Читать интересную книгу Печать Иуды - Джеймс Роллинс

— Машина моя, и правила устанавливаю я, — не терпящим возражений тоном проворчал отец. — А теперь трогай, пока повязки не промокли и сиденья не запачкались кровью.

Застонав от боли, Сейхан возбужденно зашевелилась. Одна ее рука потянулась к повязкам, но Пирс-старший перехватил ее и задержал в своей руке, ласково, но твердо.

— Поехали, — повторил он.

Решающим фактором, повлиявшим на Грея, стала именно эта не свойственная отцу нежность. Грей сел за руль.

— Пристегните ремни безопасности, — бросил он родителям, понимая, что чем быстрее доставит Сейхан в охраняемый дом, тем будет лучше для всех. А с побочными последствиями можно разобраться позже.

Включая передачу, Грей поймал на себе пристальный взгляд матери.

— Знаешь, Грей, мы с отцом не такие уж и дураки, — загадочно промолвила она, отворачиваясь.

Грей раздраженно насупился, не понимая, что имелось в виду. Отпустив педаль сцепления, он рванул по дорожке и довольно резко вывернул на улицу. — Поосторожнее! — рявкнул отец. — Я же поставил новенькие покрышки «Келси»! Если ты их сотрешь, черт побери…

Но Грей уже мчался по улице. Он сделал несколько крутых поворотов, стараясь беречь покрышки. Езда на восстановленном «тандерберде» доставляла одно удовольствие. Восьмицилиндровый двигатель мощностью триста девяносто лошадиных сил ревел, словно дикий зверь. Сквозь пелену отчаяния нехотя пробилась искорка уважения к отцу, мастеру на все руки.

Увидев, что Грей повернул в противоположную от ближайшей больницы сторону, мать вопросительно посмотрела на него, но, промолчав, только больше вжалась в сиденье. Грей понял, что, когда они доберутся до охраняемого дома, его будет ждать неприятное объяснение с родителями.

Машина неслась через погруженный в полуночную темноту городок. До сих пор время от времени вдалеке слышался треск фейерверков. Праздничная пальба уже подходила к концу, однако Грей опасался, что главная перестрелка еще впереди.

О часов 55 минут

Вашингтон

«Увы надеждам на спокойные выходные…» Директор Пейнтер Кроу быстро шел по коридору к себе в кабинет. Малочисленная ночная смена, дежурившая в штаб-квартире «Сигмы», быстро разбухала. Была объявлена общая тревога. Кроу уже дважды звонили из Министерства внутренней безопасности. Не каждый день к вам прямо в руки сваливается террорист международного масштаба. И не простой террорист, а член теневой преступной сети, известной под названием «Гильдия».

Нередко соперничая с «Сигмой», «Гильдия» охотилась за новейшими разработками в самых различных областях: вооружении, биологии, химии, ядерной физике. При существующем мировом порядке знания представляли собой самую грозную силу — более могучую, чем нефть, более могучую, чем любое оружие. Но только «Гильдия» продавала похищенные знания тому, кто предлагал за них самые большие деньги, в том числе ближневосточным террористическим организациям «Аль-Каеда» и «Хезболла», японской религиозной секте «Аум Синрикё» и перуанской левацкой группировке «Сенде-ролуминосо». «Гильдия» осуществляла свою деятельность через сеть обособленных ячеек, разбросанных по всему миру, при этом на нее работали осведомители в правительственных учреждениях, разведывательных ведомствах, «мозговых центрах»[9] и даже международных научно-исследовательских центрах.

И был такой момент, когда у «Гильдии» появился свой человек в УППОНИР. Пейнтер до сих пор остро чувствовал боль предательства.

Но вот теперь у них в руках один из ключевых членов «Гильдии».

Когда Пейнтер вошел в приемную своего кабинета, его секретарь и помощник Брэнт Миллфорд отъехал от своего стола. Этому человеку приходилось пользоваться инвалидным креслом после того, как его позвоночник был поврежден при взрыве начиненной динамитом машины, которую террорист-смертник направил на контрольно-пропускной пункт в Боснии.

— Сэр, вас вызывает по спутниковой связи доктор Каммингс.

Удивленный, Пейнтер остановился. Лиза не должна была связываться с ним так скоро. Пейнтер ощутил укол тревоги.

— Я возьму трубку в кабинете. Спасибо, Брэнт. Пейнтер переступил порог. На стенах вокруг письменного стола висели три плазменных монитора. Сейчас их экраны были погашены, но с рассветом на них выплеснется обилие всевозможной информации, поступающей в центральную штаб-квартиру. Однако пока что с этим можно подождать. Подойдя к столу, Пейнтер протянул руку к телефонному коммутатору и нажал на мигающую кнопку.

