Читать интересную книгу Дело о похищении Бетти Кейн - Тэй Джозефина

— Нет, я имела в виду не это. Просто я никогда не усомнюсь в рассказе Бетти!

— Кто знает? Ум у вас от природы аналитический, и то, что до поры до времени находилось в подсознании, может выйти наружу. Ну, скажем, то, что удивило вас, но о чем вы не захотели думать.

Они дошли уже до ворот дома, и в ту минуту, когда Блэр произносил эти слова, хозяйка дома повернулась к нему, чтобы проститься. И, к удивлению Роберта, в лице ее что-то дрогнуло.

«Итак, полной уверенности у нее нет. Оказывается, было нечто, что смущало этот трезвый, аналитический ум, пусть мелочь, пустяк. Но что именно?»

А затем произошло то, о чем он позже вспоминал как об удивительном феномене передачи мыслей на расстояние. Это случилось с ним впервые в жизни. Он уже собрался было сесть в автомобиль, но обернулся и спросил:

— А что было у Бетти в карманах, когда она вернулась домой?

— У нее всего один карман — на платье.

— И там что-нибудь было?

Лицо миссис Уинн заметно напряглось.

— Только губная помада, — сказала она спокойно.

— Губная помада? Не слишком ли рано для ее возраста?

— Дорогой мистер Блэр! Они теперь начинают возиться с губной помадой чуть ли не с десяти лет. Лучшее их развлечение в плохую погоду — это примерять шляпки и платья матери.

Она улыбнулась и вновь попрощалась, а он сел в машину.

«Так что же все-таки показалось ей странным в простом тюбике губной помады? — раздумывал Роберт, сворачивая на черное гладкое шоссе Эйльсбери — Лондон. — Очевидно то, что эти ведьмы из Фрэнчайза не отобрали помаду у девочки? Что, что именно показалось ей странным?»

Удивительно, что ее беспокойство, запрятанное далеко в подсознании, с быстротой молнии передалось ему. Ведь он вовсе не собирался задавать вопрос о карманах Бетти и сам удивился, услышав свой голос. Ему бы, и в голову не пришло таким пустяком интересоваться! Ему бы и в голову не пришло, что в платье вообще имелся карман!

Итак, губная помада и то, что она осталась в кармане, почему-то озадачило миссис Уинн. Ну что ж, добавим и эту соломинку к тем немногим, которые ему посчастливилось собрать. К тому факту, что у девочки фотографическая память. К тому факту, что ей надоела школа. К тому факту, что ей нравится все «реальное». И к тому — и этот факт важнее всех прочих — что никто в доме и даже разумная, отнюдь не эмоциональная миссис Уинн, не знает, что творится в душе Бетти Кейн. Как-то не верится, что пятнадцатилетняя девочка, бывшая чуть ли не кумиром юноши, так спокойно, без драм встретила известие, что ее место занято кем-то другим. Но, оказывается, Бетти приняла это «очень хорошо».

А значит, открытое, юное лицо вовсе не отражало, как послушное зеркало, то существо, каким была Бетти Кейн.

Глава восьмая

Роберт рассчитывал, что за ночь, проведенную в Лондоне, ему удастся убить одним ударом не двух, а нескольких зайцев.

Первым делом ему надо было с кем-то посоветоваться, кому-то поплакаться. И в данных обстоятельствах не было человека более пригодного для этой цели, чем его старый школьный друг Кевин Макдэрмот. Кевин хорошо знал уголовное право, был известным адвокатом и в качестве такового глубоко и всесторонне изучил человеческую натуру.

В школе их свела общая тяга к юриспруденции, а затем, уже взрослыми, они поняли, что прекрасно дополняют друг друга. Ирландца Макдэрмота забавляла и подстегивала хладнокровная невозмутимость Роберта и в минуты усталости служила отдохновением. А в глазах Роберта пылкий кельтский нрав Кевина был чуть ли не экзотикой, но экзотикой привлекательной. Да, характеры у них были разные. Роберт мечтал вернуться в свой родной маленький город и продолжать ту жизнь, какую вел его отец. А Кевин стремился перевернуть всю, как он выражался, юриспруденцию и тем самым произвести как можно больше шума.

Правда, пока что Кевин перевернул не так уж много, но шуму наделал достаточно. Одно появление Кевина в суде сразу превращало процесс в газетную сенсацию и, следовательно, повышало тиражи этих газет.

