мы лучшие друзья.
— Тебе стоит подать заявку. — Продолжает она, и, глядя на бумагу за ее спиной, я начинаю понимать, что мне стоит подать заявку.
Это отличная возможность.
Единственное, у меня может не быть нужного опыта или я не живу в нужной стране, но, эй, я уже получила кучу отказов, еще один не помешает.
— Да, я должна.
Она протягивает мне бумагу, и, коснувшись ее, я чувствую, как во мне вновь загорается надежда.
Внезапный толчок и удивленный возглас Клары заставляют меня обернуться и увидеть пожилого мужчину, стоящего на коленях.
Я не раздумываю ни секунды, прежде чем подбежать к нему.
Я вижу, что он с трудом поднимается, и его дыхание затруднено.
— Сэр, вы в порядке? — Спрашиваю я, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться.
Он смотрит на меня с благодарным выражением и слабо кивает, его лицо бледное, а глаза слегка расфокусированы.
Должно быть, ему очень больно.
Я пытаюсь сдержать панику, опасаясь, что он мог пораниться сильнее, чем мы можем видеть.
Я поворачиваюсь к Кларе и вижу, что ее лицо искажено ужасом, губы разошлись, как будто она хочет что-то сказать, но ничего не выходит.
— Вызови скорую, Клара. — Говорю я.
— Нет, нет, я в порядке. — Настаивает мужчина, но тут его прерывает приступ кашля.
— Вы уверены? — Спрашиваю я, помогая ему пересесть на стул.
— Да, я в порядке, но не могли бы вы дать мне стакан воды? — Просит он, и Клара спешит за ним.
Устроившись в кресле, он берет меня за руку и говорит:
— Спасибо, мадемуазель.
— Это ваше?
К нам у кресла присоединяется крупный мужчина, и когда я говорю «крупный», я имею в виду огромный, как Гора из «Игры престолов», огромный.
Моя шея выгибается, когда я смотрю на него, а затем на газету в его руке.
Объявление о работе.
— О. Да, спасибо.
Пожилой джентльмен просматривает его.
— Вы претендуете на эту работу?
— Э-э-э, да. Или, по крайней мере, думаю об этом. — Говорю я с улыбкой.
— Тогда почему бы нам не сесть и не провести собеседование?
— Что вы имеете в виду?
И тут заговорил человек-гора:
— Он владелец отеля, мадемуазель.
Я в растерянности оглядываюсь на Клару и тихо спрашиваю: — Что?
Она отвечает мягким кивком.
Как это вообще происходит сегодня?
Сначала заявление о приеме на работу, а теперь я спасаю владельца отеля.
Ладно, спасти — это, наверное, слишком сильно, но он мог сломать бедро или еще что-нибудь.
Боже, если это все ты, то не надо шутить. Я больше не выдержу.
— Простите, я не понимаю.
— Жак? — Зовёт хозяин гостиницы, и горный человек смотрит на него. — Не мог бы ты помочь мне сесть на диван и принести нашей соискательнице все, что она хочет выпить?
Глаза Жака переходят на мои. Он смотрит на меня, словно ожидая моего ответа.
— Просто черный кофе, спасибо.
Зачем я это сказала? Я ненавижу черный кофе.
Пожилой мужчина напротив меня излучает доброту.
Его темные глаза и рот покрыты морщинками, свидетельствующими о счастливой жизни, а его улыбка несет в себе обнадеживающее тепло.
И все же я не могу избавиться от чувства стеснения, которое не покидает меня.
Мне удалось сделать пять глотков кофе и не выплюнуть его — это уже победа.
— Как вас зовут? — Спрашивает он, с любопытством глядя на меня.
— Леора. — Наконец пролепетала я, делая еще один глоток.
— Леора, это красивое и уникальное имя. — Говорит он с улыбкой.
— Спасибо. — Отвечаю я, чувствуя себя немного спокойнее.
— Меня зовут Антуан Аюб. — На его губах все еще играет теплая улыбка, когда он продолжает: — Расскажите мне о себе, Леора. Где вы работали раньше? — Спрашивает Антуан, слегка наклоняясь вперед.
Я делаю глубокий вдох.
— Раньше я работала ассистентом по маркетингу. Я отвечала за проведение кампаний и курировала проекты. У меня есть опыт планирования мероприятий, а еще я работала в розничной торговле. В розничной торговле было весело, но, о боже, люди действительно готовы на все ради продажи.
Я нервно смеюсь, ругая себя за последнюю фразу.
Мне нужно остановить себя от болтовни, которую я обычно веду, когда нервничаю.
Я делаю еще один глоток своего отвратительного кофе и изо всех сил стараюсь не сморщить нос от отвращения.
— Я не говорю по-французски и знаю, что раньше не работала менеджером, — добавляю я, чувствуя себя немного неловко, — но я целеустремленная и всегда хочу учиться.
— Здесь все говорят по-английски, так что особых барьеров нет.
Антуан откинулся в кресле и ободряюще улыбнулся мне.
— Что касается вашего предыдущего опыта работы. Он, безусловно, ценен, но важнее то, что вы представляете собой как личность и как вы относитесь к своей работе. Вы производите впечатление целеустремленного и решительного человека, и с таким отношением к делу я не сомневаюсь, что вы сможете научиться. Я прав?
— Думаю, да. — Отвечаю я с кивком. — Я всегда считала себя быстро обучаемой, и мне не терпится принять новые вызовы.
— Я рад это слышать, Леора. Я ценю людей, которые с готовностью принимают новые вызовы. Давайте продолжим разговор, мне не терпится узнать о вас больше.
Мне почти хочется плакать от его слов.
Никто никогда не говорил со мной так.
Никто никогда не успокаивал меня так, как это сделал он.
— Расскажите мне о себе. Что для вас важно? — Говорит он, глядя на меня с неподдельным интересом.
Я на мгновение замираю.
Как мне ответить? Никто никогда не спрашивал меня об этом, особенно на собеседовании.
Вдруг я скажу что-то не то и все испорчу? Но, с другой стороны, разве есть неправильный ответ?
Глаза Антуана ищут мои. Он дарит мне небольшую улыбку, которая озаряет его глаза, побуждая меня к ответу.
— Я ценю людей. — Говорю я, наконец. Глаза Антуана мерцают, когда он кивает на мой ответ. — Я считаю, что подлинность важна, и у меня доброе сердце.
Антуан кивает, похоже, довольный моим ответом.
Чувство теплоты разливается по телу, когда я понимаю, что, возможно, нашла человека, который действительно понимает меня и мои ценности.
— Прекрасный ответ. Ваши родители, должно быть, гордятся тобой.
Я напрягаюсь при упоминании родителей.
Мои родители никогда не гордились мной.
У меня никогда не было родителей, которые могли бы мной гордиться.
Я с самого начала была нежеланной.
— Они умерли, когда я была маленькой.
Ложь.
Моя мама умерла, когда я родилась, а биологический отец не смог справиться с необходимостью растить меня в одиночку и бросил меня в возрасте трех лет.
Я мало что знаю о них, кроме того, что мой отец был