Читать интересную книгу Золото на крови - Евгений Сартинов

- Сенюхин, - ответил я.

- Ну, вот видишь, Юрка, когда он только отошел а ты тогда его приговорил...

Я сначала не понял его, потом до меня дошло. Ведь это Чапай вспомнил тот случай, когда порвавшийся шланг ударил Сенюхина по голове! И он еще мог шутить! Это поразило и Андрея. Он отвел меня в сторону и сказал:

- У него кое где даже кожа запеклась, еле проколол, а он еще шутит. Здоровое у мужика сердце, другой бы давно коньки отбросил. Принеси матрац, переложим его с земли. Да захвати хоть простыню, что ли, прикрыть сверху.

Когда мы переложили его на матрац, мастер на секунду пришел в себя, коротко простонал и сказал:

- Спасибо, мужики.

Из глаз его выкатилась слеза и скатилась вниз, оставив на щеке тонкий мокрый след.

- Я попробую починить рацию, - тяжело вздохнув, проговорил Андрей, - а вы перенесите всех... В хозблок, к Рыжему.

Мы управились лишь к вечеру, и то лишь с теми, кто лежал на поляне. К почерневшим головешкам, в которых лишь угадывались контуры людей, мы с Павлом даже подойти не решились. Это была самая тяжелая работа в моей жизни. Мы присели отдохнуть на крыльце хозблока, когда из вагончика мастеров донесся знакомый треск атмосферных помех и мы услышали усталый голос авиадиспетчера.

- Борт сто тридцать шесть, отвечайте, почему молчите...

Андрей сменил волну.

- Мациевич, вторая бригада, почему молчите? Ответьте базе, - твердил уже другой голос.

Когда Андрей появился на крыльце, Павел с надеждой спросил:

- Наладил?

- Нет. Только прием. Передатчику хана.

Иванович слышал наш разговор. Подойдя к нему, Лейтенант спросил:

- Ну, теперь-то ты расскажешь нам, как все было на самом деле?

- Да чего уж теперь скрывать... Одной ногой уже там...

АФЕРА

Иванович попросил, чтобы ему приподняли голову. Говорил мастер с трудом. Обгоревшие губы потрескались, и сквозь черноту кожи чуть сочилась кровь и виднелось розовое мясо.

- Все это задумал какой-то башковитый мужик в Москве. Деньги сейчас ничто, а золото есть золото, оно, как известно, не ржавеет. Разрешение мы получили как раз через него, эту, как ее,... лицензию. Все задумывалось просто: золото артель добывает, но государству не сдает. Как раз Селиванов заболел, к руководству подтолкнули Мациевича. А у него действительно вызов в Израиль пришел, там его уже ждали жена и дочь... Но его прижали, сказали: "Если хочешь увидеть землю обетованную, то откупайся золотом".

- А с нами как? - перебил его Андрей.

- Да что вас... Вас должны были здесь оставить. Прилетел бы вертолет, забрал меня, золото, вроде как на совещание. Ну, а вас бы еще рекультивацией заниматься оставили.

- А потом?

- А что потом... Продуктов полно, до зимы бы перекантовались, а там по зимнику выбрались к людям. Только не было бы ни золота, ни начальства, от них даже запаха бы не осталось. Специально таких подбирали, чтобы родня раньше времени шум не подняла.

Мы с Андреем переглянулись. Стала понятна вся эта история с анкетами.

- А как же все остальные? Неужели в артеле все повязаны? А как милиция? Все-таки шестьдесят человек в тайгу завезли, неужели никто бы не хватился? разгорячился Андрей.

Иванович снова скривил губы в подобии улыбки.

- Чудак ты, Андрей. Ну завезли в одном месте, вывезли в другом. Мациевич был мастак по таким делам. Недаром за пять лет целое состояние огреб, бумажки перебирая. Ну, а кто слишком глубоко нос совал, тех укорачивали. Селиванова,

похоже, убрали, главмеха, еще парочку стариков из конторы. Ну, этим Бурый занимался и его головорезы.

- Кто это, Бурый? - снова спросил Андрей.

- Бурый это Бурый... Серьезный человек. Вор в законе. Это он "убедил" Мациевича остаться до сентября.

- Что ж он, такой страшный? - хмыкнул я. Чапай, несмотря на нестерпимую боль, повернул голову и посмотрел на меня.

- Не дай тебе Боже увидеть Бурого... Он так не страшный, мочки уха только нет, пулей отшибло при побеге, да нервный тик лицо иногда дергает. Но у него принцип простой - свидетелей не должно быть. Это он меня сюда пристроил... Сидел я с ним в свое время, про золото ему рассказывал. Вот он и вспомнил, вызвал. А меня тут черт попутал, с Витькой связался.

- С каким Витькой? - не понял Андрей.

- Да видели вы его, с Куцым приезжал. Он как раз на пятерик оттянулся, с зоны вместе вышли... Ему недаром на зоне кликуху Пушка дали, у него в башке только одно было: пушку в руку, и вперед... Так вот, Витька решил у самого Бурого кусок оторвать. План был простой. Раз в месяц вертолет, облетая участки, забирает золото. Когда это будет происходить в последний раз, мы бы его и захватили...

