Читать интересную книгу Курьер запаздывает - Алексей Азаров

Все кончилось плохо — все кончилось прекрасно. Смотря как к этому относиться. Доктор Гольдберг был прохладно официален. “Возвращайтесь домой, господин Багрянов, и договаривайтесь в самой Софии”. Штаб рейхслейтера Дарре? “Что ж, рискните, хотя надежд питать не стоит…” Не произвело впечатления и письмо бывшего советника. Гольдберг равнодушно вернул его мне: “Господин советник часто действовал непродуманно, за это и переведен в другое ведомство… Позвольте предложить вам кофе?..” Мы выпили по чашечке желудевого и расстались довольные: доктор Гольдберг моей уступчивостью, а я его ответами. Словом, мы славно отделались друг от друга.

Вечер я провел с Марикой — рюмка шнапса, сигареты, необязательная болтовня. Расставаясь, мы условились о встрече вне стен “Кайзергофа”. Мои печали так тронули Марику, что я чуть было не поверил в ее прекраснодушие, но вспомнил о втором обыске в чемодане и принялся соревноваться с ней в фарисействе. Да, фибровое мое драгоценное чудовище, несомненно, подвергалось обследованию с пристрастием. Обыск был произведен опытной рукой профессионала — все вещи я нашел на своих местах, кроме одной: микроскопический кусочек сиреневой промокашки соскользнул с белья и бесследно исчез…

Эрика и фон Кольвиц все еще не подают вестей о себе. Я справился у портье, не было ли звонка или пакета, и, услышав, что нет, попросил в случае чего передать, что Багрянов скоро покидает Берлин. Немота фон Кольвица не так уж и волнует меня. Но где Эрика? Где евангелие, без которого синьор Тропанезе почувствует себя отвергнутым любовником? Увлекательное дело — решать задачки!

Еще одну — пожалуй, последнюю — мне надо решить сейчас, не покидая угла Зейдлицштрассе и Альте-Якобштрассе, куда с минуты на минуту явится долгожданная Марика. Она живет неподалеку, и, будучи кавалером галантным, я предложил встретиться поближе к ее дому. Задачка такова: мне не обходимо заставить Марику пригласить меня в музей.

Марика точна. Угол Зейдлицштрассе и Альте-Якобштрассе украшается ее присутствием ровно в одиннадцать тридцать. Приветствую ее улыбкой и предоставляю право определить маршрут прогулки. Куда мы идем? Парк, ресторан, кино, музей?.. Есть такой простенький, но безотказный карточный фокус. Запоминаете нижнюю карту и кладете колоду в карман. Напустив на чело тумана, спрашиваете: каким двум мастям отдать предпочтение? При этом все время помните, что в вашем кармане, первая снизу, лежит, ну, скажем, дама треф… Итак? Ах, пики и черви? Следовательно, остались трефы и бубны? А из них?.. И так да лее… В результате вас просят До стать даму треф. Щнип-шнап-шну ре!.. Оп-ля! И дама в ваших руках, все хлопают глазами, а вы рассуждаете о преимуществах черной магии перед белой… Все так просто!

Минуты три Марина с серьезным видом обсуждает варианты, не подозревая, что в итоге обязательно выберет из колоды карту с надписью “музей”. Четвертая минута посвящена маленьким дебатам — какому отдать предпочтение? Быстро уточняем, что Марика не любит этнографии, а я не перевариваю античное искусство, и, в конце концов, прелестная Марика — сама! — предлагает музей кайзера Фридриха… Кайзер Фридрих — это звучит величественно. Браво, Марика! Я согласен… А потом в ресторан? Ну скажите: да! Боже мой, Марика, дорогая, я не подозревал, что вы так упрямы. Ну, скажите, разве я плохо вел себя вчера?.. Последний аргумент: я — то согласился на музей! И дело улажено… Наверно, ей подсказали, что основные события — всякие там случайные встречи и обмены паролями — происходят в ресторанах. Боится что-нибудь проглядеть и пытается отложить поход на завтра, чтобы запастись инструкциями и подкреплением… Все-таки здорово ее вышколили: не верит никому и ничему!

В прохладных залах музея народу немного, и Марика успокаивается. На Линденштрассе ее случайно оттерли от меня, заставив поволноваться. Сказывается отсутствие опыта по наружному наблюдению… Ну и сидела бы себе в отеле! В конце концов, Слави вовсе не обязан создавать для агентов гестапо максимум удобств.

Ах, если бы не алиби!

Делать нечего, я подождал Марику при входе на мост и даже привстал на цыпочки, чтобы ей было легче меня увидеть. Больше всего меня тревожило то, что из-за этой глупой задержки я могу опоздать в музей, ибо лично для Слави он был открыт только по вторникам с двенадцати до часу. Только по вторникам и только в этот промежуток: в любое иное время сигнал на тайнике для связи будет стерт тем, кому я привез посылку.

