Убийцы врываются в опочивальню князя Андрея Боголюбского. Миниатюра Радзивиловской летописи
Подобное самоуправство Рюрика Ростиславича было первым звоночком к тому, что отличные отношения, установившиеся у Андрея Юрьевича с кланом смоленских князей, стали разваливаться. И это еще будет иметь свои, самые отрицательные последствия для политики владимиро-суздальского князя в будущем…
«Осиротевшие» новгородцы поспешили весной 1172 года отправить посольство к князю Андрею. Подумав, владимирский самовластец отправил на север своего сына Юрия, бывшего в совсем еще молодых годах. Впрочем, старавшиеся после новгородской войны не связываться с Андреем Боголюбским жители Господина Великого Новгорода спокойно приняли нового правителя. Тем более что юный князь волей-неволей был вынужден прислушиваться и к мнению местного посадника, и к позиции лучших людей города, и к указаниям архиепископа новгородского.
Однако после смерти князя Андрея Юрьевича напускная лояльность моментально слетела с северян – они очень быстро вывели из города Юрия Андреевича. Дальнейшая судьба молодого сына великого князя окажется на редкость причудливой, и позднее о ней стоит поговорить отдельно.
Не слишком удачно сложилась и судьба последнего сына князя Андрея Боголюбского – Глеба Андреевича. В отличие от брата Мстислава, блиставшего в воинских походах, князь Глеб постоянно находился в тени своего отца, в то же время выступая его верным помощником и соратником. Он делал свое дело. И делал, судя по всему, вполне успешно, будучи любимым и отцом, и простым народом. Историк В. Т. Георгиевский так охарактеризовал князя: «Воспитанный отцом своим в духе глубокой религиозности, он был живым воплощением всех лучших черт высоконравственного характера самого Боголюбского. Живые семена христианского учения, подкрепляемые наглядным примером благочестивой жизни отца его, глубоко запали в восприимчивую душу щедро одаренного от природы юного князя Глеба и принесли плод сторицею. Это был юноша не от мира сего: кроткий, благоговейный, милосердный к бедным, юный Глеб не терзался честолюбием, как все тогдашние князья, не добивался княжеского стола, не заботился о славе ратной и, живя все время с отцом своим, не участвовал в воинских походах вместе с братьями своими, считая для себя счастьем посещать каждодневно великолепные храмы, построенные отцом его, и присутствовать при богослужении».
Князь Глеб Андреевич скоропостижно скончался 20 июня 1174 года, незадолго до гибели его отца – князя Андрея Боголюбского. Довольно быстро возникло его почитание как местного святого, а в начале восемнадцатого века он был прославлен как «святой благоверный князь» и официально. Мощи Глеба Андреевича ныне покоятся в раке в Успенском соборе Владимира, где южный придел освящен в честь святого княжича, считающегося особым небесным покровителем этого города, стоящего на Клязьме.
И опять пришла смута киевская…
Проблемы во взаимоотношениях с кланом смоленских князей, возникшие в ходе странного «выезда» Рюрика Ростиславича из Новгорода, чем дальше, тем становились все сложнее. Возможно, дело было в некотором высокомерии и потере чувства дипломатичности, которую стал проявлять князь Андрей Юрьевич с возрастом. Возможно, и в какой-то хитрой игре, которую стали вести сами смоленские князья, посчитавшие, что бывший союзник слишком уж жестко пытается их контролировать.
Непосредственным поводом для столкновения владимиро-суздальского князя с семейкой Ростиславичей стало старое подозрение в том, что брата князя Андрея – Глеба – все-таки в Киеве отравили. Доказательств никаких не было, были только невнятные слухи да несколько подозреваемых.
Однако Андрей Боголюбский воспользовался ситуацией, чтобы проверить степень лояльности киевского князя Романа и его братьев. Когда же Роман Ростиславич не отреагировал на жесткие требования суздальского князя, то с ним заговорили совсем по-другому.
Андрей Юрьевич приказал Ростиславичам убираться из контролируемых ими городов: «Подчиняйтесь воле моей с братьями, а потому уйди из Киева, а Давыд – из Вышгорода, а Мстислав – из Белгорода». Князья должны были не только покинуть свои «столы», но и вообще уехать в родовой Смоленск. Новым же повелителем Киева должен был стать, судя по всему, брат князя Андрея – Михалко Юрьевич, правивший Торческом.
Убийцы наносят первые удары князю Андрею Боголюбскому. Миниатюра Радзивиловской летописи
Послушался суздальского самовластца только один князь Роман. Видимо, ему, как и его брату Рюрику в Новгороде, надоело местное мятущееся, буйное и не слишком верное население, привыкшее к чехарде князей на главном русском «столе». Роман Ростиславич спокойно отправился в Смоленск, но после этого неожиданно возникла новая коллизия – князь Михалко Юрьевич покидать Торческ тоже не решился.
Видимо, на его позицию оказало влияние поведение других князей «смоленского корня» – ни Давыд Ростиславич из Вышгорода, ни Мстислав Ростиславич из Белгорода уезжать не стали, напрямую противопоставив свою волю воле великого князя Андрея. В таких условиях князь Михалко закономерно решил, что его старший брат неизбежно попытается наказать ослушников силой и ему в этом процессе придется принимать участие. А опираться в подобном положении на давно и прочно контролируемый Торческ будет куда проще, чем на бунтарский Киев, готовый в любой момент переметнуться на сторону более сильного или более удачливого. (Про угрозу со стороны старых «доброжелателей» князя Андрея – «западенских» князей, внимательно следивших за ситуацией вокруг Киева из своего волынского логова, – торческий князь тоже явно не забывал.)
Поэтому и в Киев Михалко Юрьевич отправил младшего брата Всеволода, который и воссел на киевский «златый трон» в конце февраля 1173 года.
Уже вошедшие в конфликт с великим князем мятежные Ростиславичи в этой ситуации решили пойти ва-банк. Не считаясь с князем Андреем, они задумали посадить в Киеве князем очередного родственника. Им стал Рюрик Ростиславич, сбежавший из Новгорода, но оказавшийся не у дел в родном Смоленске.
24 марта 1173 года объединенная дружина смоленских князей – Рюрика, Давыда и Мстислава – внезапно атаковала Киев, удачно захватив в плен князя Всеволода Юрьевича и всю его свиту. Рюрик оказался на троне, а брат князя Андрея – в темнице.
Новая киевская война стала неизбежной. Тем более что князь Андрей Боголюбский не лишился остальных союзников. И в очередной раз мог сформировать не самую слабую коалицию русских князей. Активным сторонником владимирского гегемона выступал, например, черниговский князь Святослав Всеволодович, который даже подталкивал Андрея Юрьевича ко все более решительным боевым действиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});