Читать интересную книгу Шел из бани. Да и все… - Михаил Евдокимов

Потому что мы ведь свою родину любим, я всегда и всем в Москве рассказываю, какой у нас прекрасный, волшебный край. И он действительно таким является! А когда люди приезжают, говорят: господи, действительно, край-то волшебный, но к этому волшебству на перекладных ехать приходится! Во всяком случае, автотуризм у нас не развит.

– Вы близко знали Михаила Сергеевича?

– Очень близко…

– У него за все это тоже душа болела?

– Очень болела. Знаете, как-то священнослужитель один, наш выходец, с Алтая, протоиерей Андрей, приближенный к властям человек, принес мне в Москве документы. Михаил Сергеевич тогда уже был губернатором, и документы касались бюджета Алтайского края. Огромная толстая папка. Он говорит: передай Михаилу Сергеевичу, может быть, он разберется. А там – что бюджет выделяет Алтайскому краю и как финансируется. Так вот, открыл я тогда на букву «А» и ахнул, сколько миллиардов выделялось государственным бюджетом для края на ремонт автодорог! На автостроительство, на авторемонт – миллиарды. А финансировалось всего 100 миллионов рублей, на весь край, на первый квартал 2005 года, я помню. И Миша плакал, когда познакомился с этими документами. Он ужасался: «Боже мой, куда же эти деньги уходят?!» Грабеж шел такой, фантастика!

– Считаете, что у Михаила Сергеевича была работоспособная команда, которая могла бы вывести край?

– Не совсем. Проблема в том, что у нас на Алтае нет своих хороших специалистов, грамотных управленцев. Ну нет у нас на родине таких людей! Нужны настоящие экономисты, которые бы разбирались в финансовой стратегии государственного масштаба. Поэтому он и привлекал людей со стороны. Местечково мыслящий человек не справится с проблемами даже районного масштаба. Надо смотреть широко, надо масштабно мыслить. Просто катать асфальт на центральной улице Бийска – этим проблему не решишь.

Миша сам не был управленцем, поэтому и искал таких специалистов, которых не мог найти в крае.

– Думаете, ему не давали работать?

– Ему не просто не давали, а его травили! Ваш же брат, журналист, это делал. И я сам с этим сталкивался. Помню, когда совет матерей по борьбе с детской наркоманией предложил мне выдвигаться в Государственную Думу, и я баллотировался по Бийскому району. И тогда алтайские газеты, те же, которые потом травили Евдокимова, обвинили меня в том, что я пропил чуть ли не 5 миллионов рублей с криминальными структурами Алтайского края. Выборные деньги, которые я в глаза не видел! Раз в году я здесь бываю на Шукшинских чтениях, а оказывается, повязан с криминальными структурами Алтайского края и за три дня пропил миллионы рублей! Я судился, дошел до Верховного суда и выиграл этот суд.

– Что вы думаете о власти? В чем ее проблема?

– Я не политик, мне трудно судить, но думаю, к власти рвутся не улучшать жизнь народа, а улучшать свое личное благосостояние. Не о народе думают, а о себе. Евдокимов на чем выиграл выборы? У него ведь не было определенной программы, он просто выходил к народу и говорил: земляки, воровать не буду! У меня все есть, мне ничего не надо! И народ поверил. Потому что народ устал от воровства и от хапужничества. На этом он и выиграл.

Воруют господа, воруют. И как жили? На 78-м месте был Алтайский край в стране. А Суриков говорил: да, мы отстаем, зато мы на первом месте по частному подворью. Думаю, надо же, первое место! А у меня брат в деревне живет. Спрашиваю у него: скажи, что такое частное подворье у нас, на Алтае? Оказывается, вынужденная мера у крестьян – заводить частное подворье. Потому что денег не платили, и чтобы как-то выжить, они заводили хозяйство. А Суриков это ставил в достижение. И когда прибежали господа к Путину с вотумом недоверия, что надо снимать Евдокимова, артист не может быть губернатором, не управляет, ничего не делается в крае, Владимир Владимирович с улыбкой спросил: восемь лет Суриков губернаторствовал, край опустился до 78-го места, Евдокимов ничего не делает, год всего губернаторствует, а край на 64-е место поднялся. Как же так? Парадокс, однако… А парадокс, я думаю, был в том, что народ поверил Мише, пошел за ним…

Игорь Дергунов

ЛЮБИТЬ И УВАЖАТЬ ЕГО БЫЛО ЗА ЧТО

В отношении Михаила Сергеевича Евдокимова знакомый сказал: «Пусть бы он оставался артистом, политиком или пчеловодом, лишь бы жил. Но его не стало. И по тому, как его оплакивала вся страна, стало ясно, что ему удалось нечто большее, что может артист или губернатор».

