Читать интересную книгу Декамерон. 9 лучших новелл - Джованни Боккаччо

Новелла десятая

Маркиз Салуццкий, вынужденный просьбами своих людей жениться, берет за себя, дабы избрать жену по своему желанию, дочь одного крестьянина и, прижив с ней двух детей, уверяет ее, что убил их. Затем, делая вид, что она ему надоела и он женится на другой, он велит вернуться своей собственной дочери, будто это – его жена, а ту прогнать в одной рубашке. Видя, что она все терпеливо переносит, он возвращает ее в свой дом, любимую более, чем когда-либо, представляет ей ее уже взрослых детей и почитает ее и велит почитать как маркизу

Когда кончилась длинная новелла короля, всем, по-видимому, сильно понравившаяся, Дионео сказал, смеясь:

– Добродушный человек, ожидавший следующей ночи, чтобы сбить поднятый хвост призрака, не дал бы двух грошей за все похвалы, расточаемые вами мессеру Торелло!

Затем, зная, что ему одному осталось говорить, он начал:

– Мягкосердые мои дамы, мне кажется, нынешний день посвящен был королям и султанам и тому подобным людям; потому, дабы не слишком отстать от вас, я хочу рассказать об одном маркизе, но не о великодушном подвиге, а о безумной глупости, хотя в конце из нее и вышел прок. Я никому не советую подражать ему, потому что было большой несправедливостью, что из этой глупости ему последовало благо.

Много лет тому назад в роде маркизов Салуццо был старшим в доме молодой человек по имени Гвальтьери, который, будучи не женат и бездетен, ничем иным не занимался, как целыми днями охотился за птицами и зверями, нимало не помышляя ни о женитьбе, ни о потомстве, за что его следует считать очень мудрым. Это не нравилось его людям, и они несколько раз просили его жениться, дабы ему не остаться без наследника, а им без правителя, причем предлагали найти ему такую жену из хорошей семьи, что на нее можно было бы возложить добрые надежды, а он был бы ею очень доволен. На это Гвальтьери отвечал им: «Друзья мои, вы принуждаете меня к тому, чего я решился никогда не делать, зная, как трудно найти жену, привычки которой подходили бы к моим, как велико число неподходящих и как трудно жить тому, кто нашел жену, ему не соответствующую. Вы говорите, что с уверенностью можете судить о дочерях по нравам отцов и матерей, и отсюда заключаете, что дадите мне такую, которая мне понравится, но это – глупость, ибо я не понимаю, как можете вы узнать их отцов и тайны их матерей; а хотя бы вы их и знали, дочки часто бывают не похожи на отцов и матерей. Но раз уж вам угодно связать меня этими узами, я изъявляю на это согласие, а для того, чтобы мне жаловаться пришлось на себя, а не на других, если б дело вышло худо, я сам хочу найти себе жену, причем заявляю, что если вы не станете почитать ее как госпожу, кого бы я ни взял, вы почувствуете, к великому своему огорчению, как тяжело мне, против моего желания, брать жену по вашей просьбе». Почтенные мужи ответили, что они согласны, лишь бы он решил жениться.

Гвальтьери давно уже приглянулась одна бедная девушка из деревни, соседней с его поместьем, а так как она показалась ему очень красивой, он заключил, что с нею он получит утешение в жизни; потому, не ища далее, он вознамерился жениться на ней: велев позвать к себе ее отца, он договорился с ним, большим бедняком, что возьмет ее себе в жены. Устроив это, Гвальтьери собрал всех своих друзей в окрестности и сказал им: «Друзья мои, вам хотелось и хочется, чтоб я женился, и я готов сделать это скорее, чтобы угодить вам, чем из желания иметь жену. Вы помните, что вы мне обещали признать и почитать своей госпожой, кого я возьму, кто бы она ни была, и вот наступило время сдержать мое вам обещание, и я желаю, чтобы и вы исполнили ваше. Я нашел девушку себе по сердцу очень близко отсюда, которую я хочу взять в жены и через несколько дней ввести ее в свой дом; потому позаботьтесь, чтобы свадебное торжество было прекрасно и чтобы моей невесте был оказан достойный прием, дабы я мог счесть себя довольным исполнением вашего обещания, как и вы можете счесть себя довольными исполнением моего».

Добрые люди, обрадовавшись, ответили, что это им по сердцу и что, кто бы она ни была, они примут ее как госпожу и как госпожу станут чтить. После этого все занялись приготовлениями к прекрасному, большому и веселому празднеству; то же сделал и Гвальтьери. Он велел приготовить великолепную и роскошную свадьбу и пригласить множество друзей, родных и именитых и незнатных соседей; а кроме того, велел скроить и сшить много красивых и дорогих платьев по размеру одной девушки, которая казалась ему одинакового сложения с той, на которой он намеревался жениться; он приготовил, помимо того, пояса, кольца и дорогой красивый венец и все, что требуется для молодой.

