Затем дыхание Лебедя становится учащённым. Она слизывает оранжевую слизь с ножа Дерева и быстро, нетерпеливо, небрежно врезается в собственный живот. Она стонет, выдавливая из себя, из-за шипастых грудей, такой же мясной шарик и держит его. Она делает паузу. В каждой руке по одному органу. Задерживает дыхание. Рот широко открыт, язык высунут, когда она медленно прижимает их друг к другу.
Дерево видит, как трубки органов скручиваются друг вокруг друга, а затем пустеют. Чувственная перегрузка. Его взгляд становится белым, все звуки исчезают, запахи стираются. Всё, что он может чувствовать, это космическое сдавливание его души-плоти в душу Лебедя. Всё его тело тает в ней, трётся о каждую молекулу её существа. Бесконечный оргазм.
Они поглощаются друг другом. Переваривают друг друга.
На мгновение они полностью сливаются. Становятся единым сознанием. Дерево забывает, какая душа его, какие частицы его, какие мысли.
Она ближе всех, с кем он когда-либо был, даже ближе самого себя.
* * *
Дерево просыпается мокрым и колючим в вагоне метро. Его голова на груди Лебедя. Несмотря на остроконечность, её грудь удивительно удобна. Их животы всё ещё открыты, из них на пол проливается шипящая жидкость. Но Лебедь поместила половые органы обратно в их первоначальные контейнеры.
— Что случилось? — спросил он.
— Ты потерял сознание как раз перед тем, как мы достигли кульминации, — она вытирает жир с его лба. — Я ожидала, что ты это сделаешь. Никто не достигает кульминации в первый раз. Особенно кто-то такой новый.
— Ты не говорила мне, что так будет, — говорит Дерево.
— Нет, наверное, не говорила, — произносит она с широкой зелёной улыбкой.
— Сколько раз ты делала это?
— Десятки, — говорит она. — В основном с КЛОТТОЙ. Она была лучшей. Старшие души могут творить удивительные вещи. Я даже не могу это объяснить. Это был первый раз, когда я была лидером. Было забавно. Ты должен попробовать это с Лососем.
Дерево качает головой.
— Я так не думаю.
— Возможно, когда-нибудь ты вспомнишь, что любил его, — говорит Лебедь.
— Если я это и сделаю, это ничего не изменит. Это была другая жизнь. Теперь я другой человек.
— Посмотрим, — говорит Лебедь.
Змея пудинговой слизи выползает из её живота и спускается по спине Дерева.
* * *
С задней части метро Лосось наблюдает, как Дерево и Лебедь лежат вместе, животы раскрываются друг перед другом. Он держит в руке пожарный топор, сжимая его ладонями. Угол лезвия топора вонзается в его розовое бедро. Это лишь немного облегчает его боль.
* * *
Дерево и Лебедь толкают по пригородному тротуару старые разбитые тележки с продуктами. Тележки готовы сложиться внутрь, колёса готовы развалиться, а тротуар слишком неровный и каменистый, но они пытаются пройти как можно дальше, прежде чем тележки рухнут.
— Возможно, мы сможем остаться здесь на некоторое время со всеми этими вещами, — говорит Лебедь.
— Да, мне бы этого хотелось, — говорит Дерево.
Они улыбаются друг другу. Их глаза светятся в полумраке.
Их животы зашиты свежими нитками. Лебедь нашла всё, что им нужно, в убежище под городом. Она даже нашла дополнительные ножи, чтобы снова вспарывать им животы.
* * *
Они находят новый дом. Крепкий, в лучше сохранившейся части города. Им даже есть где поспать, старый матрас, рассохшийся до груды мягкого наполнителя.
Прижавшись друг к другу на заплесневелой насыпи, Лебедь засыпает глубоким сном в объятиях Дерева. Он почти засыпает рядом с ней, когда призрачная фигура рывком будит его.
— Получай! — говорит Лосось.
Он наклоняется над кроватью, маленький мальчик с топором, его кулак протянут к Дереву.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Дерево, потом замечает топор.
— Я не хочу причинять тебе боль, — говорит Лосось. — Но я собираюсь расколоть тебе череп пополам, если ты не примешь эту таблетку.
— Это была другая жизнь, — говорит Дерево. — Даже если бы я был твоим любовником на Земле, этого не будет на Небесах. Теперь я другой человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я просто хочу, чтобы ты помнил то, что помню я, — говорит Лосось. — Мы вдвоём были счастливы вместе. В любви. Если ты просто вспомнишь, я буду доволен. Даже если ты не захочешь быть со мной здесь.
