Читать интересную книгу И смешно и грустно - Владимир Поярков

Через две недели Геннадий попросил Настю съездить с ним к матери: «Как же без родительского благословления?».

…Местные жители с восхищением оборачивались: молодой моряк в форменке, клешах, с развевающимися лентами на бескозырке и красивая девушка будто сошли с картинки.

И вот опять тот же дом. Подойдя к нему и увидев закрытые ставни, Генка забеспокоился.

— Что-то не так? — спросила Настя.

Генка, высвободив руку из Настиной, почти вбежал на крыльцо. Дверь была забита доской.

— Эй, вы! Что там делаете?! — послышался женский крик.

Обернувшись, Генка увидел соседку Надежду Петровну. Она его узнала.

— А, это ты… забыла, как тебя звать-то?

— Геннадий.

— А я слышу, кто-то доски отрывает… а вон оно что… а ты вон какой стал! Приехал дом забирать?

— Какой дом? При чем тут дом?

— Как… ты ничего не знаешь?

— Нет…

Соседка, глядя удивленно то на Настю, то на него, сказала:

— Пропала она, давно уже… никто ее так и не видел больше.

Генка от неожиданного известия вздрогнул и замолчал, а соседка после некоторой паузы стала сбивчиво объяснять, как бы оправдываясь.

— Да, пропала… ты знаешь, Ген, устали мы от нее… все боялись, напьется — пожар устроит, сам понимаешь — наши дома рядом… да никто ее толком и не искал. Родственников у неё нет…

— Как нет, я же… — к горлу Генки подступил комок. Настя, взглянув на жениха, сжала его локоть ладонями.

— Здесь нет. Исчезла и все, а заявление на поиски подавать некому, — вздохнула соседка.

— Давно пропала?

— А примерно через неделю как ты уехал. Пила все это время беспробудно, никто поначалу не заметил, если бы не Любка, ее подружка, неизвестно когда вообще бы спохватились. Они с мужем побегали да успокоились. Поначалу думали, уехала куда-нибудь… да за столько времени давно бы вернулась.

Генка повернулся, глядя на нее с растерянностью и отчаянием. «Как же так? Три года вспоминал о ней, а тут… я же еще и не уехал тогда», — мысли в голове метались, никак не могли за что-то зацепиться.

Зашел в дом, похожий внутри на пыльный склад антикварной лавки. Пыль покрывала стол и шкафы, было видно, что ничего будто и не изменилось с того времени, как он уехал. Даже покореженная алюминиевая миска стояла на подоконнике на своем месте. Поставив сумку с продуктами на стол, Генка начал открывать все ящики во всех столах, старых комодах, сам не понимая, что ищет там.

— Паспорт участковый забрал, а так ничего там нет особенного, — произнесла вошедшая за ним и стоящая в дверях соседка.

Генка остановился, достал сигареты и закурил.

— Хоть какие-то фотографии, может, остались?

— А зачем они ей нужны? — удивилась Надежда Петровна.

Генка стукнул легонько по столу кулаком и направился к двери, перед ней остановился, взгляд его упал на платок, висящий на вешалке.

— Это ее? — спросил он.

— Да…

Свернув платок, отдал его Насте.

— Ну, всё… — не сказав больше ни слова, прошли мимо посторонившейся соседки, вышли из дому и направились в сторону остановки.

— Геннадий, подожди! — крикнула соседка.

Забежав домой, выскочила через минуту.

— Вот, это твои… — подала она ему сверток в полиэтиленовом пакете. — Почтальонша в мой ящик совала.

Геннадий узнал свои письма. Может десятка два он написал за все время. Письма, которые мать так и не прочитала. Взяв сверток, вернулся в дом и положил письма на стол. Проходя мимо сарая, Генка заметил косу: и коса висела на том же месте; глянул мельком на соседку и, скинув с себя фланелевку и тельняшку, начал косить бурьян…

— Спасибо тебе, Гена, — поблагодарила Надежда Петровна, когда он закончил.

— Дверь не забивайте, — попросил Гена, обернувшись еще раз на покосившуюся избушку, и, держа Настю под руку, зашагал по дороге. Соседка еще что-то кричала про этот дом, но они не оборачивались…

Летний березовый лес пестрой зелено-белой пеленой проносился мимо окон автобуса. Настя, положив голову на Генкино плечо, думала о чем-то своем. Сам Геннадий смотрел через стекло и вспоминал тот сон, из-за которого он приехал, ведь кто-то подсказывал ему, что он увидит ее в последний раз, но это он понял только сейчас…

Конец

Закончилась последняя строчка. Вера, переключившись опять на страницу с его фотографией, долго сидела с опущенной головой, упершись рукой в висок.

