выходом из Петербурга. Да и команду нервировать не стоило.
- Вон оно что... Вполне в духе «просвещенных мореплавателей»... Не волнуйтесь. Юрий Александрович, машина не подведет. Свои пятнадцать узлов «Лебедь» будет держать, сколько потребуется. Хоть сутки, хоть двое, хоть трое. Но вот угля уйдет порядочно...
Решив вопрос со стармехом, вызвал старпома, и озвучил ему ту же задачу, но с навигационной точки зрения. Придется идти ночью без ходовых огней полным ходом, соблюдая светомаскировку. По поводу последнего старпом усомнился.
- Огни погасим, Юрий Александрович. Но если кочегары будут вовсю шуровать, то искры из труб точно будут лететь. А их ночью хорошо видно.
- Не будут же они лететь постоянно. А тут помимо нас и других пароходов хватает. Кроме этого, при редких периодических выбросах трудно определить место быстро идущего парохода, если он не несет ходовых огней.
- Если так, то поможет нам Господь, Юрий Александрович! Самых глазастых матросов пошлю на бак впередсмотрящими. Будут стоять парами и меняться каждые два часа. Дольше нельзя, глаз «замыливается». Сам буду на мостике в течение всего прохода. Я Ла-Манш хорошо знаю. Заодно за нашими вахтенными начальниками присмотрю. Но обнаружить нас все равно могут, если окажутся поблизости. Погода сейчас прояснилась, ночь будет лунная, и видимость хорошая. Смогут ли перехватить — это еще вопрос. Но вот обнаружить могут. Когда мимо на большой скорости проносится огромный пароход без огней, выводы сделать нетрудно.
- И что Вы предлагаете?
- Подойти к проливу уже после захода солнца и на время забыть, что «Лебедь» - пароход. Ветер сейчас зашел на норд-вест, поэтому мы можем идти в галфвинд под парусами. Англичане привыкли, что мы ими не пользуемся, и вполне могут принять нас в темноте за большой парусник. Разумеется, идти с положенными огнями, и держать машины наготове. На какое-то время нашей бутафории хватит. А там, как знать, может быть вообще до рассвета не обнаружат. И тогда мы уже далеко уйдем. Вряд ли англичане полностью перекроют пролив крупными военными кораблями. Скорее всего, пригонят туда много разной мелочи, задача которой обнаружить нас и сразу же сообщить главным силам. Бояться им нечего. Ведь знают, что на «Лебеде» нет артиллерии. Но даже если нас обнаружат, то противник мгновенно все равно не появится. И у нас будет достаточно времени, чтобы дать полный ход и уйти.
- Интересно... А я хотел в наглую полным ходом прорываться... Но давайте попробуем так, как Вы говорите. Надеюсь на вашу помощь в парусном деле, Федор Федорович! Я с парусами не дружу...
Пришлось убавить ход, чтобы подойти к Ла-Маншу ночью. А когда солнце стало клониться к горизонту, на «Лебеде» поставили паруса, из-за чего он сразу же стал похож на купеческий барк. Дымовые трубы замаскировали лиселями, насколько это возможно, а сильного дыма, если в котлах только поддерживается пар в режиме готовности дать ход, все равно нет. Днем еще можно понять, что к чему, а вот ночью вряд ли. Но согласился я на авантюру с парусами не потому, что надеялся обмануть англичан. Если только они все поголовно не идиоты, а это вряд ли, то кто-то все равно раскусит наш «маскарад», если подойдет достаточно близко. Выслушав предложение старпома, я решил им воспользоваться, чтобы выяснить, есть ли «засланый казачок» на борту. А если есть, то попытаться взять его с поличным. Чем он может дать знать своим хозяевам, что «дичь» появилась в их владениях? Каким-нибудь заметным визуальным сигналом, поскольку радио еще нет. Вот и посмотрим, есть ли в команде христопродавец...
Ночь опустилась над Северным морем. Погода тихая, дует легкий норд-вест, и мы худо-бедно идем в правый галфвинд. Старпом оказался прав, ходок под парусами из нашего «Лебедя» не очень. Несмотря на все поставленные паруса, ход всего шесть с половиной узлов. Правда, и ветер несильный. Но нам это как раз на руку. При сильном ветре я бы не рискнул заниматься такими экспериментами. Во избежание эксцессов с «мирными рыбаками» на палубе дежурят наши вооруженные «пассажиры». Пулеметы из трюма доставать не стали, слишком хорошо они припрятаны от посторонних глаз. А вот иметь на борту арсенал из нарезных ружей и револьверов мне ни одна европейская сволочь запретить не может. Если полезут — огребут. Хоть и маловероятно, что англичане решатся на такую наглую выходу, но зная их сволочную натуру, полностью исключать вариант абордажа со стороны «мирных рыбаков» нельзя.
«Лебедь» бесшумно крадется в ночи. Машины остановлены, и только поскрипывание снастей, да шипение воды за бортом нарушает ночную тишину. На баке в ночную темень вглядываются впередсмотрящие. Оба вахтенных начальника следят за окружающей обстановкой, а старпом меряет шагами мостик и поглядывает на паруса. Дыма из труб почти нет, котлы держат пар с минимальным расходом угля. Но в случае надобности их раскочегарят быстро. Впереди уже видны многочисленные огни рыбаков. Кто здесь настоящий рыбак, а кто «ряженый», пока что понять трудно. С наступлением ночи многие вышли на промысел. Но Ганс приглядывает сверху, и докладывает обстановку. Пока что впереди прямо по курсу «ряженых» нет. Ближайшие «ряженые» в полутора милях. До ближайшей группы английских фрегатов четыре с небольшим мили, и они удаляются от нас. Вторая группа патрулирует ближе к французскому берегу. Очевидно, не ждут от нас такой наглости, как пройти под парусами мимо Дувра.
Первые рыбацкие суденышки пройдены, никто на нас внимания не обращает. В том числе и ближайшие «ряженые», за которыми наблюдает Ганс. Но пока что все тихо. В ночной темноте на фоне ясного звездного неба хорошо различим силуэт большого парусника, несущего положенные ходовые огни, и это не вызывает тревоги у засады. «Лебедь» приближается к самой узкой части пролива, имеющей собственное название Па-де-Кале у французов, и Дуврский канал у англичан. Мне до их топонимики дела нет, пусть называют, как хотят. Но вот то, что три парохода снялись с якоря на рейде Дувра и пошли нам на пересечку курса, это гораздо хуже. Линия «ряженых» рыбаков осталась позади. Группа из четырех фрегатов слева чуть впереди траверза в шести милях, удаляется. Но справа приближаются три парохода, явно привлеченные нашими огнями. Если не изменят курс и скорость, то через пятьдесят шесть минут они будут у нас под бортом. То ли хотят просто проверить подозрительный корабль, то ли мы на чем-то действительно прокололись, и они идут на перехват. Дальше тянуть нельзя. Звучат боцманские дудки, и матросы бросаются к мачтам, начиная уборку парусов. Одновременно