- Кто мы?

- Я, Куцый, Федька и Витька.

- А почему в последний раз? - не понял я. - Можно было и в июне вертолет угнать?

- Зачем? Шуму бы много было. Милицию бы на ноги подняли, все бы перекрыли. Как я понял, уже в начале августа уничтожили все личные дела артельщиков, даже списки бригад. Мациевичу и Бурому не с руки было поднимать шум в сентябре. У них могли отобрать и остальное золото, то, что добыли раньше. Витька все точно просчитал... Оружие тоже он добыл, автоматы, гранаты, весь арсенал. Пропал вертолет, и все тут. Да только Куцый нас подвел. Сволочной он мужик, к тому же жадный. Как про золото услышал, аж затрясся весь. А у него был один бзик - как нажрется, в грехах каяться начинает. Я про это знал, но Витьку не предупредил, не думал, что они там такую свистопляску затеют, оглоблю в задницу этому Рыжему. А тут они с золотом пустышку вытянули. На банкете по этому делу он и завел свою исповедь. Сначала о том, как по пьянке жену свою топором зарубил, а потом и о том, что мы задумали, рассказал, дурак! Те сначала не поверили, а как дошло до мужиков, давай метелить его всей бригадой. Витьку подняли, тот уже в отключке был к этому времени, в вагончике валялся. Ему допрос с пристрастием устроили. Но он отбился, успел добежать до вагончика, да и положил всех. Куцего не грохнул только потому, что подумал что тот уже дуба дал...

Иванович замолчал. По лицу мастера я понял, что действие наркотика подходит к концу, силы его были на исходе.

Увидев, что я беру шприц, Иванович остановил меня:

- Не надо, сейчас дораскажу, а потом вкатишь, а то за разговорами быстрей кайф проходит.

Он немного помолчал, прикрыв глаза почерневшими веками, потом продолжил:

- Да, никаких кладовщиков в штате бригады не предусматривалось, это уже мы с Витькой придумали. Он потом себя за простого рабочего выдал... Защищал бригадира, и все тут...

- А что Мациевич? - снова перебил его Андрей.

- А ему что остается? Прикрыл все, спустил на тормозах. Куцего и Витьку под опеку Бурого. Тот чуть было не грохнул их обоих, но Пушка форс держал... Понравился пахану. Тот его даже в охрану взял...

- А кто стрелял из вертолета? - спросил я.

Чапай, превозмогая жуткую боль, даже рассмеялся.

- А ты, Лейтенант, тоже не понял? - спросил он.

- Неужели Витька? - немного помедлив, спросил Андрей.

- Конечно. Они золото должны были забрать, у нас и у третьей бригады. Оно где-то там, сгорело в вертолете... Второго охранника он убрал перед самой посадкой. Я как только увидел его в салоне, все понял. Вот только убраться подальше не успел...

- Зачем ему это было надо?

- Вот это не знаю. Может, хотел свой план до конца довести, а может, решил, Бурый хочет братишку ментам сдать.

- Какого братишку? - не понял Андрей.

- Как какого? Я что, не говорил, что Федька ему брат?..

Я невольно вспомнил мелькнувшую в тот памятный день мысль о поразительном сходстве этих выродков... Оказывается, я был недалек от истины.

- Думаю, - продолжал мастер, - у него все-таки нервы не выдержали, психопат, он и есть психопат. Федька...пожиже его был. Он на мелочах всяких подрывался: то шапку снимет, то порежет кого по пьянке. И поспокойней держался. А Пушка тот

отморозок...

Иванович, замолчав, прикрыл глаза и застонал. Андрей наклонился над ним.

- Послушай, как думаешь, завтра кто к нам прилетит первый, милиция или ваши?

- Конечно, наши, - с трудом ответил мастер. - Я даже знаю кто... Бурый... со своими варнаками. Ходили слухи, что он купил начальника районной милиции...

Тут он застонал сильней и, повернувшись лицом ко мне, проговорил чуть слышно:

- Коли, Юрик, нет сил терпеть...

НА РАСПУТЬЕ.

Незаметно стемнело. Мы перенесли Иваныча на его матрасе в вагончик и положили на стол в бывшей кладовке. Потом втроем перенесли оставшиеся трупы ко всей бригаде. Класть пришлось уже друг на друга, но, думаю, они на нас не обиделись. Ужинать после пережитого не захотелось... Уже в сумерках мы прошлись по догоревшему пепелищу. Огонь еще чуть тлел под вертолетом, да все выгоревшее поле пропиталось особым, неприятным запахом горелого мяса. Андрея прежде всего интересовало оружие. Он долго возился с обгоревшими без прикладов автоматами, потом безнадежно махнул рукой. Уже в темноте мы прошли в конторский домик, ночевать решили здесь. Павел бросил матрас на пол и уже минут через пять мирно захрапел.