Когда настал день, назначенный им для свадьбы, Гвальтьери в половине третьего часа сел на коня, а с ним и все его гости; отдав необходимые распоряжения, он сказал: «Господа, пора отправиться за невестой». Пустившись в путь, он вместе со всем обществом прибыл в деревушку; подъехав к дому отца девушки, он встретил ее, поспешно возвращавшуюся с водой от колодца, чтобы затем отправиться вместе с другими женщинами посмотреть на приезд невесты Гвальтьери. Когда Гвальтьери увидел ее, назвав ее по имени, то есть Гризельдой, спросил, где ее отец, на что она стыдливо ответила: «Господин мой, он дома». Тогда Гвальтьери, сойдя с коня и приказав всем дожидаться его, вступил в бедную хижину, где нашел ее отца, по имени Джаннуколе, которому сказал: «Я пришел взять за себя Гризельду, но прежде желаю расспросить ее кое о чем в твоем присутствии». И он спросил ее, станет ли она, если он возьмет ее в жены, всегда стараться угождать ему, не сердиться, что бы он ни говорил и ни делал, будет ли ему послушна и многое другое в том же роде; на все это она отвечала, что будет. Тогда Гвальтьери, взяв ее за руку, вывел ее из дома, велел в присутствии всего своего общества и всех других раздеть ее донага и, распорядившись, чтобы ему доставили заказанные им платья, приказал одеть ее и обуть поскорее; на ее волосы, как были нечесаные, возложить венец, и затем, когда все этому удивились, сказал: «Господа, вот та, которую я намерен взять себе в жены, если она желает иметь меня мужем». Потом, обратившись к ней, застыдившейся на себя и смущенной, он спросил ее: «Гризельда, хочешь ли ты, чтобы я был твоим мужем?» На что она ответила: «Да, господин мой». – «А я хочу взять тебя в жены», – сказал он и в присутствии всех повенчался с ней. Посадив ее на коня, он привез ее в почетном сопровождении в свой дом. Тут был свадебный пир, великолепный и богатый, и празднество такое, как будто он взял дочь французского короля.

Казалось, молодая вместе с одеждами переменила и душу и привычки. Она была, как мы уже сказали, красива телом и лицом и, насколько была красивой, настолько стала любезной, приветливой и благовоспитанной, что, казалось, она – дочь не Джаннуколе, сторожившая овец, а благородного синьора, чем она поражала каждого, кто прежде знал ее. К тому же она была так послушна мужу, что он считал себя самым счастливым и довольным человеком на свете; также и в отношении подданных своего мужа она держалась так мило и благодушно, что не было никого, кто бы не любил ее и не почитал от души, и все молились о ее счастье, благополучии и возвышении и если прежде говорили, что Гвальтьери поступил не особенно разумно, взяв ее в жены, то теперь признавали его за разумнейшего и рассудительнейшего человека на свете, потому что никто другой, за исключением его, не смог бы никогда угадать ее достоинства, скрытые под бедным рубищем и крестьянской одеждой. Одним словом, не прошло много времени, как она сумела не только в своем маркизате, но и всюду устроить так, что заставила говорить о своих достоинствах и добрых делах, забыв обо всем, что говорили из-за нее против ее мужа, когда он на ней женился.

Вскоре она забеременела и в урочное время родила девочку, чему Гвальтьери очень обрадовался. Но вскоре после того странная мысль возникла в его уме, желание долгим искусом испытать ее терпение; и он начал укорять ее словами, представляясь рассерженным, говоря, что его люди крайне недовольны тем, что она низкого рода, особенно же они опечалены рождением девочки и только и делают, что ропщут. Когда жена услышала это, она, не изменившись в лице и ни в чем не изменив своему доброму намерению, сказала: «Господин мой, поступи со мною так, как ты найдешь более удобным для своей чести и покоя; я буду довольна всем, ибо знаю, что я ниже их и не была достойна той чести, которой ты меня удостоил». Этот ответ очень понравился Гвальтьери, так как он увидел, что она ничуть не возгордилась от почета, какой оказывали ей он или другие.

Немного времени спустя, передав в общих словах жене, что его подданные не могут выносить ее дочку, он, научив одного из своих слуг, послал его к ней, а тот, очень опечаленный, сказал ей: «Мадонна, если я не желаю себе смерти, мне следует исполнить повеление моего господина. Он велел, чтобы я взял вашу дочку и чтобы я…» Дальше он не договорил. Жена, услыхав эти слова, видя лицо слуги и вспомнив мужа, поняла, что ему было приказано убить девочку; потому, быстро вынув ее из колыбели, она поцеловала и благословила ее и, хотя ощущала в сердце страшное горе, не изменившись в лице, передала ее в руки слуги со словами: «Возьми, исполни в точности все, что поручил тебе твой и мой господин, но не оставляй ее так, чтобы ее растерзали звери или птицы, если только он не приказал тебе этого». Слуга, взяв девочку, сообщил Гвальтьери все, что отвечала жена, а он, удивляясь ее твердости, отправил его с ребенком в Болонью к одной своей родственнице, с просьбою, чтобы она, никому не говоря, чья это дочь, тщательно ее воспитала и обучила хорошим манерам.