Читать интересную книгу Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев

С наступлением летних каникул свою библиотеку я не закрыл. Только теперь она работала лишь три дня в неделю — вторник, четверг и субботу. По вторникам и четвергам я забегал по утрам на полчасика обменять желающим книги, пока Сашка с братьями ждала меня на улице возле школы. А по субботам я оставлял братьев на отца, а сам шёл в школу на пол дня, до обеда. По субботам я читал вслух.

Тамарочка у нас была в отпуске и мне, в виде исключения, особым указом директора разрешалось самостоятельно брать в учительской ключ от нашего класса. Единственное условие — убираться в классе после сеансов чтения. Впрочем, с этим никаких сложностей не было. Все, кто приходил смотреть бесплатный театр в виде меня, делали это совершенно добровольно, это же не уроки. Поэтому и с уборкой никаких проблем. Добровольцы помыть пол в классе всегда находились.

Ещё же я заметил, что, несмотря на каникулы, число моих слушателей особо не уменьшилось. Правда, сейчас я читал лишь один день в неделю, но ведь и народу должно было остаться меньше. Многие покидали Москву на лето. Однако, в классе, когда я читал, не то что не было свободных мест, приходилось за парты по трое садиться, иначе всем места не хватало. Ума не приложу, что делать, когда начнётся новый учебный год. Где мне их всех рассаживать-то?..

Глава 19

Я, Мальцева Наталья, вступая в ряды Всесоюзной Пионерской Организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Всегда выполнять Законы пионеров Советского Союза.

Сегодня у нас среда, шестое ноября 1968 года. И меня принимают в пионеры. Прямо на праздничной общешкольной пионерской линейке, посвящённой очередной годовщине Октября. Случай, надо сказать, экстраординарный. Второклассница, неполные восемь лет — и в пионеры.

Это инициатива Людочки, старшей пионервожатой нашей школы. Она несколько раз приходила слушать мои выступления и загорелась идеей срочно затащить меня в пионеры. Не дело, мол, что такой ценный кадр до сих пор не пионер. Вот она и пробила в райкоме комсомола разрешение принять в пионеры исключительно одарённую и ответственную второклассницу.

Просто так ей, правда, такого разрешения не дали. Специальная комиссия из трёх человек приезжала, на меня смотреть. Комиссия, хе-хе. Три девчонки лет по двадцать. Припёрлись на очередное чтение и сидели в зале, слушали.

Я не оговорился, в зале. В начале нового учебного года я сходил к директору и выпросил у него право читать в школьном актовом зале, если там никаких иных мероприятий не проходит, и он пустует. А то совсем тесно в классе стало, уже даже и по трое человек за каждой партой сидит, а всё равно места на всех не хватает.

За лето, благодаря безвозмездным пожертвованиям читателями личных книг, я ещё увеличил свою библиотеку и к сентябрю вплотную приблизился к тысяче томов, которые занимали уже три шкафа. По ассортименту художественной литературы моя библиотека сильно превосходила штатную школьную. Правда, у меня были книги лишь для младших школьников.

А в сентябре ещё и новые первоклашки в школе появились! К слову, некоторые из них по возрасту были старше меня. Сначала они, понятно, осваивались, Но уже в начале октября на чтение робко заглянул рыжий первоклассник в смешных круглых очках и спросил, можно ли ему тоже послушать. Я тогда, помню, как раз сказку о молодильных яблоках читал. А, поскольку в класс набилось заметно больше сорока человек, то чтобы не было душно, мы читали с открытыми окнами и открытой дверью. Вот на звук моего голоса новый читатель и заглянул.

Так вот, возвращаясь к комиссии из райкома. Послушали меня. Вроде, понравилось. Я специально для них «Сказку о Военной тайне» прочитал. Типа я весь такой насквозь передовой почти-пионер. После чтения ещё сводил их посмотреть на мою библиотеку. Три шкафа с книгами, коробка карточек и журнал учёта. Причём добрая треть книг была мной собственноручно восстановлена из списанного хлама. А пионервожатая Людочка притащила наш классный журнал, показать оценки ребят по чтению. Троек там не было, к этому времени я уже и последних двух обалдуев зацепил. Теперь из нашего класса в библиотеку не был записан лишь один человек — я сам.

В общем, комиссия единодушно пришла к выводу о том, что с порученной мне общественной работой я справился превыше всяких похвал. Опять же, круглая отличница, примерное поведение и, до кучи, сирота пролетарского происхождения. Отец — токарь и член партии, малолетние братья-близнецы, о которых я забочусь. Что называется, абсолютный идеал. Хоть сейчас на плакат. Так Людочка получила разрешение райкома принять меня в пионеры, несмотря на мой юный возраст.

