— Итачи-кун, говоришь, они хотят затеять революцию? Поднять восстание? — наконец подал голос Годайме.
— Да, Хокаге-сама! — коротко ответил Итачи.
— Очень хорошо! — полускрытые полами шляпы глаза Хокаге сощурились, а лицо растянулось в широкой улыбке.
— Каковы будут приказы? — спросил Итачи.
— Мы позволим этому восстанию случиться. Мы будем готовы. Итачи-кун, постарайся поговорить с членами своего клана, я хочу, чтобы как можно меньше людей участвовало в этой авантюре. А те, кто выйдут против своей деревни... Что же, у меня есть идеи для нескольких очень интересных экспериментов.
— Орочимару, ты же обещал! — воскликнула Цунаде Сенджу.
— Ну-ну, Цунаде-тян! Я обещал не хватать людей и не пускать на опыты. Но тут очень ценный материал сам идёт в руки!
— Орочимару-кун, может давай попробуем решить вопрос дипломатией? — спросил Сандайме. — Если удастся уладить вопрос мирно, то можно будет избежать ненужных смертей и расхода ценного ресурса деревни.
— Вы всегда такой правильный, сенсей! Это же скучно! — улыбка на лице Орочимару стала совсем змеиной, а из-под губ показался кончик языка. — А ты что скажешь, Джирайя?
— Учиха не имеют ни малейшего шанса, — задумчиво сказал Саннин. — Но они этого, похоже, не осознают. У них должен быть какой-то козырь, иначе затея не имеет смысла изначально. В любом случае, слова сенсея справедливы, к тому же, если его затея не удастся, всегда можно будет поступить по-твоему.
— Хорошо, так и сделаем. Итачи, твоя задача — выиграть для Сандайме-сама немного времени, чтобы он мог подготовить дипломатическое решение. Тем временем на тебе беседа с членами клана, ты должен узнать точно, кто поддерживает заговор, кто колеблется, а кто против затеи вашего клана. Когда начнётся столкновение, желательно избегать смертей, трупы хоть и лучше, чем ничего, но сильно проигрывают живым субъектам. И если придётся убить Учих, Шаринган должен остаться неповреждённым. Тебе ясны приказы?
— Да, Хокаге-сама!
— Кстати, позволь вопрос, Итачи-кун. А почему твой клан вообще затеял это безумие? Нет, я очень благодарен им за будущую помощь в моих исследованиях, но ведь это восстание бессмысленно!
— Нашему клану не доверяют! После атаки Кьюби все увидели Шаринган в глазах зверя. Мы живём обособленно и вся деревня за нами пристально наблюдает. Учиха устали от недоверия и недоброжелательности. К тому же, в деревню приняли наших старых врагов, клан Чиноике!
— Ку-ку-ку, так значит, нападая на жителей деревни, на своих товарищей по оружию, вы, Учиха, собираетесь завоевать любовь и признательность? Знаешь, моя напарница считает меня безумцем, иногда идиотом...
— Потому что ты ведёшь себя безумно или как идиот! — перебила Цунаде.
— ... но до такого я бы не додумался даже в помутнённом сознании. Итачи-кун, пусть ты и так обязан выполнять приказы, но я тебе кое-что скажу. Ваш клан — полицейские силы Конохи. Вы охраняете самое дорогое, что есть у наших шиноби — их семьи и их детей. Пусть ваш клан подозревают в нападении Кьюби, но согласись, основания у жителей не менее веские, чем сторониться и ненавидеть маленького Наруто-куна. Чиноике — обладатели сильного додзюцу, они только усилят деревню, а вашу детскую ревность пора и перерасти. Насчёт же обособленности, это весьма забавная претензия, в свете того, что все крупные кланы, включая Хьюга и Сарутоби живут в собственных кварталах. Ты можешь попробовать переубедить кого-то из членов своего клана. Впрочем, не сильно старайся — меня устраивает любой исход, кроме полного истребления Учих и потери сильнейшего кеккей-генкая. Всё, я тебя не задерживаю, исполняй приказ.
— Слушаюсь, Хокаге-сама!
Дождавшись, когда Итачи покинет зал совещаний, Хокаге обратился к своим советникам.
— Мне кажется, я знаю, кто будет следующим главой клана Учиха.
* * *
Итачи стоял на высоком скалистом обрыве и слушал рассказ своего лучшего друга. Шисуи, прикрыв рукой окровавленную правую глазницу, говорил и говорил.