Лиза должна была выйти на связь с первым донесением только рано утром, когда в Индонезии настанет ночь. Пейнтер попросил ее подготовить к этому времени подробный отчет о событиях дня, перед тем как она ляжет спать. Помимо всего прочего, такое расписание дало бы ему возможность пожелать молодой женщине спокойной ночи.

— Лиза?

Связь оказалась неважной, с помехами.

— Господи, Пейнтер, как же я рада слышать твой голос. Знаю, что ты очень занят. Брэнт обмолвился о том, что у вас там какое-то чрезвычайное происшествие, но уточнять не стал.

— Не беспокойся. Это не столько чрезвычайное происшествие, сколько неожиданно открывшаяся возможность. — Пейнтер присел на край стола. — Почему ты звонишь так рано?

— У нас тут кое-какие новости. Я направила вам большой объем данных для анализа. Я хочу, чтобы кто-нибудь из наших перепроверил результаты, полученные доктором Барнхардтом, токсикологом, работающим в составе группы ВОЗ.

— Я прослежу за тем, чтобы все было сделано как надо. Но отчего такая спешка? — Пейнтер чувствовал напряжение в голосе Лизы.

— Возможно, ситуация здесь гораздо серьезнее, чем мы предполагали.

— Знаю. Я уже слышал о том, что ядовитое облако, образовавшееся вследствие заражения моря, накрыло весь остров.

— Нет… то есть, да, разумеется, это было ужасно. Но похоже, дело становится еще хуже. Изучая случаи вторичной инфекции, мы выявили какие-то странные генетические аномалии. Все это очень тревожно. Поэтому я решила как можно скорее связаться с научно-исследовательским отделом «Сигмы», чтобы наши специалисты вели анализы параллельно с доктором Барнхардтом.

— Монк помогает токсикологу?

— Он все еще на месте, собирает образцы. Нам понадобится все, что он принесет.

— Я предупрежу начальника научно-исследовательского отдела Дженнингса, чтобы поднял своих ребят на ноги. Он будет осуществлять координацию работ с нашей стороны.

— Отлично. Спасибо.

Несмотря на решимость сохранять спокойствие, Пейнтер никак не мог избавиться от чувства тревоги. Отправив Лизу на задание, он старался изо всех сил сохранять профессиональный подход, ставить на первое место свои обязанности директора «Сигмы», но это плохо у него получалось. Пейнтер кашлянул, прочищая горло:

— А ты сама как держишься?

Ответом ему стал знакомый смешок, хотя на этот раз в нем слышалась усталость.

— У меня все в порядке. Но после всего этого я больше ни за что на свете не отправлюсь в морской круиз.

— Я ведь пытался тебя отговорить. Нарываешься на неприятности — так получи на полную катушку. «Я хочу вложить свою лепту! Хочу быть полезной!» — слабо улыбнувшись, промолвил Пейнтер, изображая голос Лизы. — Вот видишь, что все это тебе дало. Билет на корабль, следующий в преисподнюю.

Молодая женщина рассмеялась, но сразу снова заговорила серьезно и слегка запинаясь.

— Пейнтер, быть может, с моей стороны это была ошибка… мой приезд сюда. Понимаю, я не являюсь штатным сотрудником «Сигмы». Кажется, тут я бессильна.

— Если бы я считал, что это ошибка, то ни за что бы не послал тебя. Больше того, ухватился бы обеими руками за любой предлог, лишь бы тебя удержать. Но как директор «Сигмы» я обязан направлять на место экологической катастрофы тех медицинских специалистов, кто лучше справится с работой. У тебя высшее медицинское образование, диплом по физиологии, опыт практической работы… я выбрал именно того, кого нужно.

Последовала долгая пауза. Пейнтеру даже начало казаться, что связь оборвалась.

— Спасибо, — наконец прошептала Лиза.

— Так что не подведи меня. Мне нужно следить за своей репутацией.

Она снова фыркнула, и на этот раз более искренне.

— Знаешь, тебе надо поработать над умением завершать разговор.

— Ну тогда как тебе нравится вот это: желаю тебе всего самого наилучшего, береги себя и побыстрее возвращайся домой.

— Уже лучше.

— В таком случае я сразу шагну к золотой медали. — Его голос стал твердым. — Я по тебе соскучился. Я тебя люблю. Я хочу тебя обнять.

Пейнтер действительно очень соскучился по ней; у него в груди поселилась самая настоящая физическая боль.

— Вот видишь, — сказала Лиза, — если немного потренируешься, из тебя получится неплохой оратор.