Читать интересную книгу Золото мертвых. Смута - Юрий Корчевский

Он подкупил свежего пороха в лавке – явно польского происхождения, у нашего зёрна не такие. Видимо, приворовывали поляки казённое имущество, продавали на сторону.

Дома проверил оба пистолета, наточил нож. Саблю бы ещё, но её не скроешь. На ножи ляхи внимания не обращали – их носили все. А пистолеты под тулуп убрать можно, чтобы в глаза не бросались. У Наума взял топор, наточил его до бритвенной остроты. Лес таким топором рубить плохо, затупится в момент, а для боя накоротке или метнуть в цель – в самый раз. Вот теперь он готов.

И Наум готовился: сала прикупил, сухарей ржаных, в каждую подводу по мешку овса определил для лошадей – всё равно подводы пустые. Горячая вода да крыша над головой только на постоялых дворах, то есть утром и вечером, на ночёвках. А днём подхарчиться салом в самый раз – оно не даст замёрзнуть на морозе.

Через пару дней тронулись в путь. Поляки на заставе увидели пустые сани и останавливать не стали – лень было подходить.

Лошади бежали бодро, только пофыркивали. Морозец лёгкий, по ощущениям – градусов десять, но возничие заботливо накинули на животных попоны. Себе спокойнее. Простудится лошадь, воз не потянет – только на бойню и сдать. Потому и воду на постоялых дворах грели, давали лошадям пить тёплую.

Едва к исходу второго дня одолели полсотни вёрст, как случилось первое происшествие. Сзади раздались разбойничий посвист, крики.

Андрей обернулся. Обоз догоняли трое верховых, судя по одежде – козаки.

Запорожцы, в зависимости от политических пристрастий их гетманов, были то на польской стороне, то на русской, а то и сами по себе, враждуя при этом со всеми государствами. Но при любом раскладе они занимались грабежами не хуже разбойников. Вот и теперь встреча с ними не предвещала ничего хорошего.

– Наум, опасайся! – крикнул Андрей. Сам он сидел на последних санях, а Наум – через сани от него, почти в середине обоза.

Андрей достал пистолеты, взвёл курки и накрыл их рогожей. Топор лежал рядом, прикрытый полой тулупа – даже руку тянуть не надо.

Стоит ли говорить, что верховые быстро догнали обоз?

Андрей заметил, как козаки вытянули сабли из ножен. Подводы пустые, товара нет, однако у купца деньги на покупку соли. А козаки – народ тёртый, для них пустой обоз даже лучше. Товар-то поди ещё продай – с деньгами проще.

– Стой, хлопчики!

Один из козаков сразу направил своего коня к голове обоза – купцы обычно занимают место там. Двое остановили коней в середине, жадными глазами осмотрели сани. Товара не было. Да они издалека это видели, просто убедиться хотели.

– Кто купец?

Наум медлил. Отдать деньги – значит остаться без товара.

И тут Андрей подал голос:

– Ну я!

Лучше принять удар на себя. Козак спрыгнул с лошади и направился к Андрею. Физиономия его не сулила добра: глаза были зло прищурены, на губах – кривая ухмылка.

– А вот мы сейчас посмотрим, что ты за купец!

К слову сказать, отличить по одежде Андрея от Наума было невозможно – такой же тулуп, шапка и валенки.

– Деньги сам отдашь или помучиться хочешь?

– Сам отдам. – Андрей расстегнул полушубок.

Козак думал, что купец сопротивляться начнёт, отговариваться, что денег нет, и даже заулыбался, расслабился. Андрей же выхватил из-за пояса пистолет и с пяти шагов выстрелил козаку в грудь.

Клуб сизого дыма закрыл козака, а когда он поднялся, козак лежал на спине. Он силился ещё что-то сказать, но изо рта текла кровь. Лицо на глазах бледнело – жизнь с каждой секундой покидала козака.

Грохот выстрела, неожиданный для возничих и козаков, на мгновение ввёл всех в ступор.

Тем временем, придя в себя, к нему скакал второй козак, замахиваясь саблей. Андрей схватил второй пистолет, лежащий на санях под рогожкой. Тело козака было закрыто лошадиной мордой, а в голову, да ещё на скаку, попасть было трудно.

Андрей вскинул пистолет и выстрелил в голову коню. Против всадника пешему сражаться трудно, а коли козак без коня останется, шанс есть.

Конь пролетел по инерции пару метров, передние ноги его подогнулись и он завалился на бок, придавив козаку ногу.

Всё, пистолеты разряжены. Андрей схватил с саней топор – теперь это единственное оружие. А от головы обоза уже гнал коня последний из козаков. Он не видел, что произошло, только слышал выстрелы, однако понял, что дело плохо: двое его товарищей убиты или ранены, а обидчик их жив.

