разницы. Зато у меня чистое белье.
Кстати, о белье.
— Кассиодор, как там широкий станок?
— Делаем, пока ломкий и неудобный.
Натерев себе как-то раз бочину швом на простыни, я обратил внимание, что она сшита из узких полосок, сантиметров по сорок-пятьдесят, а на вопрос, почему не шить из полотна пошире, получил вместо ответа выпученные глаза. Как выяснилось, ткацкие станки тут дико архаичные и узкие. Вот я и наладил Кассиодора совершить прорыв в ткацком деле. Потому как создавать государев Хамовный двор на старых станках не особо и нужно, и так справляются.
Уже под конец выдал задачу Дионисию с Елагой и Феофаном: создать в Серпухове агрошколу для поместных. Потому как если пустить дело на самотек, вояки хозяйство запорют, крестьяне от них побегут, начнутся вселенские плачи, чтоб запретить выход ну и так далее. А у меня пока другой альтернативы на южной границе нет, значит, надо научить их вести хозяйство. Тем более, земля им дадена государева и вполне можно в директивном порядке назначить, что и как там пахать и сеять. А кто недоволен — так я в поместных никого не держу.
Ф-ф-фух.
Технари мои, агрономы да мыслители разошлись, а мы с Машей отправились играть с Юркой. Сын уже бойко лопотал, задавал вопросы, уверенно бегал и очень любил слушать, как Ремез играет на гудке — приплясывал, хлопал в ладоши и смеялся.
Для него по моим наметкам сделали кубики, тележку-каталку с колесиками и резной лошадкой, пирамидку — все, что из вспомненного мной можно вырезать из дерева. Хорошо бы еще конструктор какой, но, боюсь, тут этого не оценят. Так что обходимся резными воинами и фигурками, которых я накупил у Троицы, когда неожиданно напоролся там на творения народных промыслов. Книжек с картинками пока и для взрослых не хватает, красок тоже мало, потому у нас все деревянное, натуральное и экологически чистое.
Сын умотал нас всего за час, бегая по саду, влезая во все дыры, за ним носились запаренные мамки, следившие чтобы дите не дай бог не потащило чего в рот с земли или не стало тыкать пальцем в осу. Поужинали все вместе и отправились баиньки — Юрка в детскую, мы в спальную палаты.
И пока у меня в голове бродили и бродили мысли, Маша просто легла под бочок и положила мне руку на грудь.
И все кроме нее сразу стало так далеко и неважно, что я прижал ее к себе. Она пискнула, повозилась, устраиваясь поудобнее и вдруг серьезно спросила:
— Почему ты всем что делать указал, а мне нет?
— Потому, что тебе и так дел хватает, да еще за всеми надзирать.
— Я помочь в большом хочу.
— В большом… Есть одно дело…
— Какое? — сверкнули передо мной любопытные глаза
— А вот какое, — я опрокинул жену на спину и навис над ней. — Меня надо любить.
— Обманщик!
Но я поцеловал ее, а потом шептал в ушко нежные слова и слушал, как она стонет. Никогда такого не было раньше — там, в XXI веке. Ну секс, ну неплохой, иногда даже очень хороший, но чтобы вот так, «и станут двое одна плоть»…
Потом я откинулся на подушки отдышаться, а Маша, завершив приготовления ко сну, все равно настойчиво потребовала от меня большого дела.
— Есть такое. Тайное.
— Опять? — грозно вопросила внучка Владимира Храброго.
— Нет, по настоящему тайное. Нужно купить Новгород.
— Ну тебя!
— Не дерись, слушай. Нужен очень большой запас пушной рухляди. Но накопить его надо так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Мы проговорил заполночь, так что я не слишком выспался и с утра зверем рыкал на всех, кто видом или взглядом давал основания подозревать, что слышал наши ночные крики.
Все князьям, графьям и корольям всегда и везде не хватало денег и они широко занимали. Государство вообще дело страсть как дорогое, без внешнего и внутреннего долга ну никак. Порой кредиты возвращали, порой случались грандиозные обломы, типа падения того же дома Барди сто лет назад, когда Эдуард III Английский попросту послал своих ломбардских заимодавцев лесом, следом случился дефолт Франции, разорение Флоренции и пошло-поехало — банкротство папы римского, Неаполя, Кипра, далее везде, эффект домино в чистом виде.
Брать в долг проще всего у своих купцов — в крайнем случае можно отдать землями или привилегиями, но тут главное не перейти черту, после которой кредит из инструмента превращается в удавку.
Как в Твери.
Суверенный дефолт Тверского княжества мы организовали по-преферансному, «ходом из-за угла». Для начала Великое княжество Московское затеяло укрепление своих пограничных с Новгородом владений. Подновляли и реконструировали крепости в Ржеве, Волоке Ламском, как будто спохватившись через тридцать лет после того, как они достались Москве от Свидригайлы.
Но синхронно с ними затеял строительство в Бежецком Верху Дмитрий Красный, младший брат и тезка Шемяки. А если к этому добавить, что городни и прясла чинили в Дмитрове и Угличе, то то картина для Твери рисовалась не шибко радужная — обложили со всех сторон, того и гляди, замуруют, демоны!
И потому Борис Александрович Тверской тоже взялся за капитальное строительство, посчитав необходимым противопоставить взявшим его в кольцо крепостям кремники в Дорогобуже, Кашине, Клину, Микулине, Зубцове, Старице и Холме.
Мало того, что строить приходилось больше, так еще и половина этих городов принадлежала удельным князьям — домен великого князя даже в лучшие годы составлял немногим больше трети тверских владений. То есть приходилось мотивировать своевольных братьев и племянников, что в сложившихся условиях означало оплачивать усиление фортификаций. А деньги, ушедшие в удельные княжества, заодно уходили из-под контроля. Вот и получалось, что серьезно укрепляя только Ржев и Бежецкий Верх, Москва вынудила Тверь тратить много больше и, главное, неэффективно.
Вот Борис и набрал кредитов у купцов. Отказать своему князю никак невозможно, но бизнес при этом вести все равно надо, а на какие шиши? И тут очень кстати появились Ховрины и Крестовоздвиженское братство, наш московский банк…
Так что когда я объявил о намерении поставить в Москве каменную крепость и поручить это Ховриным, они согласованно заныли о нехватке денег на такое дело, после чего предъявили тверичам заемные грамоты к оплате.
И тверское купечество побежало к своему князю в надежде что-нибудь получить от него. Борис впал было в отчаяние, но ему подсказали, что он может занять у меня напрямую…
— Вот такие расклады, Борис Александрович, — Владимир Ховрин закончил зачитывать цифры из здоровенной учетной книги, — общим счетом восемь тысяч рублев без малого.
— Без ножа режете, где ж мне такие