«Я все поняла… поняла, почему ты приходишь и сидишь всегда одинаково: закрыв левой ладонью правую и положив их на синюю папочку с несколькими белыми полосками… поняла, почему ты всегда забираешь конверт левой рукой. Как будто прячешь правую. Генка — это ты…» — Вере стало нестерпимо стыдно за свой звонок.

Поднялась и вышла на лоджию. Летнее солнце, красное и уже не злое, лениво садилось за горизонт. Во дворе бегали ребятишки, какая-то такса с громким лаем носилась за ними. Бабульки сидели на скамейках, изредка, покрикивая на внуков. Еще раз окинув взглядом панораму вечернего двора, Вера вернулась за монитор.

«Интересно, а какой ты был тогда, молодой? В форме моряка… в тельняшке…» — опять усевшись за экран монитора, Вера беспрестанно всматривалась в фотографию. Рука сама потянулась к телефону.

— Евгений Михайлович? — виноватым голосом спросила она.

— Да, Вера Сергеевна…слушаю вас. Никак я еще и должен вам остался?! — неунывающим тоном ответил Евгений.

Вера не обратила на это внимания.

— Я хотела бы извиниться за сегодняшнее. Я вас очень уважаю и хотела бы, чтобы наш договор остался в силе… И… — тут она слегка запнулась, — … и еще… Мне кажется… что я в вас… — закусив палец и не сказав последнего слова, Вера выключила телефон.

Самодостаточные женщины редко говорят такие слова…

Лешка

…Лешке повезло. Он попал в те ясли, о которых так мечтали родители. Лешка был необычным — один на сто тысяч по статистике. У него сердце было на другой стороне, но это ему не мешало быть самым веселым в группе. Эти ясли со статусом «санаторные» работали круглосуточно кроме выходных, и часть ребятишек оставалось на ночь. Оставлять могли все, но некоторые не хотели как, например, один вредный папа, своих близняшек забирал всегда, хотя дома еще двое.

— Андрей Николаевич, что вы тащите их домой в такой мороз, пусть остаются, — жалостливо ругалась воспитательница.

— Зачем мы их рожали тогда? Они нам дома не мешают, — немножко сердито отвечал он.

Лешка оставался всегда с понедельника до пятницы, бывали и дни, когда кроме него в группе никого не было. Занятые родители зарабатывали ему на счастливое будущее. Иначе, зачем добивались, чтобы его определили именно сюда.

— Ика! — кричал он воспитательнице по имени Вероника и бежал прятаться, знал, что она пойдет его искать. В такие дни и искать кроме него было некого…

…Лешка спал, и ему снился сон. Во сне он видел, как он бегает по квартире разбрасывает игрушки, и никто не ругает. И мама с папой во сне всегда были рядом, и всегда играли вместе с ним…

Они приходили за ним в пятницу, нервно запихивали в одежду и уходили, все куда-то торопясь…

В эту пятницу мама пришла одна, и как, всегда нервозно застегивая ему пуговицы, раздраженно произнесла:

— Неужели в городе нет яслей, которые работают в выходные?

— Есть, — грустно ответила воспитательница, — Детский дом.

Жгучая месть

Осень… Галина стояла и смотрела в окно. Ей казалось, и в ее жизни тоже наступила осень, на душе было также слякотно и уныло. То, что в ее жизни произошло, ей всегда казалось, это может случиться с кем-то, но не с ней. Муж, с которым они прожили больше четверти века, перестал замечать её и перебрался в комнату сына. Галина знала, что у мужа появилась другая женщина, но попытки как-то объясниться с мужем, ни к чему не приводили.

— Хочешь — разводись, мне все равно, — равнодушно ответил он ей после первого скандала.

Разводиться Галине с ним не хотелось, да и скандалить тоже; честно говоря, скандалить она совсем не умела. Она который месяц надеялась: может, именно в эту ночь муж ляжет с ней рядом. И тогда она простит ему все на свете, лишь бы он обнял её, как всегда. Но время шло, и ничего не менялось.

Сергей…Они познакомились еще на первом курсе Химико-технологического института. Учились на одном потоке, но в разных группах. Он подошел к ней на вечере в тоже время года, осенью. Но та осень для нее была совсем другая, осень любви. Он ничем от других не выделялся, но когда подошел пригласить её на танец, она сразу удивилась, почему же раньше его не замечала. Танцуя, он признался, что Галю он приметил сразу, когда еще сдавали вступительные экзамены, но только сейчас на вечере решился подойти.