Мое знакомство с Михаилом Сергеевичем состоялось в 1987 году во время концерта, который шел в Центральном научно-исследовательском институте «Электроника». Программа состояла из двух отделений. В первом выступали самодеятельные артисты, в том числе и я со своими авторскими песнями. Во втором – профессиональные артисты.

После концерта нас пригласили на небольшой банкет, где я исполнил несколько своих песен. Они понравились Мише. Он говорит: «Я бы хотел вас пригласить к себе домой, на сибирские пельмени. Как вы на это смотрите?»

Я принял предложение. Почему? Потому что, когда впервые увидел по телевидению этого стройного, симпатичного паренька, – изумился его таланту. В то время я не понимал, как так тонко можно спародировать того или иного артиста, показав его характер и другие, присущие только ему манеры.

Спустя какое-то время, встреча состоялась. Мы стали друзьями. Почему? Скорее всего потому, что на некоторые вещи мы смотрели одинаково. В первую очередь это касалось таких понятий, как зло, добро, подлость, проявлялось в отношении к людям.

Он предложил мне стать его администратором. Побывали с ним почти во всех городах России. Неоднократно выезжали за границу. Во время поездок с концертами к нему везде относились с большой любовью. Любить и уважать его было за что. Прежде всего, наверное, за врожденную простоту и любовь не только к своим землякам, но и ко многим людям, которые его окружали.

Небольшой штрих к сказанному. Как-то возвращались из Верх-Обского в Москву. Миша решил встретиться с друзьями на выезде из Бийска, возле поста ГАИ. Подходят сотрудники, зная, что в машине Евдокимов, и просят:

– Михаил Сергеевич! У нашего работника сегодня день рождения. Духи ей купили. Не могли бы что-нибудь на коробочке написать?

– А где именинница? – спросил Миша.

– Она постеснялась, в помещении находится.

Миша расписался. Обернувшись ко мне, говорит:

– Игорь! Бери гитару. Пойдем, поздравим.

Зашли в домик. Обращаясь к девушке, Миша говорит:

– Я не знал, что у вас сегодня день рождения. Я бы с подарком приехал. Ну, знаете что, – произнес он, глядя на девушку, а потом вдруг снял с себя золотую цепочку и надел ей на шею.

Девушка застеснялась. Стала отказываться, не зная, как в таком случае поступить.

– Ничего, ничего. Это подарок от меня.

Гаишники в недоумении. Именинница – тем более.

Потом говорит мне:

– Давай песни петь.

Мы, наверное, с час пели для именинницы.

Я думаю, что для Михаила не так важна была цепочка, сколько внимание к человеку.

Поэтому, постоянно находясь с Мишей рядом и хорошо зная, каким он был, мне тяжело сейчас говорить о нем в прошедшем времени…

В конце июля 2005 года он позвонил мне в Москву:

– Приезжай на Алтай. Ты давно тут не был… Раису Григорьевну прихвати. Друзья тебя тут ждут.

Вопрос был так поставлен, что отказаться неудобно. Тем более, что в Верх-Обском проходил известный турнир по футболу и волейболу на приз Михаила Сергеевича Евдокимова. Ожидался праздничный концерт. Финал концерта приходился на тридцать первое июля. В этот день мы с супругой были у Миши в доме.

Праздничные мероприятия получились хорошими. Выступали известные московские артисты. Миша пел про Алтай. Много говорил. Я почувствовал в его выступлениях какую-то скованность. Может, усталость? Я не знаю, обратил ли кто внимание на его фразу, сказанную со сцены, но я четко уловил ее: «Если что-то… Простите меня. И никому не верьте».

Я не понял, к чему это было сказано, а спросить не успел…

Я спал на втором этаже. Утром, седьмого августа, спустился вниз. Михаил Сергеевич с Галиной Николаевной готовились к отъезду в Полковниково. Миша был в хорошем настроении. Мы с ним обнялись. Я говорю:

– Ну что, Михаил Сергеевич, удачи!

Это было примерно в девять тридцать. И вдруг через час – жуткое известие. Гости, которые остались в доме, плакали, ужасались, что Миша погиб. Я это принял за какой-то бред. Не понимал, о ком идет речь. Не дай Бог никому такое пережить. Я видел, как остро люди приняли эту трагедию, не помню, чтобы у кого-то еще было столько народа на похоронах. Вот с такой любовью и искренним соболезнованием хоронили Мишу. Было море цветов. По всей трассе Барнаул – Бийск, протяженностью в двести километров, люди часами ждали катафалк с телом покойного. Стояли с детьми, чтобы проводить Мишу в последний путь.

Я помню, как на траурном митинге одна женщина сказала, на мой взгляд, очень правильные слова: «Миша перед Богом оправдается нашей любовью».