Шисуи собирался остановить восстание с помощью Котоамацуками. Но Данзо, глава Корня Анбу, не верил ему. Он напал на Шисуи и забрал его правый глаз. Шисуи опасался, что Данзо отнимет и левый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Итачи помнил разговор, который состоялся вскоре после его утреннего доклада Совету. Учиха не знал, каким образом одноглазый старик узнал содержание разговора, но те вещи, что говорил Данзо, были пусть и горькими, но очень правильными и правдивыми. Орочимару-сама недооценивал силу Учиха. Если начнётся восстание, будет множество жертв. Его клан и так и так обречён, только в одном случае погибнут все, а в ином — Саске выживет. И поэтому Итачи принял миссию, он согласился истребить свой клан. Он согласился сделать всё, чтобы его любимый младший брат жил, чтобы его тело не присоединилось к остальным членам на прозекторском столе Хокаге. Выбор был очень тяжёлым, он неподъёмным весом давил на плечи. Но Итачи понимал, в чём его долг. Как понимал свой долг и Шисуи.
— Шисуи! — воскликнул Итачи, увидав, как его лучший друг вонзил пальцы в левую глазницу и протянул ему окровавленную сжатую ладонь.
— Итачи! Ты мой лучший друг! Только тебе я могу довериться! Я прошу, я умоляю тебя, защити деревню и имя нашего клана! — с этими словами Шисуи разжал кулак и протянул Итачи свой глаз.
— Не беспокойся, Шисуи! Я сделаю всё, чтобы наша деревня была в безопасности. Я защищу имя Учиха, пусть мне для этого и придётся пожертвовать своей жизнью.
Итачи принял Шаринган Шисуи. Он смотрел на окровавленные глазницы своего лучшего друга и чувствовал, как в его глазах возникает тупая боль.
— Я знал, что смогу довериться тебе. Прощай, лучший друг. Прощай, Итачи. Прости, что я взвалил на тебя эту ношу! — Шисуи развернулся к обрыву, шагнул в пропасть и рухнул в стремительную бурлящую горную реку.
Резь в глазах стала невыносимой. Итачи чувствовал, как в его Шарингане зарождается невероятная мощь. Он чувствовал новые силы, новые техники, новые возможности. С затуманенным зрением он подошёл к обрыву и с болью в сердце смотрел, как тело Шисуи стремительно уплывает вниз по течению, ударяясь о торчащие из воды пороги.
Но глядя на смерть своего друга, Итачи думал не о нём, не о своём клане и не о предстоящей миссии. В его голове в бесконечном цикле крутились слова маленького Нара: «Если в твоём сердце, Итачи-сан, горит пламя юности, ты не позволишь своей семье умереть!»
— Проклятье! — прорычал Итачи.
Он быстро извлёк из держателя свиток, расстелил на скалах и запечатал туда глаз своего лучшего друга. Затем, не раздумывая, прыгнул вниз и, пошатнувшись, приземлился на бурлящую водную поверхность. Длинными прыжками передвигаясь по воде и камням, он добежал до окровавленного тела Шисуи, достал его из воды и взвалил себе на плечо. Быстро дотронувшись до шеи лучшего друга, он облегчённо вздохнул — пульс был хоть и медленным, но стабильным. В конце концов, для того, чтобы убить ветерана-шиноби, нужно было нечто большее, чем поток воды и десяток булыжников.
«Я не допущу, чтобы мой клан погиб!», подумал Итачи. «Похоже, маленький Нара прав и во мне всё-таки не угас этот весенний огонь юности.»
* * *
Ладони Цунаде-сама были окутаны зелёным цветом медицинской чакры. Шисуи, лежащий в огромной сложной печати, был без сознания, но состояние его было стабильно, а дыхание, после того, как Советник манипуляцией Суйтона извлекла из лёгких пациента всю воду — размеренным.
Итачи проявил все свои навыки Анбу, чтобы попасть в госпиталь незамеченным, чтобы его увидела только глава Ирьё Бутай. Цунаде без всяких вопросов унесла пациента на подземные уровни в исследовательский комплекс и занялась реанимационными процедурами. Но, видимо, какой-то сигнал она всё же подала.
Хокаге даже не потрудился воспользоваться дверью. Он прошёл прямо сквозь потолок, бросил беглый взгляд на Цунаде и Шисуи и обратил прищуренные змеиные глаза на Итачи.
— Докладывай. Мне нужен полный и подробный доклад.
Итачи покорно склонил голову и начал рассказывать обо всём, что произошло после утренней встречи с Хокаге. Глаза Орочимару-сама пылали гневом, помещение наполнила тяжёлая гнетущая жажда убийства.