Читать интересную книгу Давай вместе - Джози Ллойд

Но я подожду.

Я буду наблюдать.

С биноклем.

Днем и ночью.

Без сна и отдыха.

Мне не впервой играть в такие игры.

* * *Чистосердечное признание No3:Рабство

Место действия: моя спальня, хата Мэтта.

Время действия: 3 часа утра 13 апреля 1997 года.

Мэтт всегда предостерегал меня от повторных встреч. Его теория вкратце выглядит так:

а) суть отношений «на одну ночь» в том, что они длятся одну ночь;

б) повторные встречи ведут к дружбе;

в) дружба угрожает холостяцкому статусу. После этого случая я решил всегда следовать его советам.

Я распластался на кровати в чем мать родила. Верхом на мне, тоже раздетая, сидит Хейзел Аткинсон. С Аткинсон я познакомился у Барри на новогодней вечеринке. Мы улизнули в ночь на первое января, забрались на второй этаж и уединились в одной из свободных комнат. Утром около семи часов я разыскал Мэтта и упросил его отвезти меня обратно в Лондон как можно скорее. Не то чтобы ночь не удалась. Все было здорово. Не могу сказать, что Аткинсон мне не понравилась, наоборот. Дело в том, что ночка у нас получилась странная.

Аткинсон оказалась склонна к штучкам, которые люди старшего поколения называют «половыми извращениями». То есть ей нравилось связывать мужчин и заставлять их кричать. Я себя ханжой не считаю. Я не против экспериментов, даже если они граничат с психическими отклонениями. Поэтому в новогоднюю ночь я позволил ей привязать себя и, уж не сомневайтесь, кричал как миленький. Лучшее, что я могу сказать об этом сексуальном опыте, он был… познавательным. Но, как и в случае с латинским языком в школе, краткого курса было вполне достаточно. Как следствие, я не отвечал на звонки Аткинсон и удачно избегал вечеринок, где мог бы с ней столкнуться. Болван.

Как вы думаете, кого увидели мои пьяные глаза в баре «Клаксон» 12 апреля 1997 года в полдвенадцатого ночи? Ее, родимую, Хейзел Аткинсон, — стояла себе такая красивая, доступная и смотрела мне прямо в глаза. В нормальном состоянии я, разумеется, сбежал бы от нее без оглядки. Барри сказал мне, что из-за моей трусости Аткинсон причислила меня к недоразвитым одноклеточным организмам. Но я был пьян, и за последний час меня столько раз отшили, что я уже отказался от мысли снять кого-нибудь в тот вечер. А тут Аткинсон подошла ко мне и заговорила. Мне показалось, что она на меня совсем не сердится. И что оставалось делать? Конечно, я пригласил ее к себе.

Итак, вернемся к постели. Она привязала мои руки к одной спинке кровати, ноги — к другой. Я не возражал — знал, что за этим последует. Небольшое наказание, игра. Сначала она потребует, чтобы я произнес всякие слова, я их произнесу. А потом мы перейдем к приятной части процедуры — к сексу. Вот так, просто и без жеманства.

Но, к сожалению, Аткинсон была другого мнения.

— Значит, так, говнюк, — сказала она мне, — я решила тебя проучить, чтобы ты меня на всю жизнь запомнил.

Это мы уже проходили.

— Я плохо себя вел, да? — спросил я, подыгрывая ей и считая всю эту прелюдию не менее идиотской, чем в первый раз. — Я плохой мальчик и меня нужно наказать?

— Ты и не представляешь себе, насколько плохой. — Она посмотрела на меня недобрым взглядом. — Когда, говоришь, Мэтт возвращается из Бристоля?

— А что?

— Отвечай.

— Утром, около девяти, — ответил я, не совсем понимая, к чему все это.

Она взглянула на часы.

— Так, осталось семь часов. Нормально, может, и выживешь.

— Ты о чем это?

Она не ответила, просто слезла с кровати и начала одеваться.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Джек? — спросила она, сидя на краю кровати и натягивая сапоги.

Я попытался высвободить руку, но тщетно. Подергал второй рукой, ногами — бесполезно. Колготки, которыми она меня привязала, оказались на редкость прочными.

Она встала.

— Зря ты меня разозлил.

С этими словами Аткинсон вышла из комнаты, и через несколько секунд я услышал, как хлопнула входная дверь.

Я подождал.

Начало сводить мышцы.

Губы пересохли.

Я еще подождал.

И еще подождал.

Пока до меня не дошло, что она не вернется.

Я о многом передумал в ту ночь.

Наверное, никогда в моей голове не было столько мыслей сразу. Большинство из них были полной ерундой. Я боялся умереть, боялся, что Мэтт не вернется или вернется сама Аткинсон с хлыстом и яйцерезкой. Но Главная Мысль, постоянно пульсировавшая в моей голове, была такой: если я умру, то умру в полном одиночестве, так и не найдя ту, с кем бы мне хотелось прожить остаток своих дней. И она останется одна на этом свете, так и не успев найти меня. И некого будет винить, кроме себя самого. Кажется, я начал понимать, для чего Аткинсон меня тут привязала.

