Очень большого мастерства требовала закалка. Неумеренный нагрев, слабый или, наоборот, слишком большой отпуск[10] могли сделать негодным клинок из самой лучшей стали. Конечно, никаких приборов для определения температуры нагрева тогда не существовало.
Занятый на этой операции Митрофан Гуров не скрывал своего способа, иностранный мастер Франц Кирхоф таил свой секрет. Но скоро выяснилось, что гуровские клинки лучше, чем Кирхофа, и последнему пришлось пойти на выучку к Гурову.
На точке и полировке спорили Готфрид Гра, Давид Рожин, Корнелий Рублев.
Особенно тщательно Аносов следил за испытаниями. Они производились следующим образом: клинок «плашмя с довольной силой по два раза ударяли о конус, а затем сгибали под углом в девяносто градусов».
На основе изучения методов работы русских и иностранных мастеров Аносов устанавливал новые уроки, то-есть нормы выработки. На этой почве часто возникали споры с иностранными мастерами, они обвиняли Аносова в пристрастии, грозились пожаловаться начальнику округа и даже в Петербург.
И на Аносова действительно жаловались. Его часто вызывал к себе бывший в то время начальником округа Степан Сергеевич Татаринов, человек очень вялый, безинициативный, больше всего боявшийся нарушить «сложившийся порядок вещей».
Окончив в 1800 году Горное училище, Татаринов некоторое время проработал на заводах Баташевых во Владимирской губернии и на Кушвинском железоделательном заводе. После этого Татаринов отправился за границу для усовершенствования в горных науках и для обозрения горного и заводского производства. Он побывал в Саксонии, Бельгии, Венгрии, в австрийских владениях. Четырехлетнее пребывание за границей не пошло, однако, Татаринову впрок. Он там мало чему научился.
Убеждая Аносова в том, что ему не следует ссориться с иностранцами, Татаринов каждый раз повторял:
— Вы, Павел Петрович, еще совсем молоды, опыта у вас мало. А спорите с прославленными мастерами из Золингена.
— Я не спорю с ними, когда они хорошо работают, — отвечал Аносов. — И среди них имеются отличные мастера. Но и наши мастера обладают немалым опытом, и с этим нельзя не считаться.
— Вы уж там поладьте с ними как-нибудь… А то как бы из Петербурга нагоняя не было. Вот получен циркуляр: фабрика должна ежегодно изготовлять по одной штуке украшенного оружия для поднесения лично государю-императору… А Шаффы уехали. Как бы конфуза не вышло.
Но отъезд Шаффов ничуть не огорчил, а скорее обрадовал Аносова. Конверт с сургучными печатями, в котором хранился «секрет» Шаффов, спокойно лежал в несгораемом шкафу[11], а между тем никаких затруднений в производстве не возникало.
Вот как Аносов сам описывал процесс золочения и травления:
«Украшение заключается в рисовке различных изображений на клинках и позолоте их. Вытравку и позолоту клинков составляют следующие работы: рисовка, сушка, травление, воронение, покрывание краской тех мест, кои должны остаться без позолоты, и, наконец, самая позолота. Рисовка на клинках производится киноварью, распушенной в олифе. Краска эта употребляется потому, что спирт или состав, употребляемый для вытравки, разъедая сталь, не имеет на нее никакого действия, и так места, находящиеся под краскою, остаются невредимы после вытравки; на открытых же местах от действия спирта происходят местовые углубления и, таким образом, выходит на клинке желаемый рисунок.
Нарисованные киноварью клинки сушат в особой печи и высушенные опускают в спирт; работа эта требует весьма большой осторожности и опытности, ибо одна лишняя минута достаточна иногда, чтобы испортить клинок.
С вытравленных клинков очищают медными щетками киноварь и потом воронят их на раскаленных угольях. Вороненые клинки снова поступают в рисовку. В этом случае покрывают лазорью те только места, кои не должны быть вызолочены или где должно остаться воронение. В этом случае лазорью покрывают для того, чтобы она, разрушаясь во время золочения, удобно отставала от клинка. Как скоро краска эта будет высушена, то относят клинки в позолоту. Тут смачивают клинок сначала особым спиртом, составляющим секрет фабрики, и потом уже покрывают золотою амальгамою и выжигают ртутью. Без означенного же спирта золото к стали никоим образом не пристанет. После сего позолоту на клинках полируют.
Таковая позолота называется возвышенною, ибо есть и другой способ, гораздо простейший, а именно: на покрытых совершенно киноварью клинках делают изображение стальною иглою и потом, их вытравив, золотят подобным же образом. Сей род позолоты называется плоскою позолотою».
Из этого описания видно, что процесс золочения и вытравки требовал серьезных знаний химии.
Все процессы обработки стальных клинков весьма точно изображены в хранящемся в Горном институте в Ленинграде «Атласе Златоустовской фабрики», который состоит из 49 рисунков, сделанных в 1827 году Василием и Иваном Бояршиновыми. Некоторые рисунки из этого атласа нами воспроизводятся.
Опасения Татаринова, что с отъездом Шаффов искусство выделки художественного оружия упадет, не оправдались. Так. 8 марта 1824 года фабрика послала в Петербург для царя очередную партию украшенного оружия. В письме, адресованном Горному департаменту из Златоуста, писали:
«Прилежание, с коим занимались (русские мастера. — И. П.) отделкою представленного оружия, подает надежду, что оно, несмотря на отбытие с фабрики мастеров Шаффов, будет начальством признано, если не совершеннее, то по крайней мере столь же совершенным, как оно было при тех Шаффах»12.
В серии печатавшихся в то время в «Отечественных записках» статей подчеркивалось, что «мастер Иван Бушуев прославляется своим искусством в позолоте клинков…он дошел до способа починивать позолоту, если она с первого раза не выйдет…» И дальше автор статьи писал: «Из сравнения обыкновенной сабли Златоустовской с самой богатейшей солингенской (заплочено на месте 600 рублей) можно убедиться в превосходстве русского оружия перед немецким. Немцы ограничиваются одними арматурами и гирляндами, не осмеливаясь возделывать золотом фигур или групп. Напротив того, в Златоусте рисуются на клинках целыя баталии и мифологический происшествия. К приезду государя была приуготовлена нового изобретения сабля в сабле, подобно двуствольному ружью».
«Бушуев, — писал корреспондент «Отечественных записок», — молодой человек, обещает много хорошего, ибо имеет страсть к своему художеству и душу пылкую. Сверх того, он любит словесность и пописывает стишки…»13
Много украшенного оружия было подготовлено к приезду в Златоуст в сентябре 1824 года Александра I. Большая часть этого оружия была сделана руками русских мастеров. Это, казалось, могло бы полностью развенчать веру в исключительные способности и знания иностранных мастеров. Однако на самом деле произошло обратное: приезд паря был отмечен рядом унижений русских мастеров и горных офицеров. Да и сам Аносов тогда чуть было не впал в немилость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});