думает, без оглядки на последствия. Чуть подумав, Руслан решил лишить его самого весомого аргумента в этом странном споре и сам прошелся по покойному родителю, заставив всех смущенно замолчать. Прием был неожиданный, в местном обществе не принятый, но, как говорится, самокритика вещь удобная. После нее другому сказать нечего. В столовой повисло напряженное молчание, заставившее собравшихся чувствовать себя неловко. Положение спасла дочь полковника.
Девушку Руслан приметил сразу, но держался с ней, как и положено, вежливо, но на расстоянии. Как оказалось, девушка неплохо разбиралась в оружии и сумела заметить, что его револьвер отличается от привычных ей капсюльных. К удивлению Шатуна, девчонка оказалась не промах и любила совсем не девичьи развлечения. Охоту, верховую езду и оружие. Обсудив с ней некоторые аспекты жизни, Руслан пришел к выводу, что девушка по натуре бунтарка и вести обычный образ жизни ей неимоверно скучно. К тому же еще и папашино воспитание сказывается. Похоже, полковник, не имея сына, обучил дочку всему, что умел сам. В итоге получилось то, что получилось. Дождавшись десерта, Руслан вручил Лизавете письмо от Михаила и, оставив девушек под присмотром княгини, отправился с мужчинами в курительную комнату. Сидя в сторонке, он с интересом присматривался к Вяземскому, пытаясь понять, на кого похожа Катерина. От отца ей достались только глаза. Все остальное явно к этой семье отношения не имело. Заметив его взгляд, полковник удивленно выгнул бровь и, покосившись на приятеля, угрюмо спросил:
– А что это вы меня так рассматриваете, молодой человек?
– Пытаюсь понять, на кого Екатерина Павловна больше похожа, на вас или на супругу вашу, – быстро пояснил Руслан.
– Глянулась девчонка, – одобрительно усмехнулся Тарханов. – И то сказать, красавица, каких поискать.
– Екатерина Павловна девушка, безусловно, красивая, но вы же знаете, Петр Иванович, пока своего гнезда не совью, ни о каких амурных делах и речи быть не может, – вздохнул Шатун. – Папаша мой образом жизни своим здорово мне подгадил. Так что, пока имение не начнет доход приносить, все побоку.
– Не дури, Руслан, – вздохнул Тарханов, укоризненно качнув головой. – Ты мое к тебе отношение знаешь. И раз уж у вас с Наташенькой не сложилось, то с любой другой барышней я тебе сам помогать стану. А захочешь, и сватом буду. Уж поверь, в наших местах отказать мне мало смелых найдется.
– Не сомневаюсь, Петр Иванович, и весьма признателен вам за вашу милость, но не хочу охотником за приданым прослыть. Вот поправлю дела, имение дострою, тогда и к разговору этому можно будет вернуться.
– И как же вы их поправлять собираетесь, молодой человек, – иронично хмыкнул полковник.
– Прежде всего службой, ваше высокопревосходительство, – пожал Руслан плечами. – Имение я уже выслужил. Наград от государя имею немало, даже полный Георгиевский бант получил, как видеть изволите. Дом на полученной земле строится. Дальше можно будет и о деле каком подумать.
– И каким же делом вы думаете заняться? – не унимался Вяземский.
– Прежде всего, тем, что лучше всего умею. К примеру, разработка новых видов оружия. Как уже отметила ваша дочь, сей револьвер, – тут Руслан достал из кобуры оружие, – отличается от привычного вам капсюльного револьвера. Имеется у меня и винтовка магазинного типа. Ими мои казаки вооружены, так что, пожелаете увидеть, принесу. Есть и еще несколько задумок, которые мой мастер делает и продает. К тому же, продавая оружие и прочие задумки, я скопил кое-какие деньги и вошел в долю с купцом первой гильдии, завозящим в наш уезд чугун, железо и сталь. С того три тысячи чистого дохода в год имею. В дело я не вмешиваюсь, его учить – только портить. А вот расширить его я купцу помог. Так что деньги эти чистые, и никто меня ни в чем укорить не может.
– Это тот, у которого горцы семью выкрали? – моментально сообразил князь.
– Он самый, Петр Иванович, – кивнул Шатун.
– Три тысячи в год… неплохие деньги, – оценил полковник, слушавший парня очень внимательно. – Но ведь вечно это продолжаться не будет.
– Именно поэтому после окончания строительства я стану собирать деньги для еще какого-нибудь предприятия, – согласился Шатун. – Во всяком случае, в долги лезть и кредиты у ростовщиков брать точно не стану.
– Достойная позиция, – помолчав, одобрил Вяземский. – А что до вашего вопроса, так Катюшка моя на свою прапрапрабабку похожа. Пращур мой ее из калмыцких степей привез. Окрестил да женился. Говорят, красавицей была, каких поискать, вот он и не устоял. Одного из половецких каганов дочь.
– Половецких? – удивленно переспросил Руслан. – Их же вроде еще при монголах рассеяли.
– Верно. Вот они в степи и ушли. Теперь-то и искать бессмысленно. Нет уже того племени. А в те времена несколько семей еще встречались. Дома даже пайцза ее хранится, где вроде как сказано, что она дщерь самого кагана. Да только кто теперь те письмена прочтет?
– А как она выглядит? – не сдержал парень любопытства.
– Лоскут кожаный, тонкой выделки, вот такого размера, – показал полковник руками, – а на нем письмена. Внизу же пластина золотая, с бегущим волком. Вроде как тотем их клана. И тоже с надписями. Ну и шнуры шелковые, это само собой. Много лет в семье нашей реликвия сия хранится, – закончил он с гордостью.
– Любопытно, – уважительно качнул Руслан головой. – Реликвия эта теперь большую историческую ценность иметь должна. Ученым ее не показывали?
– Да ну их, аспидов, – отмахнулся Вяземский.
– Не любит у нас Павел Лукич ученую братию, – тихо рассмеялся князь. – Было дело, пришлось ему экспедицию в донские степи сопровождать. Вот с тех пор и невзлюбил.
– Да, порой эти господа бывают просто невыносимы, – с легкой улыбкой согласился Руслан. – А история пращура вашего весьма поучительна.
– Это чем же? – не понял полковник.
– Ну, хотя бы тем, что иной раз стоит не только разума, но и сердца послушаться. Не влюбись он и не приведи ту принцессу в дом, Екатерина Павловна могла бы и не оказаться столь привлекательной.
– А толку-то с той красоты, – неожиданно насупился Вяземский. – Я, конечно, сам виноват, что вырастил ее такой, но ведь уж и остепениться пора. Не девчонка. Девица. Серьезные люди к ней сватались, а она всех женихов так отваживает, что и сказать соромно. Обрадовалась, что в седле держится, словно улан, и заставляет их с ней наперегонки скакать. Сама-то земли имения назубок знает, и гости через те скачки мало что не убиваются. Третьего уж пришлось к доктору отправлять. А то еще и стрелять с ними берется. Ты представь, Петр Иванович, офицера гвардии ославила. Оказалось, тот хуже этой оторвы стреляет. Позор сплошной. Шкандаль, одним словом.
– Господь с вами,