Наконец в дверях возник Мэтт. Вид у него был ошеломленный.

— Только не говори, — с трудом прохрипел я.

— Не говорить чего?

— Что ты меня предупреждал.

Он присел на кровать и начал развязывать мне ноги.

— Аткинсон? — спросил он. — Да.

— Так я и думал.

СВИДАНИЕ

Закрывая за собой дверь дома, я испытываю неведомое доселе чувство. Как будто в желудке кто-то поселился. Кто-то пернатый. И этот пернатый друг ужасно сильно щекочется. Сначала я думаю, что не надо было пить днем на пустой желудок, и решаю по дороге купить пакетик чипсов. Но потом понимаю, отчего я так странно себя чувствую, — я волнуюсь. Причина очевидна — Эми. Точнее, мое свидание с Эми. Как бы я ни старался, другого объяснения найти не могу. Мне интересна она. Мне интересно, чем кончится наше свидание и смогу ли я ее соблазнить. «Зак» — классное место. Обожаю этот бар. Серьезно, будь это заведение женщиной, я бы сегодня не встречался с Эми. Потому что я бы уже был женат на Заке и воспитывал наших закитят на далеком необитаемом острове. Все в этом баре прекрасно: диванчики, уютные столики, большое открытое пространство, приглушенный свет и приятная музыка. Да еще дом Мэтта прямо за углом.

Пять минут — и я уже там, пришел чуть пораньше, к 7.30. Для пятницы в баре народу немного. Но еще не вечер. Все обычные работяги наверняка еще не добрались до дома — зашли куда-нибудь выпить по дороге.

Быстро оцениваю расположение столиков и выбираю тот, что в углу, подальше от бильярда, не слишком близко к динамикам, — там, где ничто не мешает общению. Небрежно кидаю пиджак Мэтта на стул у стены, занимая для себя место. Надо сделать так, чтобы Эми сидела напротив. Тогда она сможет смотреть либо на меня, либо на кирпичную стену, что дает мне хороший шанс удержать ее внимание.

Беру свой бумажник и, на правах завсегдатая, иду поболтать с Джанет, хозяйкой бара. Кто такой Зак? Я как-то поинтересовался и узнал всю историю. Зак — бывший муж Джанет. Он сбежал от нее со своей секретаршей. Джанет при разводе отсудила у него кучу денег, купила на них бар и назвала именем бывшего мужа, чтобы насолить. Те три года, что я ее знаю, Джанет все время было тридцать шесть лет, и, похоже, становиться старше она пока не собирается. Джанет — веселая, можно даже сказать эксцентричная, и мы начинаем наш разговор с того места, где остановились во вторник вечером, словно я отсутствовал минут пять, не больше. Я пью вторую бутылку «Лабатта», которую она пожертвовала в Фонд Голодающего Художника, когда слышу за спиной голос. Голос произносит: «Привет, Джек». Я пытаюсь оценить выражение лица Джанет. На нем написано: «Повезло тебе!» Я оборачиваюсь и вижу, что она права: мне очень повезло.

Сзади стоит Эми и улыбается так, что невозможно не улыбнуться ей в ответ. Она завораживает, как завораживает ребенка яркая погремушка. В прошлый раз, когда она оплакивала свою невостребованную сексуальность и рыдала о безответной симпатии к Мэтту, бедняжка так расхлюпалась, что ее губы стали похожи на спаривающихся слизней, если не сказать хуже. Теперь же, я должен признать (и мне приятно это отметить), на ее губах отчетливо написано «П-О-Ц-Е-Л-У-Й». Что касается одежды, на ней черная стильная юбочка и серый облегающий свитерок «обними меня». Выглядит отлично. Нет, серьезно. Потрясающе! И смотрит уверенно. Она выдерживает мой пристальный взгляд, и я ощущаю новый прилив волнения. Я улыбаюсь в ответ, и слова сами льются рекой.

— Привет, Эми. Выглядишь чудесно.

— Спасибо. Приятно снова тебя видеть.

— Что будешь пить?

— Водку с тоником.

— С лимоном? — спрашивает Джанет, наливая коктейль.

— С лаймом, пожалуйста.

Джанет нарезает лайм и надевает дольку на краешек бокала. Я достаю бумажник, но Джанет, дай ей бог здоровья, машет на меня рукой и передает бокал Эми.

— Не беспокойся, Джек, — говорит она мне. — Я запишу это на твой счет.

— Спасибо, — отвечаю я искренне.

На заметку: Джек, отдай Джанет картину, которую давно обещал ей подарить. Кроме того, что вы друзья, ты просто обязан отплатить ей за доброту.