В 1986 году отец Вольфганга Карл умер от рака кишечника. Хотя коллеги и говорили о трениях, что существовали между отцом и сыном, его смерть, судя по всему, глубоко потрясла его. Эксперты утверждают, что для психопатов типично, что после исчезновения объекта их ненависти или неприязни они испытывают нечто вроде скорби. После смерти отца Вольфганг продолжал жить в доме в Штрасхофе один, мать решила вернуться в муниципальную квартиру, откуда они переехали десятилетием раньше: любопытно, что они не вернули ее властям, чтобы в ней проживали другие. Мать начала играть в его жизни еще большую роль.
Он возвращался с работы в компании «Капш» не в дом в Штрасхофе, а в квартиру, где мать готовила ему венские шницеля и картофельный салат, лапшу с белым соусом или тушеную говядину. Позже он рассказывал людям, что они вместе смотрели телевизор, чаще всего викторины и старые вестерны, или же листали фотоальбомы, в которых была отражена история семьи Приклопилей. Вскоре он переехал к ней на постоянное местожительство, а в Штрасхоф наведывался лишь по выходным, чтобы проверить дом.
У этой квартиры есть особенность, достойная упоминания: она располагается очень близко к школе, в которую позже будет ходить маленькая девочка по имени Наташа Кампуш.
Что-то изменилось в нем в 1991 году, когда почти в тридцатилетием возрасте он внезапно захотел жить один. Робкий юноша, который не желал находиться вне семьи даже во время службы в армии, который фактически никогда и не жил один, за исключением кратких периодов того времени, решил отделиться и переехать назад в дом 60 по Хейнештрассе. Здесь он стал выращивать помидоры в осушенном плавательном бассейне, налаживать двигатели своих любимых машин и разрабатывать планы для весьма и весьма специфичного места под полом гаража.
В то время как он зациклился на демоническом плане, его мать оставалась единственной эмоциональной опорой в его уединенной во всех других отношениях жизни. По пятницам она обычно покидала муниципальную квартиру с сумками, полными заранее приготовленной и замороженной еды, помеченной надписями от «Понедельника» до «Пятницы», чтобы Вольфганг «как следует ел» на протяжении недели. Он также обзавелся двумя кошками, в которых души не чаял. Криста Стефан, подруга Вальтрауд с детства, чей дом в Штрасхофе выходит окнами на дом Вольфганга, рассказала: «Вальтрауд приезжала сюда и оставалась с ним каждые выходные. Она делала всю работу по дому и либо привозила с собой, либо готовила здесь и замораживала еду на целую неделю. Она постоянно твердила: „Вольфганг для меня все“».
Полицейский психолог Манфред Крампл уверен, что в начале 90-х годов в его мозгу уже оформилась идея похитить ребенка:
На этой стадии никто не мог предугадать, что у Приклопиля тайно разовьется быстро растущая потребность иметь кого-то, с кем он мог бы общаться. Кого-то, кто всегда рядом, — маленькую девочку, которой он мог бы владеть. Сначала Приклопиль прокручивал этот сценарий — или свое видение этого сценария — у себя в голове. Затем он «шлифовал» его в мечтах. Посредством похищения маленькой девочки Приклопиль, очевидно, намеревался создать некий параллельный мир, свою очень личную замкнутую область, невидимую и неизвестную кому-либо другому. Область, в которой он управлял бы всем.
И я считаю, что все это вылилось в одну-единственную вещь — у него возник сильнейший дефицит способности формировать нормальные человеческие отношения.
Даже замышляя претворение в жизнь своей фантазии с похищением, Приклопиль все так же не отказывал себе в жестоких удовольствиях, коими развлекался с детства. В 1992 году Франц Хафергут, полицейский на пенсии, но все еще державший ухо востро относительно имущества и людей, после прогулки в окрестностях сообщил своим бывшим коллегам, что видел его поедающим пирог и стреляющим по птицам, на этот раз не из самодельного ружья, что он сделал в школе, а из пневматического пистолета калибра 0.22, приобретенного им примерно за 60 фунтов. Он получил предупреждение не делать этого вновь. Во всем остальном, за исключением одного-двух нарушений правил дорожного движения, у него больше не возникало трений с законом.
С соседями же было по-другому. Многие вспоминают его как в лучшем случае странного, часто откровенно грубого и даже совершенно чужого. Живший поблизости Петр Дркош, шестидесяти восьми лет, знал его с детства. Он и его жена Хеди приобрели участок с небольшим летним домиком, в котором они часто жили, как раз за Хейнештрассе, 60. Эта близость раздражала и расстраивала Приклопиля, как вспоминал Дркош:
До того как мы привели этот участок в порядок, он расценивал землю как свое «плато» и обычно мыл там свою машину. Поэтому ему совершенно не пришлось по вкусу наше появление. Он предпочел бы жить в изоляции и спокойствии.
Порой он бывал настоящим занудой. В обед, когда наступал «тихий час», он всегда начинал стричь газон. В Австрии необходимо уважать уединенность людей между полуднем и тремя часами и не заниматься такими вещами, как стрижка газона или изгороди. Но к нему это не относилось. Он постоянно начинал тарахтеть большим садовым трактором. Он делал это лишь затем, чтобы восстановить против себя людей. Он любил покомандовать, а в работе был педантом. До сих пор все думали, что он просто такой чудак. Например, если кто-то не так парковал свою машину, он тут же звонил в полицию.
Полиция должным образом приезжала, совершенно не подозревая, чтó жалобщик «припарковал» под своим гаражом. Господин Дркош продолжил:
Постоянно возникали споры, потому как Приклопиль привык ставить свою машину на небольшой дороге за своим домом, чтобы мешать другим соседям проходить мимо него к своей собственности. Как раз незадолго до своей смерти он залил всю дорогу из шланга, образовалась лужа глубиной сантиметра три. Сначала я подумал, что прорвало трубопровод, но потом увидел шланг, тянущийся из сада Приклопиля. Когда он появился, то заявил, что местные власти поручили ему заботиться об этом месте и поливать его водой.
У другого соседа гораздо более тревожные воспоминания. Стефан Фрайбергер рассказал: «Моя восьмилетняя дочка и еще один соседский ребенок того же возраста катались на велосипедах в близлежащем лесу, там много малины и ежевики. Неожиданно появился он и снял с себя одежду. Он был совершенно голым. Естественно, дети испугались и тут же вернулись домой. Моя жена до сих пор говорит мне, что надо было вызвать полицию».
Из-за того, что Приклопиль как будто не испытывал стеснения в средствах, из-за его модных автомобилей и явного отсутствия обычной рабочей занятости, соседи считали, **то у него либо личный доход, либо ему как-то повезло. «Я всегда гадала, откуда у него деньги на строительство, — поделилась соседка Розмари Хелферт. — Вообще-то ходили слухи, что он выиграл в лотерею».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});