— Я тебе не доверяю, — говорит Дерево. — Зачем тебе этот топор?
— Я обещаю, что не причиню тебе вреда, если ты примешь таблетку, — говорит Лосось.
— Я буду без сознания. Если ты причинишь ей боль, пока меня не будет, я разрежу тебя на куски.
— Я не хочу никого обидеть. Я просто хочу, чтобы ты принял таблетку.
Он роняет её на грудь Дерева.
— Я серьёзно, — говорит Дерево. — Я порежу тебя на куски.
Он кладёт таблетку себе в рот.
Когда Лосось опускает топор, Дерево сглатывает.
Лосось взволнованно наблюдает за его лицом, когда он теряет сознание.
Дерево выпрыгивает из кровати рядом с Лососем. Нож выскальзывает из его руки и прижимается к тонкой шее розового человека.
Лосось кричит, Лебедь просыпается.
— Что происходит? — кричит Лебедь.
— Ты обещал, что примешь таблетку, — ноет Лосось.
— Замолчи! — говорит Дерево.
— Ты обещал!
— Сукин ты сын! — кричит Дерево.
— Я просто хотел, чтобы ты вспомнил.
— Ты чёртов кусок дерьма! — продолжает кричать Дерево.
— Почему ты просто не принял её? — говорит Лосось. — Это всё, чего я хотел.
— Я принял.
— Правда? Ты помнишь? Какими мы были?
— Ты убил нас, больной ублюдок! — кричит Дерево.
— Что? — Лосось плачет.
Лебедь держится на расстоянии.
— Ты эгоистичный ублюдок! Ты убил нас обоих!
Дерево бьёт розового человечка коленом в живот и выбрасывает его из комнаты.
— Держись от меня подальше, — говорит Дерево.
Голова Лосося бьётся об жёлтого человека. БУМ! Дерево кричит.
Лосось выбегает из дома и бежит по улице.
Он продолжает бегать вокруг сферы города, а затем снова и снова. Он продолжает бежать, пока его ноги больше не могут двигаться. Затем он находит тёмную комнату, чтобы рухнуть в неё. Он заползает в угол, сворачивается в клубок и кусает себя за колени. Потоки слёз пропитывали его лососевую кожу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дерево гадит медными весенними червями в чёрно-пушистой ванной.
— Можешь сказать мне сейчас? — спрашивает Лебедь, помогая ему балансировать на своей новой лапе-пауке.
Он хочет побыть один, но знает, что не сможет зашить себя в одиночку. Лебедь наклоняется и вонзает иглу в его заднюю плоть.
— Я вижу твои эмоции, — говорит она. — Не пытайся их спрятать.
— Он был прав, — говорит Дерево. — Мы были любовниками. Когда-то.
— Так ты был геем? — она дразнит его.
Дерево шлёпает её по лбу за эти слова, игла утыкается в кончик её пальца.
— Это было не совсем так, — говорит он. — Я не думал о мужчинах и женщинах, геях и гетеросексуалах, когда был на Земле. Мне просто нужно было быть рядом с кем-то. С кем угодно. Мне было всё равно, какого они пола.
— Ты не был в него влюблён?
— Возможно, я был на каком-то уровне, но я был с ним просто потому, что мне было комфортно и удобно.
Лебедь перекусывает нить и отпускает Дерево.
— Однажды я нашёл кого-то другого и был готов двигаться дальше. Для меня это был нормальный цикл. Я оставался с одним человеком, пока не находил кого-то нового. Потом я шёл дальше. На этот раз это была женщина. Художница. Она была соседкой, и я мог сказать, что она хотела попробовать отношения со мной. Я всегда мог сказать. Лосось не мог с этим справиться. Он не мог отпустить меня. Он угрожал убить себя. Спрыгнуть с подоконника многоквартирного дома, где я живу. Я пытался остановить его. Не знаю почему. Я больше не любил его. Это был бы простой способ убрать его из моей жизни навсегда. Но он не хотел, чтобы его спасали. Он просто хотел, чтобы я подошёл к нему достаточно близко, чтобы он мог схватить меня и утащить с собой. Он убил нас. Я был таким важным человеком. Мои навыки хирурга были несравненными. Но он убил меня. По такой глупой причине.