не желая сейчас перепираться и дурачиться.
— Тогда в комнате Марка, — фыркнула она, словно обидевшись.
Раскрыв глаза от удивления, я начала оправляться и чуть приподнялась на руках, чтобы с опаской и шепотом спросить:
— А он где?
Вдруг щас как появится в проёме двери, а я тут лежу… Да и вообще, как-то не очень хотелось показываться кому-то в таком разбитом и помятом состоянии.
— К нашему счастью — на работе.
— Так сегодня же воскресенье! Или уже нет? — закравшиеся сомнения заставили меня и задуматься над вопросом: а какой сейчас час?
— Он работает, когда хочет, — о, подняла голову, — Но вообще сказал, что не хочет видеть наши бессовестные пьяные морды. Говорит, что может не сдержаться и обеим прописать ремня.
— А есть за что? — осторожно спросила я, осознавая, что со вчерашнего вечера помню только громкую музыку, коктейли, что мы пили один за другим и настрой под названием «Уи-и-и-и! Мы покорим этот город!».
— Эх-х-х-х, это мы узнаем только когда Марк приедет. Потому что я — ничего не помню.
Ожидаемо.
Судя по волосам, что исчезли с меня, Милана решила встать. С охами и тихими матами, но она упорно куда-то поднималась.
— Могу тебя обнадёжить: до приезда Марка осталось три часа. Уж в этом он пунктуален до психоза — выезжать с работы в пять и приезжать в пять двадцать до начала пробок.
— Я боюсь представить, до скольки же это мы тогда тусили, если проспали до двух часов дня?! — поднимаясь так, чтобы облокотиться спиной о кровать, спросила я, поднимая голову на подругу.
Она что-то смотрела в телефоне и, покачав головой, повернула экран ко мне.
— Это ж каким мачо надо быть, чтобы какая-то девушка пошла до такого?
На экране была следующая картина: сминок, что снимал вид сверху, где женские бежевые кружевные трусы были натянуты на серебряный руль крутого байка.
Погодите-ка…
Хлопнув себя по бедру через ткань мятой юбки, поняла, что вот то самое белье, что на фотографии, должно быть сейчас на мне. Милана, увидев мои действия и краснеющее лицо, округлила глаза.
— Ангелина, не шути так, — остерегающе проговорила она, косясь на экран собственного телефона.
— Да какие к черту шутки, я что, свои трусы не узнаю? Да даже если нет, то моих нет! И они были вчера именно такими! — вспылила я. — Господи, хоть бы это происходило ночью, когда все спали и моего фурора никто не заснял на телефон! Уверена, это всё из-за того байкера, что теперь мне не даёт покоя!
Мне просто для собственного успокоения нужно было свалить свою вину на кого-то другого. Так сказать, психологический ход.
— Откуда у тебя эта фотография?
— Марк отправил с текстом: «Смотри, что друг скинул. Вот это я понимаю — доброе утро!», — зачитала она.
Я закатила глаза и со стоном откинула голову на мягкий матрас позади.
— Свои собственные трусы натянула на руль чьего-то мотоцикла! Да ещё и сняла с себя где-то, наверняка, посреди улицы, — причитала я, накрыв лицо ладонями.
— Ищи плюсы! Зато какая память будет о нашем походе в клуб и как ты подняла самолюбие какому-то парню, — оптимистичность подруги убивала. — Хочешь, узнаю для тебя кто этот друг Марка?
— Я с тобой пить больше не буду, — изрекла я, но уже через секунду поняла, что это обещание я не сдержу, даже если мне уже сегодня предложат снова напиться.
А что? Под градусом хотя бы всё не будет казаться таким ужасным!
— Сама-то в это веришь? — прыснула она, словно прочитав мои мысли.
— Я верю в магические свойства воды из душа! — округлила я глаза, только сейчас поняв, что возродить меня сможет сейчас только душ!
Переглянувшись с Миланой, у которой тоже сейчас наступило прозрение, я в итоге познала ещё одну мудрость: если двое в одинаково печальной ситуации, то будь эгоистом, если придумал выход из неё! Выйди сначала сам, а потом пригласи друга. Не то познаешь горечь несправедливости мира сего.
В общем, так и сидела я у кровати, ожидая, пока подруга наплещется в душе. Отчасти, потому что больше нечего было делать, и отчасти от того, что не могла самостоятельно встать.
Но тут появилось ОНО. Вытянув шею, я даже прищурилась.
Огромная, пушистая, серая, с холёной мордой, хвостом-веником и огромными усищами. В жёлтых глазах так и читалось: «Чё припёрлась? Ты вообще кто? Здесь — никто, так и знай! Я гостей никогда не жду, поэтому просто терплю тебя в моём доме».
— Какой клё-о-овый! — завороженно протянула я.
Начав прокладывать к нему путь на четырёх конечностях, кот как увидел это, так аж уши-локаторы отвёл назад. Глаза выпучились, но сбегать не стал. Наоборот, сел и вытянув морду ко мне навстречу, стал принюхиваться ко мне. Стянув его под глухое «Мя!» я принялась тискать это… эту… серую тучку с жёлтыми глазами!
— Ого, ты уже с Козлом познакомилась? — вошла подруга в одном полотенце.
— Да как ты можешь его оскорблять?! — воскликнула я, вскидывая на неё голову и в защите прижимая к груди кота.
— Да не, ты неправильно поняла. Кличка у него такая: Козёл.
Настал мой черёд выпучивать глаза, а затем опускать взгляд на разомлевшего кота в руках.
— Бедняга, за что так с тобой? Какой «умный» человек вообще додумался назвать такого очаровашку Козлом??
— А ты сама не догадаешься? — прыснула Милана.
— Марк?!
— Ну а кто ж ещё? Его же кот! У меня ведь Несси, маленькая чихуашка, только она у родителей. С этим зверем я боюсь её оставлять, маленькая ещё. Я всё боюсь, что он её сожрёт.
Я параллельно слушала подругу и гладила кота, на что он стал ещё громче мурчать и в блаженстве закрывать глаза.
— Абалдеть, от его мурчания, у меня, кажется, даже органы вибрируют, — шокировано произнесла я. — Он такой ОГРО-О-ОМНЫЙ! Звиздец просто! — это уже вперемешку с восхищением.
Милана рассмеялась.
— М-да, Геля, ещё никто так не отзывался об этом бесовском коте.
А Марк неплохо обустроил свою квартиру. Но больше всего меня восхитила и влюбила в себя огромная кухня с красной барной стойкой в тон холодильнику и единственный светлый элемент — огромный белый стол. Весь остальной гарнитур был чёрным. В других комнатах грубый стиль также придерживался трёх цветов, только уже других. Но основным украшением и неотъемлемым дизайном квартиры были бутылки с алкоголем. Он был в каждой комнате, стоя где-нибудь на полочке кучкой или красиво расставлен по многочисленным дощечкам, что были прибиты по всей стене. А ещё сводящие с ума свечи, что пропитали запахом горького шоколада всю квартиру.
Более-менее