А такого понятия, как химический элемент, не существовало. По всей видимости, открытия тонкой структуры атома еще не было сделано, что было удивительно с учетом тех технических решений, которые были достигнуты в этом мире. Видимо, технический прогресс каким-то невероятным образом смог предвосхитить многие научные открытия.
Я настолько увлеклась процессом, что даже на какой-то момент забыла, что нахожусь в другом мире, и здесь я адептка, а не преподаватель. Опомнилась я только, когда место на доске закончилось, и мне вынужденно пришлось остановиться.
− Это просто потрясающе, − услышала я откуда-то сбоку восхищенный голос магистра. − Высший балл, адептка Паэр. И, должен вам сказать, что я очень рад, что вы приняли решение поступить в магистериум. Такой талант, как у вас, было бы просто преступно оставить без внимания.
− Вот ведь заучка, − пронесся по классу шепот.
Шепот стих, только когда я вернулась на свое место, но, несмотря на наступившую тишину, я продолжала ощущать направленные на меня взгляды. Вот тебе и тихая, незаметная заучка, которой я хотела быть. Нет, я понимала, когда поднимала руку, что мой выход к доске не пройдет незамеченным, но чтобы настолько − мне и в мыслях прийти не могло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Между тем, магистр продолжил занятие, приступив к более подробному к экскурсу в предмет. И, по мере того, как он рассказывал об основных темах, которые мы будем рассматривать в данном курсе, я с величайшим для себя удивлением обнаружила, что тем самым третьим компонентом, который наряду с физикой и химией составлял его, была магия.
Да-да, именно так. Химия, физика и магия. Такое сочетание предметов могло привидеться преподавателю классического земного университета только в кошмарном сне. Ну или встретиться на страницах литературно-художественного произведения, если этот самый преподаватель почитывал таковые на досуге. Но чтобы вот так, в реальной жизни… Это было невозможно. Здесь же, в том мире, в котором я оказалась, это была объективная реальность.
Впрочем, было бы не слишком верным называть этот самый третий компонент, как я его назвала для себя, магией. Магией он считался бы в моем мире, поскольку принцип его действия не объяснялся известными законами физики. Точно также, как человек, живший за сто лет назад до меня, назвал бы смартфон магическим устройством. Но, как говорил один профессор, законы физики не отменяются, они только уточняются и дополняются. И эта так называемая магия была ничем иным, как еще одним видом энергии, описывающей движение и взаимодействие различных форм материи. Энергии, которой в этом мире научились управлять. Во всяком случае, части его представителей это было под силу.
Я смотрела на формулы, которые магистр одну за другой записывал на доске, и думала о том, как странно устроен этот мир. Здесь не нужно было знать, из чего состоят атомы, чтобы уметь управлять ими. Вероятно, именно этим и объяснялось то, что технический прогресс обгонял развитие фундаментальной науки. Ключом ко всему была магическая энергия. И технический факультет, адепткой которого я стала, было бы правильнее называть техномагическим.
Вскоре занятие закончилось, и магистр, попрощавшись, вышел из аудитории. Адепты же не спешили последовать его примеру. Наоборот, они словно бы и никуда не торопились, и, вместо того, чтобы пойти на следующее занятие, медленно поднимались со своих мест, глядя на меня. И, несмотря на то, что я находилась в более чем респектабельном учебном заведении, и на дворе был ясный день, мне на мгновение стало страшно. Спас положение Ринолиэн, который, опередив всех, подошел ко мне, вставая рядом.
− Разрешите представить вам нашу новую однокурсницу, Стелларию Паэр.
− Лучше просто Стелла, − добавила я, улыбнувшись, надеясь на то, что моя улыбка получилась скромной, подходящей образу заучки.
− Ну ты и быстр, Рин! − раздался возглас одного из андров.
− И как же ты ее заприметил вперед нас? − вторил ему другой.
− А не надо опаздывать на занятия, − язвительно ответил Рин. − Иначе бы вы увидели то же, что и я.
− Это она, что ли, врезала ректору на первом занятии? − этот адепт, видимо, в отличие от своих друзей, на прошедшее занятие по физвоспитанию пришел вовремя, а потому успел увидеть мое, скажем так, выступление.
− Ну она и крута, − выразил свое мнение его товарищ.
− Я бы так не сказал, − возразил еще один. − Ректор этого просто так не оставит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
− Зато к нам будет придираться поменьше.
− А, может, наоборот? И к ней, и к нам заодно?
− Эй, ребята, нам-то что за печаль. Мы что, лишний кросс, что ли, не пробежим?
− Да хоть каждый день!
− Вот именно!
− А если и на магинженерной графике тоже?
− Не… только не это. Нам такого не надо.
− Может…
− А вот кто к доске будет выходить, вы не подумали? Что-то я не заметил сегодня ни одного желающего, − прервал дискуссию Рин.