Когда прозвучали выстрелы, один из возничих успел вытянуть из саней запасную оглоблю. Летом в подводе их никто не возил, а зимой брали одну на весь обоз. В холода да после дождливой осени древесина в лесу влажная, ни на костёр не годна, ни для того, чтобы из неё оглоблю сделать. Вот возчик и успел сунуть её под ноги жеребцу. И как только исхитрился, в последнее мгновение. Ещё бы доля секунды – и конь проскакал бы мимо. Только споткнулся конь об оглоблю и перекувыркнулся через голову.

Андрей кинулся к козаку, которого придавила лошадь. Да не к дальнему, а к тому, под которым лошадь убита. Тот стонал, но ногу из-под лошадиной туши успел наполовину вытянуть. Андрей тюкнул его по голове топором, утихомирив навсегда, и бегом кинулся к другому козаку.

Конь, которого возничий сбил оглоблей, уже неловко поднялся; козак тоже шевелиться стал. Кабы не снег, смягчивший удар, он себе все рёбра переломал бы, а то бы и шею свернул. Но шок от сильного удара ещё был – козак бессмысленно таращил глаза. Чёртовы валенки, бежать в них по снегу одно мучение!

Козак успел сесть и уже слепо шарил вокруг себя в поисках сабли.

Однако Андрей в доли секунды оказался рядом. Отшвырнув саблю валенком, приставил к шее козака нож. Козак, хоть и не в себе был, замер, и только глаза ещё больше округлились и стали чумными.

– Хоть немного соображаешь?

– С трудом. Ударился сильно.

– Я тебя не гнал. Сколько вас было?

Вопрос важный – втроём козаки за Москву не забрались бы.

– Сотня.

– Остальные где?

– По деревням шарят. Пожрать да выпить ищут, да денег.

– С поляками пришли?

– С ними. Денег они обещали, да не дали.

Времени не было, надо было уходить. Андрей и этого козака зарубил, ударив топором по шее. Возничие только ахнули – они с ужасом наблюдали за происходящим со стороны.

Андрей обыскал убитого, снял пояс с ножнами и сунул туда саблю – пригодится ещё оружие. Козацкий конь стоял рядом, только переднюю ногу слегка поджимал, не наступая на неё, видимо – повредил.

Андрей обернулся к возничему:

– Сними с коня седло и сбрую, положи в сани.

Он собрал с козаков сабли и сунул их под сено в розвальни.

– Чего рты раззявили? С мёртвого коня сбрую снимайте.

– А с этого?

Конь козака, убитого выстрелом в грудь, спокойно стоял в сторонке.

– Я на нём поеду.

Андрей достал из кармана ржаной сухарь, подошёл к коню и протянул сухарь ему. Конь понюхал угощение, осторожно взял сухарь мягкими губами и захрустел.

– Уже лучше, почти познакомились, – подал голос Наум. – Тела убитых в сторонку оттащите да снежком закидайте. Шустро!

Возничие потащили убитых к леску, а Наум подошёл к Андрею:

– Думал – плакали мои денежки. А без них – только домой возвращаться.

– Отбились. Ты возничего поблагодари, что помог вовремя – оглоблю под ноги коню сунул.

– Арсений это. Сметливый мужик.

– Копейку лишнюю дай ему, не жлобись. А то неизвестно ещё, как всё повернулось бы.

– Не забуду. Эй, вы там! Скорее!

Возничие вернулись к обозу. Теперь о схватке напоминал лишь труп коня.

– С этим-то что делать? – указал на хромого коня один из возничих.

– Пусть стоит. Далеко не уйдёт, а хромой – кому он нужен?

Обоз тронулся.

Пальцы у Андрея мелко тряслись, отходили после выброса адреналина. То, что он устоял один против троих козаков – везение. Это не разбойники. Выучка есть, сноровка, боевой опыт. И наглости хоть отбавляй. Самоуверенность их сгубила.

За остаток дня отъехали прилично – вёрст десять. Заночевали на постоялом дворе – перед ним Наум остановил обоз.

– Кто откроет рот насчёт козаков – сам удавлю, – предупредил он. – Козаки своих искать будут. Хотите домой вернуться живыми – молчите ради Христа.

Возничие дружно кивнули – вернуться домой хотели все. Поездка только началась, и ещё неизвестно, как закончится. Путь долог, всякое может случиться.

В трапезной купец, на радостях, что деньги сохранил, угощение выставил – похлёбки целый котелок да жареного поросёнка и пирогов. Зная прижимистость Наума, Андрей удивился – как это он расщедрился?

Однако же угощение пришлось по вкусу: готовили на постоялом дворе отменно, и кости поросёнка обглодали едва ли не до зеркального блеска.

Потом отправились спать. Возничие – в людскую, там многолюдно, но дёшево, зато тепло. А сам купец с Андреем – в комнату на втором этаже. Купец снял её для себя, но Андрей был охранником, а Наум боялся за деньги. Только в комнате Наум спал на кровати, а Андрей – на широкой скамье.