class="p1">— Узнаем через пару-тройку месяцев! — сказал он с добродушным смешком, точно Санта-Клаус, раздающий ребятишкам игрушки
(«Вот тебе, малыш, игрушечный паровозик, ты получишь пингвинчика в яйце, а ТЕБЕ, крошка Чарли, неуверенность, нормально ты развиваешься или нет! Хо-хо-хо!»).
— Вау! Очень обнадеживает, — процедила Амара. У нее возникло желание придать разговору немного серьезности, поэтому она сосредоточилась на стене за головой доктора Каца, на которой была изображена сцена из джунглей. Посреди картины мультяшная обезьяна с ухмылкой тянула за виноградную лозу. На самом деле жутковатый рисунок.
— Я думаю, — сказал Дэниел, — сейчас мы просто немного взвинчены.
— Послушайте, — сказал доктор Кац, — похоже, что ваш сын, как теперь модно говорить, трудный ребенок. Но это необязательно продлится долго. Как он спит?
Амара и Дэниел переглянулись.
— У нас проблемы с приучением к режиму дня, — сказала она, — потому что, когда он просыпается посреди ночи, кое-кто сразу бежит в детскую укачивать его, хотя нужно дать ему выплакаться.
— Вообще-то я жду! — заявил Дэниел жене, а потом обратился к доктору Кацу: — Я захожу только тогда, когда он не останавливается. Это срабатывает. Он тут же засыпает.
— Это подрывает весь замысел, — проворчала Амара.
— Что ж, — Дэниел поднял руки, — прости, что я хочу утешить нашего сына.
Доктор Кац снова хихикнул.
— Такое впечатление, что этот вопрос вам стоит вдвоем обсудить у другого специалиста.
Позже, ведя громоздкую коляску Чарли через дверь, которую Дэниел держал открытой, Амара заявила:
— Я хочу сменить педиатра.
— В смысле? — спросил Даниэль.
— Он слишком легкомыслен, — пояснила Амара по пути к лифту. — Не знаю, воспринимает ли он вообще наше беспокойство всерьез. Меня бесит его самодовольная морда!
Дэниел вздохнул.
— Он относится к нам серьезно, Мари. Думаю, он просто все это уже видел и понимает, что излишним волнением делу не поможешь.
— То есть теперь ты тоже думаешь, что я излишне волнуюсь?! — огрызнулась Амара.
Дэниел пристально взглянул на жену, и Амара скисла. Она прильнула к нему и ласково проговорила:
— Прости. Просто у меня такое ощущение, будто я пытаюсь делать все и сразу и ни черта не получается.
— Эй, — муж обнял ее прямо в стерильном коридоре, пока Чарли что-то бубнил себе под нос в коляске рядом с ними. — Ничего подобного.
— А что, если с ним что-то серьезно не так?
— Тогда отдадим его, — сказал Дэниел с серьезным видом.
Амара неожиданно для себя улыбнулась и отпихнула его.
— Шучу, — продолжил Дэниел. — Тогда наша жизнь пойдет не так, как планировалось. Но мы будем любить его всем сердцем, станем опорой друг для друга, и все получится.
— Ты прав, — сказала Амара, не сводя с мужа глаз. Когда у него появились такие огромные мешки под глазами и седые волосы на висках? — Я тебя люблю. Давай поедем домой, закажем какую-нибудь жутко вредную еду и включим идиотский сериал. — Она поправила ему галстук. — Может быть, даже уложим его спать, чтобы посвятить немного времени друг другу. — Она выпрямилась и нажала кнопку лифта.
Дэниел состроил гримасу.
— Мне нужно вернуться в офис.
— Что? Как?
— Только под этим соусом я смог улизнуть с той встречи.
— Черт! — выругалась Амара, прижимая пальцы к виску. — Было бы мило, если хотя бы в этот раз ты велел им пойти нахрен.
— Я не могу.
— Похоже, нам с Чарли снова коротать вечер в одиночестве. Круто!
— Ну, я же не виноват, что я единственный добытчик, — буркнул Дэниел, когда двери лифта открылись после звукового сигнала.
Вагон поезда был набит битком так, что вдвоем они еще могли втиснуться, но коляска Чарли не влезала никак.
— Едь ты. Тебе же в офис.
— Мари…
— Едь уже!
И он уехал. Амаре пришлось пропустить еще два поезда, прежде чем они с Чарли протиснулись в вагон. Заводить ребенка в Нью-Йорке чистое безумие, все равно что прыгнуть с парашютом или отрезать себе ухо. Но тем не менее она родила Чарли.
Амару вот-вот должны были повысить до выпускающего продюсера, когда семя Дэниела упало на ее благодатную почву. Справедливости ради это не только его вина. Они пользовались исключительно презервативами, даже после пяти лет совместной жизни, поскольку Амара отказывалась запихивать в себя какие-то дополнительные гормоны. В ее организме все было сбалансировано ровно так, как нужно, и на том спасибо, и ей не хотелось снова рыдать в ванной каждое утро без причины, как это было в старшей школе, когда она год сидела на гормональных контрацептивах. После переезда в Нью-Йорк она попробовала внутриматочную спираль, но целый месяц у нее шла кровь, то и дело начинались судороги, а потом спираль сама незаметно выскочила, и Амаре пришлось совершить очень неприятное путешествие в мир Регулируемой Рождаемости. Она не собиралась страдать от ужасных побочных эффектов только для того, чтобы парень (ставший впоследствии женихом, а затем и мужем) испытал какие-то крышесносные ощущения, когда ему и так уже чертовски хорошо. К счастью, Дэниел был не из тех парней, которые жаловались на подобные вещи. Иначе бы она не вышла за него.
Презик порвался вечером накануне очень важной презентации на работе. Она была одним из продюсеров шоу «Не до сна с Ником Танненбаумом» и разрабатывала новый сюжет, в котором Ник будет вести рэп-баттлы о текущих событиях со знаменитостями. Амара всегда стремилась к более серьезному содержанию, особенно с учетом мировой обстановки. Ник, общительный канадец, нервничал из-за спорных вопросов, но ему нравилось дурачиться и читать за кулисами рэп вольным стилем с командой, поэтому Амара подумала, что он согласится на эксперимент. Она написала сценарий об упразднении коллегии выборщиков (приехав из Англии поступать в университет, она была ошеломлена этим учреждением — неужели это «великая американская демократия», о которой все говорят? — но пыталась быть беспристрастной в написании), и пока Кенни, дирижер оркестра, сопровождавшего шоу, выступал на одной стороне, она успевала подготовить другую. Нику точно понравится эта задумка, если Амаре удастся нормально воплотить ее, в этом она была уверена. Он уже давно уговаривал ее присоединиться к фристайлу за кулисами, пока она носилась как электровеник, проверяя, готовы ли к эфиру миллионы всяких мелочей. «Амара, наверное, могла бы надрать нам всем задницы», — говорил Ник. (Но она не знала наверняка, шутит он или и вправду так считает, а считает так потому, что она чернокожая, или потому, что и вправду такая крутая.) «Я вас в порошок бы стерла. Вы бы побежали в слезах и соплях к своим мамочкам», — всегда отвечала она, дважды перепроверяя, разложил ли стажер карточки с репликами в нужном порядке.
После того как презерватив порвался, Дэниел предложил сгонять в аптеку за «Планом