Утром я долго рассматривал бриллианты. Они ослепительно сверкали и, будучи неодушевленными, не догадывались о своей судьбе. Я тоже мало что знал, но все-таки мог предположить, что берлинские ювелиры отвалят за них кучу марок, которые, в свой черед, превратятся в детали передатчиков, загородную конспиративную квартиру, запасной костюм или паспорт для товарища… Кто и как сделает все это? Каким образом?.. Слави Багрянов всего лишь курьер, на языке профессионалов, и ему не положено быть осведомленным о том, что выходит за рамки задачи: привезти и оставить в “почтовом ящике”… Вот и все…

С проспектами в руках бродим по залам. Пользуясь отсутствием свидетелей, Марика изредка прижимается ко мне теплым бедром — невинная признательность за предстоящий обед в ресторане.

— Вам нравится золото, Марика?

Зал нумизматики. Всякие драхмы, сестерции и пиастры. Квадратные и круглые. С дырками и без. Вид золотых монет захватывает Марику. Ноздри ее трепещут. Она, точно гончая, втягивает воздух, любуясь древним полновесным золотом, покоящимся на атласных подушечках… Слава богу, кроме нас, никого, и я, отметив упадок интереса к музеям со стороны практичных берлинцев, соглашаюсь мысленно с выбором товарищей: да, лучшего места для “почтового ящика”, пожалуй, не сыскать.

Крайний стенной шкаф слева. Левая панель. Пока Марика любуется пиастрами или драхмами, ищу и нахожу едва заметный карандашный крестик на стекле, и с души у меня спадает гранитная скала: “Все в порядке. В четверг, в те же часы…” Тайник должен быть на панелью…

Послезавтра я наведаюсь в музей и оставлю в “почтовом ящике” посылку. Кто-то, кого я никогда не увижу, придет сюда и возьмет ее.

— Что с вами? — говорит Марика.

— Так, ничего. Пойдем?

Бродим и бродим по залам, замедляя шаги. Картины, скульптуры, вазы — такое обилие всего, что утомляет взор и наступает пресыщение красотой. Марика и так уже. видимо, раскаивается, что выбрала музей, а не кино: интимный полумрак зрительного зала создал бы отличный переход к посещению ресторана. А так, после ослепительных красавиц на полотнах не потускнеет ли банальная миловидность горничной в глазах Слави Багрянова?

Развеивая возможные опасения Марики, я говорю:

— Вы проголодались? По-моему, хороший обед будет сейчас в самый раз. Не так ли, Марика?

В отеле я запасся сведениями о ресторанах, где можно прилично поесть без карточек и найти у обер-кельнера настоящее вино на ценителя.

…После ресторана Марика провожает меня до отеля. У порога “Кайзергофа” долго прощаемся, давая время портье позвонить в гестапо и сообщить, что я вернулся. По крайней мере, мне кажется, что он должен так сделать.

— Спасибо, Марика, — говорю я и целую ей руку. — До завтра?

Марика благодарно улыбается.

— Все было так хорошо… Как в сказке… Жаль, что вы не немец, Слави. Все было так хорошо…

Это точно. Присутствие Марики в музее обеспечило мне исчезновение возможной “тени” и стопроцентное алиби у гестапо.

— Спасибо, Марика, — повторяю я серьезно.

Турникет отщелкивает обороты за моей спиной. Подхожу к портье — такому недоступному, словно он переодетый раджа.

— Нет ли известий для меня?

— Ваш номер?

— Сто шесть.

— Момент… — Портье сверяется с записями. — Да, вам звонили. Оберфюрер фон Кольвиц и госпожа Ритберг.

— Что-нибудь срочное?

— Госпожа Ритберг будет звонить еще раз, а господин фон Кольвиц извиняется, что не сможет встретиться с вами…

Ну вот и Эрика. И евангелие. От Луки или от Матфея? В бронзе или в коже? Там сказано: идите с миром! И я пойду. Мой путь далек и не скоро приведет меня домой. Не раньше чем кончится война.

Второй раз за один вечер теряю контроль над собой. Ловлю на лице портье отражение своих чувств и прихожу в себя. Слави Багрянов и я сливаемся в одно целое, чтобы продолжать жить…

— Переключите телефон на мой номер. И закажите мне билет на послезавтра — вечерним до Парижа.

— Слушаюсь.

— Если придет дама, проводите ее ко мне.

В номере включаю все лампы. Когда Эрика будет здесь, я запомню ее лицо с первого взгляда и навсегда. Лицо одного из врагов.

Сажусь в кресло и жду. Ждать я умею. Спешить мне некуда. Посылка будет передана послезавтра — мне нужно продумать как я это сделаю. А потом — назад…

Тишина. И кажется мне, что иду я полем — я, а не Слави, или мы оба, ибо он тоже пока еще я.