— Привет, дорогая. Что привело тебя в мои конюшни?
— Доброе утро. — Ее улыбка, как всегда, подняла ему настроение. — Я приехала помочь Тиму с Аполло.
Голубая майка без рукавов подчеркивала голубизну глаз Меган, под эластичной тканью угадывались очертания бюстгальтера и ложбинка между грудями. Это заставило Хавьера забыть о своих планах.
Меган надо снова завлечь в постель, и тогда в запасе у него будет полгода, чтобы убедить ее отказаться от ребенка.
— В обращении с лошадьми у Тима нет такого дара, как у тебя, — улыбнулся он.
— Это не дар. Это опыт. Просто Тиму нужна практика.
— Я не согласен. Смотреть на тебя, когда ты скачешь на лошади, — это все равно что слушать прекрасный оркестр. Ты словно сливаешься с конем, находишься с ним в полной гармонии, отзываясь на любое его движение.
На секунду Меган задержала на нем взгляд, наполненный нежностью, как и раньше. Но затем она прикусила губу и стала наблюдать за тренировкой лошади. Хавьер должен понять, что утратил ее любовь.
Рука ее слегка дрогнула, когда она заправила за ухо выбившуюся прядь.
— Тим — один из лучших наездников-любителей фермы «Сазерленд». Если ты хочешь найти профессионала, это будет трудно сделать, потому что все наши наездники уже имеют клиентов. Но ты всегда можешь перевести своих лошадей в другую конюшню или забрать их домой.
Хавьер проигнорировал ее не совсем тактичное предложение покинуть страну.
— Нет. Ведь здесь ты.
Он заметил, что дыхание Меган участилось.
— Я готова помочь Тиму, — продолжила она. — Я прекрасно знаю твоих лошадей и проконсультирую Тима по поводу того, как обращаться с ними. Возможно, ты даже успеешь получить несколько наград, прежде чем закончится сезон.
— Ты можешь вернуться ко мне в любое время, Меган. Разреши…
Не дождавшись разрешения, Хавьер положил руку ей на живот. Меган вздрогнула и отодвинулась бы, если бы он другой рукой не обнял ее за талию.
— Что ты делаешь? — задыхаясь, воскликнула она.
Хавьер почувствовал, что тело его охватил жар.
Боже мой! Неужели это влечение никогда не исчезнет? Ему не терпелось запустить руку в ее трусики, погладить теплый живот, прикоснуться к темному треугольнику волос, а затем… Он не забыл, какова она на вкус…
Хавьер обуздал сладострастные мысли.
— Как любой хороший папочка, я хочу наблюдать за тем, как тело твое расцветает и полнеет, пока ты вынашиваешь моего ребенка.
— Нашего ребенка, — поправила его она. — А что будет с «Парфюм Александер»?
— В доме для меня оборудуют офис. — Хавьер погладил трикотажную ткань, прикрывающую живот Меган. — Поехали со мной, Меган, воспользуемся этой волшебной возможностью.
Она вздохнула, и он подметил в глазах женщины вспыхнувшее желание. Меган вывернулась из его рук, но румянец на ее щеках, а также учащенный пульс, заставивший быстро биться тоненькую жилку на шее, говорили о том, что она также возбудилась.
— Я не против того, чтобы ты наблюдал за моей беременностью. Но я не хочу жить с тобой.
— Почему же ты отказываешь нам обоим в таком удовольствии? Я жажду ощутить твою шелковистую кожу всем своим телом, mon amante, и насладиться твоими жаркими объятиями.
Губы Меган приоткрылись, глаза заблестели, и он поверил было, что она готова отдаться ему, но Меган покачала головой, обхватив руками живот:
— Мне надо привыкать жить без тебя.
«Жить без тебя». Эти слова вонзились в сердце Хавьера, словно острые иглы. Но она права. Настанет день, когда они должны будут расстаться. Правда, до этого еще далеко.
— Я собираюсь связаться с наследниками Хичкока, чтобы купить у них ферму, — заявил он.
Меган прищурила глаза:
— Зачем тебе это нужно? У тебя есть прекрасное имение во Франции. А после свадьбы появится еще одно.
— Я подарю ферму тебе, если ты подпишешь документы о передаче мне ребенка. У тебя появится свой дом, рядом с твоей кузиной.
Боль мелькнула на ее лице.
— Что хорошего может быть в доме, если там нет семьи? Сколько раз я должна повторять тебе, что не откажусь от ребенка? И ты не заставишь меня изменить решение ни куском земли, ни мешком с деньгами.
— Это не просто земля. Я предлагаю тебе обеспеченную жизнь и возможность вернуться к скачкам. Ребенок станет помехой для тебя.
— Скачки — не самое главное в моей жизни. Ребенок важнее. Если ты настаиваешь, то сможешь навещать его или ее.
Меган противилась сильнее, чем он ожидал.
— Мой наследник должен приобщаться к бизнесу с самого раннего детства, — настаивал Хавьер, — с того момента, как он начнет осознавать себя наследником.
— Ты собираешься привить ему понятие долга и чести? Посмотри на себя. Ты женишься на женщине, к которой, по твоим словам, не испытываешь никаких чувств. Брак заключается ради империи «Парфюм Александер».
— Я женюсь не ради денег. Деньги не играют никакой роли.
— Скажи, Хавьер, ты знаешь что-нибудь о своей невесте, кроме того, что отец заставляет ее выйти замуж и она покорно повинуется ему?
Эта атака удивила его.
— Ты никогда не была такой злой, Меган. Это на тебя не похоже.
— Да, не была. Но я всегда оценивала своих соперников, их сильные и слабые стороны. Сесиль не будет достойной женой и, прости господи, хорошей мачехой. Она — девушка легкомысленная. Ты знаешь об этом? Она любит повеселиться, а тебя вечеринки с выпивкой никогда не привлекали. Ты относишься к вечеринкам и банкетам как военный стратег. На них ты устанавливаешь связи с людьми, которые могут быть полезными для тебя. Затем ты уходишь. И ты никогда не напивался до потери разума. Сесиль, вероятно, очень любит позировать фотографам желтых изданий. Я нашла в Интернете сотни ее фотографий. А ты оберегаешь свою личную жизнь и терпеть не можешь, когда о тебе пишут в гламурных журналах.
— Сесиль будет вести себя пристойно после замужества. Я прикажу ей.
— Ты уверен? А известно ли тебе, что она — большая поклонница тенниса и не пропускает ни одного международного матча? Ты терпеть не можешь теннис, а она, насколько я поняла, не любит лошадей. Что у вас общего?
— Это мелкие детали, и их легко решить.
— Ей двадцать пять лет, и она никогда не работала.
— Моей жене не надо работать.
— Нет, конечно, но, если интересы сводятся только к моде и теннису, трудно завоевать твое внимание.
— Может быть, ты прекратишь критиковать мою невесту?
— Прости. Я не пытаюсь оскорбить ту, которую никогда не видела, но, мне кажется, ты многого не понимаешь. Кроме того, что ваши отцы являются основателями крупных парфюмерных компаний, и французского гражданства, у вас нет ничего общего.