И вот я в парадном белом фартуке и с мерзкими белыми бантами на голове стою возле знамени пионерской дружины, а Людочка, под не слишком умелый барабанный бой, собственноручно повязывает мне на шею пионерский галстук, а затем цепляет к моему фартуку значок. Вот и всё, очередной этап пройден, теперь я пионер. Ниночка, я ничего не забыл. Я всё помню и не допущу. Я приближаюсь!..

— Ай!! Сашка, больно же! Аккуратнее нельзя?

— Извини. Волосы зацепились. Я слишком туго завязала.

— Зараза. Ненавижу банты. Они мне мешают.

— Зато красиво. Во, один развязала. Повернись, сейчас второй сниму.

— Уй! Больно. Саш, ну осторожнее.

— Сейчас. Сама бы завязывала. У тебя волосы слишком короткие, неудобно.

— Я сама не умею.

— Хочешь, научу?

— Не хочу. Я не собираюсь бантики носить. Это был последний раз в жизни.

— А зря. Тебе идёт. Наташ, а давай тебе косу отрастим, а? Как у меня. Будет очень красиво.

— Нет уж, спасибо. Я как-нибудь без косы перетопчусь. Мне ещё не хватало по утрам косу заплетать. Делать мне, что ли, нечего?

— Ну, как хочешь, я просто предложила. Всё, развязала. Держи свою ленту.

— Спасибо. Сашка, знаешь, что Вовка сегодня ночью учудил?

— Чего?

— На горшок попросился. Сам! Проснулся часа в два и кричит: «Ната, Ната!». Ну, ты же знаешь, как он умеет.

— Угу. И дальше что?

— Я его спрашиваю, чего тебе, Вов? А он мне отвечает: «Писать». Представляешь, сам проснулся и попросился! Здорово?

— Здорово. Молодец, Вовка. Нужно ему купить что-нибудь.

— Я тоже так думаю. Ну, оделась? Пошли домой. В гастроном только зайдём, мне купить кое-что нужно. Я завтра пирог печь буду, праздник всё-таки.

— А какой? С клубничным вареньем?

— Точно.

— Мой любимый.

— Я знаю. Потому и пеку. Я ведь не очень пироги люблю, ты знаешь. Папа тоже, ему всё равно какой. А мальчишкам нельзя много. Так что, будешь помогать есть.

— Это я могу. А газировка будет?

— А ничего не склеится?

— Не склеится. Так будет? Я пирог с газировкой люблю.

— Тогда сама от гастронома её нести будешь. А то мне тяжело. Понесёшь?

— Спрашиваешь. Конечно, понесу.

— Эх ты, сластёна. Чего встала в дверях, проходи!

— Наташ, тут дождик.

— Боишься растаять? Сахарная ты моя…

Глава 20

Я опять прославился на весь Союз. Снова попал в газету и опять-таки в «Правду». Правда, теперь не в обычную, а в пионерскую. Зато на этот раз меня там не упоминали вскользь, а вся статья была про меня. И напечатана она была на первой странице. Вернее, там она начиналась, а продолжалась на второй. А ещё на первой странице газеты была напечатана фотография моей улыбающейся тушки в пионерском галстуке. Помню, меня минут тридцать мурыжил фотограф из «Пионерки», когда делал этот снимок. Он штук десять различных вариантов меня красивого снял. А после фотосессии было ещё и интервью. Дотошная въедливая тётка два часа мучила меня вопросами о том, как я дошёл до такой жизни.

Насколько я понял из обрывков фраз этой тётки, у одной из тех трёх девиц, что приходили из райкома смотреть на меня, в редакции «Пионерки» работал ухажёр. И он где-то там не то в курилке, не то в столовой ляпнул про меня. Типа, есть вот такая удивительная девчонка, что стала пионером в семь лет. А потом эта информация дошла до редактора. Тот быстро раскрутил ухажёра на подробности и через его подружку из райкома вышел на меня. Так и появилась эта статья.

Статья, конечно, вышла, мягко говоря, не вполне правдивая. Но я от журналистов ничего иного и не ждал. По-моему, это у них профессиональное. Вечно наврут с три короба для объёма, а читатель потом разбирайся и выискивай зёрна правды в куче лжи. Вот скажите, для чего нужно было врать, будто бы я очень хочу завести собаку, но папа не разрешает, а? Да она меня про собаку даже и не спрашивала ни разу! Сама всё придумала. И не нужна мне никакая собака. Мне и братьев хватает выше крыши. Не хватало ещё собаку себе на шею вешать. И с чего она решила, что папа бы мне не разрешил завести собаку, если бы я этого захотел? Разрешил бы вполне. Наверняка сказал бы что-то вроде: «Покупай, но кормить её и гулять с ней будешь сама». Так бы всё и было, я его знаю.