— Что-нибудь случилось со стиральной машиной?
Она склонила голову набок.
— Нет, а что?
— Потому что ты... У тебя нет... — Сделав над собой усилие, он встретился с ней глазами. — Не важно. Когда будем ужинать?
— Как только ты переоденешься. Не хочешь надеть что-нибудь удобное?
Поскольку рассматривать ее сверху было небезопасно, он сосредоточился на ее миниатюрных шортах. Окинул взглядом ее стройные ноги вплоть до кончиков носков. Голые ноги и... Кровь опять начала бешено пульсировать у него в жилах. Это тоже небезопасно. Он откашлялся, пытаясь овладеть собой.
— Я надеюсь, специальный костюм для ужина не обязателен.
— Конечно, и так слишком жарко.
— Мадам, как вы правы!
Ник бегом поднялся по лестнице в свою комнату. Но как бы быстро он ни удирал, взгляд ее невинных глаз и образ прекрасного тела преследовали его. Рано или поздно он должен будет снова к ней спуститься. У него пересохло во рту. Черт побери! Он не должен так о ней думать. Она была монахиней. Черт! Кого он пытается обмануть? Она давно ушла из монастыря, и она — его жена.
Ну и что? Формальная бумажка не дает права ему... им... Он не собирался допустить близости с ней. Он не мог идти на риск, привязаться к ней. Однако он не предполагал, что будет испытьвать к ней такое влечение. Думал, что сможет спокойно жить с ней под одной крышей.
Он надел шорты и майку и, успокоившись, спустился вниз. Повернув налево в столовую, он заметил, что лампы снова выключены. За каким чертом она это делает?
— Келли, ты что, экономишь электроэнергию? — Он возвышался в дверях, глядя, как она наливает вино в бокалы. — Уж поверь, я в состоянии платить по счетам.
Келли в испуге оторвалась от своего занятия.
— Все должны вносить вклад в экономию электроэнергии. Ты что-то имеешь против?
— Я предпочитаю видеть, что я ем. — Он уселся во главе стола.
— Все равно не сможешь понять — я освоила новый рецепт.
Она пошла на кухню и вернулась с длинной плоской кастрюлькой. Поставив ее справа от Ника, взяла его тарелку и положила на нее кусочек чего-то похожего на лазанью. Наклонившись, чтобы поставить перед ним тарелку, она коснулась своей мягкой, не скованной бюстгальтером грудью его плеча. Он стиснул пальцы, стараясь унять дрожь в руках.
— Я забыла про салат.
Келли поспешила на кухню. Ее маленькая тугая грудь подскакивала в такт движениям, и его тело окончательно вышло из-под контроля. Когда она вернулась, он затаил дыхание, ни в силах отвести глаза.
Она села за стол и двумя глотками опорожнила свой бокал. Потом перевела на него сияющий взгляд.
— Умираю от жажды. Здесь так жарко.
— Да. Ты мне уже это говорила. — «Как будто нужно напоминать об этом», — раздраженно подумал он.
Ее блестящие волосы соблазнительно падали на обнаженные плечи. Ему хотелось погрузить руки в эти мягкие густые кудри. Келли смахнула огненную прядь с разгоряченного лица и вновь наполнила свой бокал. Понимает ли она, что сводит его с ума?
Он взглянул на свой бокал.
— Думаю, что мне лучше выпить пива.
— Я принесу. — Она начала подниматься.
— Нет! — Он стиснул зубы. — Сиди спокойно. Ты все время скачешь, и я хочу сказать, ты только что села. Расслабься. — Он направился к холодильнику.
Ник вытащил бутылку с длинным горлышком и присел на стойку, отыскивая в ящике открывалку. Келли подошла бесшумно, и его обдало свежестью духов, когда она дотронулась до его руки. Он неохотно перевел на нее взгляд.
— Ник? — Ее дыхание участилось, широко распахнутые глаза были полны надежды.
Вдруг до него дошло. Этот ужин всего лишь — обольщение, женская ловушка. Он должен был сразу все понять. Она такая же, как и все.
— Ничего не выйдет. Я не желаю ничего такого.
— Какого? — Келли бросила на него быстрый виноватый взгляд и уставилась на полку за его спиной. — Я только приготовила ужин.
— Цветы? Вино? Полумрак? — «Отсутствие лифчика», — раздраженно подумал он. Она вздрогнула словно от удара.
— Я просто пытаюсь быть твоей женой, Ник. Но ты должен мне помочь. У меня ведь совсем нет опыта.
— У меня есть. И больше я не хочу.
— Тогда зачем ты на мне женился? Только из-за мальчиков? — Ее голос сорвался, она замолчала и быстро отвернулась.
Но он успел заметить слезинку, стекавшую по ее щеке. Услышал, как она икнула, а потом открыла воду в раковине.
— Ты плачешь? — Она замотала головой.
— Да, ты плачешь. На тебя всегда нападает икота, когда ты плачешь.
— Откуда ты знаешь?
— Я помню.
— Теперь все изменилось. — Она закрыла кран и снова икнула.
Как он хотел, чтобы в ней проснулся ее ирландский дух. С ее гневом он мог совладать. Но это... Он чувствовал себя абсолютно беспомощным, когда она плакала.
— Келли. — Он взял ее за руку. Она попыталась вырваться, и на щеке блеснула еще одна слезинка. — Не надо.
Он только успокоит ее — вот и все. Он взял ее лицо в руки и провел большими пальцами по щекам.
Она отступила, прижавшись спиной к холодильнику.
— Я не хотела. — Ее губы дрожали.
— Знаю. — Он придвинулся к ней вплотную и обнял.
Первое прикосновение к ее губам прошло электрическим током по всему телу. Он услышал ее слабое всхлипывание и ощутил соленые слезы на своих губах. Подняв голову, посмотрел в ее печальные глаза и возненавидел себя за то, что заставил ее плакать. И он выкинул из головы все, кроме желания загладить вину.
Келли никогда еще не испытывала такого унижения... даже тогда, когда он поместил ее в отдельной комнате. Да, она хотела, чтобы он целовал ее этой ночью, но с любовью, а не с жалостью. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее ускользнуть от него и где-нибудь спрятаться.
Он опять наклонил голову, как будто не чувствуя ее сопротивления. Он заворожил ее своим глубоким взглядом. Она стояла неподвижно, как камень, но ее сердце пустилось вскачь, когда она снова почувствовала на губах его нежное прикосновение. Он все сильнее прижимался к ее губам, и она заметила, что его дыхание участилось, когда она слегка склонила голову, чтобы ответить на его поцелуй.
Это прикосновение было нежным, чудесным, живительным для ее иссохшейся души. Она не могла отказать себе в этом маленьком наслаждении. Она нерешительно дотронулась языком до его верхней губы. Он на мгновение застыл. Ее рука опустилась прямо на его сердце, и он вздрогнул.
Он привлек ее поближе, и она с трепетом ощутила, как что-то твердое вдавилось ей в живот. Но это — свидетельство того, что он неравнодушен к ней. Она нежно гладила руками его грудь, глядя, как до черноты потемнели его глаза. Он развел в стороны ее руки и чуть сдавил пальцами ее грудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});