Он женился счастливо, жил в уютном доме около Уэйбриджа и имел трех здоровых сыновей, стройных, темноволосых и веселых, как их отец. Кроме того, в Лондоне была маленькая квартира, где Кевин останавливался, когда дела требовали его присутствия в Лондоне. Когда в Лондон приезжал Роберт, друзья вместе ужинали либо на квартире Кевина, либо в ресторане.

Позвонив из Милфорда, Роберт узнал от секретаря Кевина, что тот вечером занят — деловой ужин с коллегами-адвокатами, но если Роберт зайдет попозже на квартиру Кевина, тот будет рад его видеть.

А пока что Роберт позвонил Гранту в Скотленд-Ярд и попросил уделить ему завтра утром несколько минут. Необходимо знать, какую позицию занимает сейчас Скотленд-Ярд.

В маленькой гостинице на Джермин-стрит, где Роберт останавливался с тех самых пор, как ему, зеленому юнцу, стали разрешать самостоятельно ездить в Лондон, его встретили как родного, дали ту самую комнату, где он жил в «последний приезд», и сразу же подали поднос с чаем. Этот чай и особенно душевный, ласковый, дружеский прием как-то освежили Роберта, и он вышел прогуляться по вечерним улицам в самом благодушном настроении.

Но так как даже в такие вот минуты его не оставляла мысль о Бетти Кейн, вернее, желание обнаружить истину, то он чуть ли не машинально забрел на тот пустырь, где стояли когда-то дешевые многоквартирные дома, — там жили и погибли родители Бетти. Пустырь этот ждал, когда до него дойдет очередь, когда о нем вспомнят строители, а пока ничто не говорило о том, что здесь произошла катастрофа. А у домов уцелевших был тот отрешенный вид, как у умственно отсталых детей, не способных понять значение случившегося. Их-то миновала беда — и это все, что они знали или хотели знать.

На другой стороне улицы — ряд лавчонок, и каждая, очевидно, простояла тут полсотни лет, если не больше. Роберт пересек мостовую и подошел к табачно-газетному киоску. Торговцы табаком и газетами обычно в курсе всех событий.

— Вы были здесь, когда это случилось? — спросил Роберт, кивая на противоположную сторону улицы.

— А что случилось? — спросил румяный плотный человечек, так, видимо, привыкший к пустырю напротив, что даже перестал его замечать. — А, инцидент? Нет, я был на дежурстве. Работал санитаром.

Роберт пояснил, что он имел в виду другое, а именно существовала ли в то время табачная лавка? О да, конечно, она тут очень давно. А он сам, ее владелец, родился и вырос неподалеку и унаследовал лавку от отца.

— Значит, вы знали обитателей этого квартала? Скажите, не помните ли вы смотрителя вон тех разрушенных домов и его семью?

— Кейнов? Еще бы! Как мне их не помнить? Они курсировали здесь весь день. Он утром выходил за газетой, а вскоре появлялась она за сигаретами, затем являлся он за вечерней газетой, а потом она, кажется, опять за сигаретами. Ну, а позже, когда мой сынишка, окончив свои уроки, мог меня заменить, мы с Кейном тут поблизости пили пиво. А вы их знали, сэр?

— Нет. Но мне о них рассказывали. Как же это все случилось?

Маленький человечек причмокнул языком:

— Да уж больно домишки были хлипкие, вот в чем дело. Строили их кое-как, на скорую руку… Бомба упала тут, по соседству, а Кейны сидели в своей полуподвальной квартирке и считали, что они в безопасности. И вдруг все строение рухнуло, как карточный домик. Ужас! А ей-то как не повезло! Единственный вечер за несколько недель она сидела с мужем дома, и вот вам — пожалуйста!

Казалось, что эти последние слова он проговорил не без некоторого удовольствия.

— А где же она обычно бывала по вечерам? — спросил Роберт. — Работала?

— Работала! — презрительно протянул торговец. — Она? — И вдруг спохватился: — Прошу прощения. Может, они были друзьями каких-нибудь ваших…

Роберт поторопился заверить его, что это не так. Просто кто-то упомянул при нем Кейнов как смотрителей этого жилищного массива.

— Но скажите, если миссис Кейн вечерами не работала, то что же она делала?