Кречет замолчал, отвернувшись и пустым взглядом уставившись во мрак за окном. Что он там видел? Би сидела тихо, пригорюнилась Би. Жалко ей было Стрижей. Помнила она их пацанятами. И отца их помнила, и мать. И деда. Пережила Би всех Стрижей, и молодых, и старых.
– А ты? – спросил Дварф, сжимая кулаки и сурово морщиня лоб.
– Я?.. – переспросил Кречет. – А что я?… Убил я всех. Я ведь без мечей тогда не ходил. И сила у меня была… Убил я бандюг, немного их оставалось. Но что толку… Поздно… Младший уже мертв был, а старший у меня на руках дух испустил. Крови много потерял… Что я мог поделать?.. Ушли они жизнь поглядеть… Два месяца глядели… Поглядели и не вернулись…
– А может и вернулись, – негромко сказал Дварф. – И мертвые могут воротиться, если живыми не успели. Я знаю.
Кречет даже вздрогнул.
– Что ты знаешь?
– Живет у меня кто-то. Ночами ходит невидимый. Полом скрипит. Посудой гремит. Ставнями хлопает. Теперь я знаю кто это.
Кречет поежился, отвернулся от пугающе темного окна. Подвинулась поближе к огню лампы Би.
– Чудится это тебе, – неуверенно предположил Кречет.
Дварф только улыбнулся:
– Это Стрижи ходят. Духи. Это их дом, но они на меня не в обиде. Я с ними и говорю иногда, только вот имен их не знал. И кто они такие. А теперь знаю.
– Не могут мертвые возвращаться, – сказала Би негромко, нерешительно, словно упрашивая, будто убеждая себя.
– Не может парное молоко за минуту скиснуть, – ответил ей Дварф.
Замолчали все. Жутко. А еще по домам идти надо. Каждому в одиночество. В ночь. Один Дварф ничего не боится. Живых страшиться надо – не мертвых.
– А Вигор сегодня странный, – тихо сказал Кречет. Почти прошептал. И тотчас, заставив всех вздрогнуть, донесся из темного угла хриплый голос, неожиданно громкий, вещающий:
– Возвращается он! – это проснулся, зашевелился Ланс, про которого и забыли все давно. Вот напугал, старый черт! Бормочет невесть что спросонья!
– Тьфу, – сплюнул Кречет, сердясь на свой страх. – Вставай, старый! Домой пора.
– Поесть чего дайте.
– Бери с собой и идем. Вон еще пять пирогов остались и щуки кусок. А чай остыл давно.
Зашевелились старики. Сразу веселей стало. Украдкой ущипнул Кречет Би за пышный бок. Та звонко приголубила его тяжелой ладонью по костлявому плечу. Дварф загремел посудой, принялся помогать хозяйке убирать со стола. Зашамкал беззубо Ланс, жуя голыми деснами холодный пирог.
– Посидим еще чуть, я сейчас чаю согрею, – предложила Би.
– Ну, давай, – легко согласился Кречет. Не охота в пустой темный дом идти. И спать пока не хочется.
Би ушла на кухню.
Ланс дожевал пирог, стряхнул с себя крошки, обвел темную комнату тусклыми старческими глазами и сказал негромко, выставив в потолок указательный палец:
– Он возвращается… – и потянулся за куском ватрушки.
Никто не обратил на него внимания.
Вигору не спалось.
Он ворочался под одеялом, перекладывал по-всякому подушку – никак не удобно.
Лезли в голову всякие мысли.
Что же это было?
Сон?
А дымящееся одеяло? А рука?
Ящерица без хвоста. Разрубленный надвое червяк.
Не надо было ему сегодня идти к Би. Этими разговорами они только разбередили душу…
Для волшбы необходимо две руки. Это знает любой начинающий маг. Две руки. Две. Иначе никак. Одна принимает энергию, другая отдает. Одна накапливает, другая поддерживает. Только две руки могут замкнуть контур. Только две руки создают фигуры Силы.
А левой руки нет…
Червяк…
Тело помнит.
Хотя она болит, чешется, зудит. Сводит иной раз с ума.
Тело помнит свою часть. Свою бывшую, давно сгнившую плоть.
Плоть.
Но плоть ли замыкает контур? Ведь не через мясо идет энергия, не через кости…
Энергия проходит по каналам.
По рукам… По двум рукам…
Мысли теснились в голове, ворочались, метались, толкались. Беспокоили…
Вигор поднялся на локте и на минуту замер, таращась в темноту. Затем он спустил ноги на холодный пол и сел на кровати, завернувшись в одеяло, словно в тогу. Проснулись привычные буравчики. В обеих руках.
Он поднял к лицу правую ладонь.
Единственную.
С улицы неярко подсвечивала луна, и он видел, хоть и с трудом, свои худые пальцы, пергамент кожи на ладонях, неровные ногти, набухшие сосуды. Он видел старость.
Вигор пошевелил пальцами, пристально вглядываясь в их движение. Он перебирал ими воздух, сгибал и разгибал, пробовал каждый сустав, пытался прочувствовать каждую мышцу, каждое сухожилие. Он долго сидел так, двигая пальцами. Луна встала напротив его избы, заглянула в окно, сотворив тень на противоположной стене – жуткий призрак с колышущимися пальцами-щупальцами.
Поздняя ночь. Полнолуние. Лучшее время для волшбы.
Вигор закрыл глаза и представил свою руку. Левую руку. Отсутствующую. Он представил ее во всех подробностях, скопировал с правой, лишь зеркально перевернув. Предплечье. Кисть. Пальцы. Фаланги. Пластинки ногтей. Он словно лепил свою руку. Кости, сухожилия, мышцы. Нервы и кровеносные сосуды. Кожа.
Вот она.
Вигор осторожно шевельнул воображаемыми пальцами. И рука отозвалась болью.
Простейшая фигура. Только попробовать…
Ящерица без хвоста…
Разрубленный червяк…
Но тело помнит…
И он сам тоже помнит…
Простейшая фигура Силы. Указательный палец вверх, средний и безымянный прижать к центру ладони. Плотно прижать! И держать так! Мизинец и большой свести в кольцо. Чувствуя каждую мышцу. Придумывая ощущение, осязая несуществующее…
Теперь правая рука. Это легче, потому что она на месте. Потому что она живая. Главное теперь – удержать в голове положение воображаемых пальцев.
Бесполезно.
Нет того чувства. Нет потока энергии. Нет Силы. Ничего нет.
Пусто.
Вигор открыл глаза.
Но, что это?! Показалось?!
Нет!
Может быть днем он и не заметил бы, но сейчас, ночью, в темноте…
Вигор не мог поверить. Он смотрел на свою руку и чувствовал подступающее безумие. Ему было страшно, и в тоже время хотелось плакать, кричать, смеяться. Все сразу, одновременно…
Он не мог поверить своим глазам.
Его рука слабо светилась. Совсем слабо. Чуть заметно. Правая рука. Живая рука.
А на месте отсутствующей левой мягко сиял тусклый ореол. Словно кокон, сплетенный из лунного света. Он видел свою воображаемую руку! И предплечье, и кисть, и пальцы! Он видел фигуру Силы! Призрачный протез, сделанный из сияния.
Несколько секунд Вигор смотрел на это чудо, а потом свечение стало меркнуть, истаивать. Диск луны миновал окно, и мрак в комнате сгустился.
Что же делать?
Права Би! Права! Колдун! Колдун!
Забыть? Плюнуть и жить как раньше? Тихо, спокойно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});