— Простите, пожалуйста, Екатерина Францевна… я понял…
4
Тяжелое пасмурное небо отсвечивало на западе розовым. Кронверский пролив казался живым. Быстрые маленькие волны на его поверхности шевелились и поблескивали в темноте, чуть слышно, со звуком, похожим на вздохи, облизывали гнилые деревянные сваи, укреплявшие берег. Ветер гнал туманную сырость с Балтики.
— Каков план, Анна?! — огромный волк потянул носом влажный ночной воздух и с опаской покосился в сторону Петропавловской крепости.
— Не торопи события, Жак, что тебе неймется?.. — стройная женщина в черном плаще задумчиво теребила его холку, глядя куда-то вдаль темными печальными глазами.
На минуту, в просвете облаков показалась луна. Волк задрожал, заскулил, набрал полную грудь воздуха, чтобы как следует взвыть, но получил такую затрещину, что лишь заскулил еще громче:
— За что?
— За то, что ты кретин, Жак!
Неподалеку из зарослей послышался протяжный тоскливый вой. Жак хотел ответить, вернее — не хотел, всего лишь сработал инстинкт, но очередная затрещина опять заставила его заткнуться.
— И твой брат — такой же болван, как ты. Что вы шумите? Не можете часок тихо посидеть? Тащи его сюда, пока я хвосты не поотрывала обоим.
— Простите, госпожа Анна! — из кустов, прижав голову к земле, на поляну вышел Анри, второй волк, брат Жака. — Уж больно место это жуткое. Почему нельзя было встретиться как всегда, на кладбище? — он с опаской покосился на крепость, благо, Кронверкский пролив отделял ее от них, а о двух давно разрушенных мостах напоминали лишь чернеющие балки опор.
— На кладбище слишком многолюдно.
— А здесь страшно! — хором прошептали Жак и Анри.
— Вы что, боитесь Ворлака?
— Да, боимся, и небезосновательно, — проскулил Жак.
— Ворлак — миф. В наши дни это такой же миф, как и Акрон Вольронт, — твердо заявила Анна, но во взгляде ее все же мелькнуло сомнение.
Шерсть на загривках волков встала дыбом при упоминании Ворлака — старшего оборотня, что когда-то служил повелителю Вольронту. И если о самом повелителе уже давно ничего не было слышно, то Ворлака иногда замечали на крепостных стенах. Конечно, ни Жак, ни Анри лично этого не видели, но в его существование свято верили.
По старым преданиям, за подобную резню, что устроили братья-оборотни между своим кланом, Кребье, и стаей Нидхольмов, Ворлак, сто пятьдесят лет назад, спустил бы с них шкуры и подвесил на крепостной стене. Ворлаком их пугали с детства, поэтому появляться вблизи крепости они не любили.
— Анна, кого мы ждем?
— Нестора Карловича и Булыжника.
— Может, пойти все-таки на кладбище, съесть кого-нибудь? — Жак с тоской заглянул ей в глаза.
— Надо вытащить Алексея из острога. Вы знаете, я все равно не успокоюсь, пока не сделаю это! Если у вас кишка тонка — проваливайте, но больше не приходите! — глаза Анны гневно сверкали, даже начали светиться.
Не к добру это. Жак и Анри притихли. Они боялись Анну и любили Алексея. Он приютил их, голодных и ободранных молодых щенков. Без него их бы уже давно разодрали Нидхольмы, или они издохли бы от голода. Но вытащить его из острога… Да потом не только стая Нидхольмов, но все глуты и жандармы будут их искать. Это безумие!
Неожиданно зашевелился средних размеров валун под боком Анри. Волк подскочил и ощетинился, но быстро успокоился.
— Черт возьми, Булыжник! И давно ты здесь? Это ж надо, так незаметно подкрадываться!
Камень медленно развернулся, приняв форму ящера, небольшого, полметра ростом, но с весьма внушительными зубами.
— Булыжник! — обрадовалась Анна. — Ну, как, удалось что-нибудь разнюхать?
Жак и Анри поудобнее устроились в центре полянки у старого костровища, где ровную землю покрывала пожухлая осенняя трава. Они знали, Булыжник — мастер все разнюхивать. И сейчас он выдаст все городские новости. И времени это займет немало. Анри зевнул.
— Много всего странного произошло за последний день, — голос ящера шипел и потрескивал, что выдавало в нем волнение. — И, возможно, произошедшее нам на руку, если правильно распорядиться информацией и заключить полезные союзы.
— Мы не можем больше ждать, боюсь, у Алексея нет времени, — Анна была полна решимости. — Если никто со мной не пойдет, я пойду одна.
Она принялась расхаживать по поляне. Ветер теребил ее плащ, сбросил капюшон и играл черными волосами. Под плащом мелькало красное платье. Элегантное, но немного вычурное, Анна редко надевала его. Подвенечное платье матери… оно придавало сил и уверенности, но навевало мрачные мысли и воспоминания. Но сейчас Анне хотелось быть сильной, а все мысли заняты были лишь Алексеем.
— Не горячись, Аннушка, — Булыжник заговорил мягче, только он, да еще Нестор Карлович осмеливались называть ее «Аннушкой», остальным это стоило бы жизни. — Не горячись. Подожди. Дай мне все рассказать, а потом сама решишь, как поступить.
— Что ты узнал об остроге?
— Подожди. Давай все по-порядку. Я столько всего узнал, что у самого мысли путаются, — Булыжник стоял, опершись на хвост и поблескивая в темноте серой чешуей, даже его поза выдавала волнение, что случалось с ним нечасто. — Так вот. Событие номер один: глуты схватили ведьму, говорят — из клана Орталы, она в остроге.
Все присутствующие вытаращили на него глаза. При этом, глаза Анны сделались совсем круглыми, как у рыбы. Последняя ведьма из клана Орталы исчезла вместе с Акроном Вольронтом, сто пятьдесят лет назад. И если в городе появилась другая ведьма из этого клана, это означало только одно — грядут перемены. И перемены эти совсем не на руку Архипу Петровичу Дюссельдорфу, управляющему наместнику, главе жандармерии, а так же, с недавних пор, и повелителю глутов.
— Это плохая новость. Дюссельдорф поднимет всех глутов и жандармов, усилит охрану острога… — сказала Анна, и по ее щеке пробежала слезинка.
Жак и Анри поспешно отвернулись, Анна на взводе, и ничем хорошим это не кончится. Не хотелось бы попасть под горячую руку.
— А это — как посмотреть, — ответил Булыжник, — зато им явно будет не до нас. Для того чтоб штурмовать острог, у нас все равно нет сил. Нам нужен амулет, открывающий его. А амулет этот Архип Петрович передал своему старшему сыну, Ивану Архиповичу, и, как я подозреваю, передал не по своей воле.
— Как же отобрать у Ивана этот амулет? Его постоянно окружают глуты. Да он живет в глутовом гнезде и скоро сам глутом сделается! — надежда оставляла Анну.
Она совсем сникла. Никогда еще Жак и Анри не видели ее такой. Даже когда сцапали Алексея, ей удалось собрать остальных и уйти. Даже потом она не теряла надежды…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});