Как и его отец Свен, Том происходил из северных территорий империи, и отличался светлой шевелюрой, всегда весьма старательно уложенной, высоким ростом, нетипичными для мага широкими плечами, могучим торсом и силой, которая во время учебы всегда служила поводом для шуток. Том никогда не пользовался своими природными физическими возможностями, они ему лишь досадливо мешали. Но будучи светлым, открытым, добродушным парнем, разбив случайно очередную колбу или мензурку, от того что слишком сильно сжал пальцы, Том смеялся вместе с нами… так заразительно, что мы принимались хохотать втрое громче прежнего…
От того Тома Диггера не осталось ничего!
Светловолосый гигант, сам недовольный своей силой в прошлом, сейчас походил на излишне высокий, и от того ссутуленный скелет. Скелет! Полуодетый, с одеждой, что истлела прямо на нем, Том Диггер перемещался по лаборатории, охваченный нереальным, ненатуральным азартом, исследовательским ажиотажем, жаждой получения результата своего труда, а там… в этой «лаборатории» оставались и те, у кого больше не хватало сил на исследования. Мертвые, полуживые, находящиеся на грани смерти…
Мистер Уоллан оказался рядом так вовремя – от увиденного, я с трудом удержалась на ногах.
– Крысятник, – одними губами сказал старший и теперь ясно от чего столь существенно постаревший мистер Диггер.
И без перехода, без рассказов и повествования о том, что здесь определенно происходило, он лишь спросил:
– Вы сможете помочь, мисс Ваерти? Остальные отказались. Кто-то едва увидев все это, кто-то ощутив печать герцога Ка… неважно.
– Карио, – завершила я за мистера Диггера то, что он сам побоялся сказать.
И старик взглянул на меня мутными глазами, в которых вдруг появился проблеск надежды.
– Вы сможете помочь? – уже почти утвердительно переспросил мистер Диггер.
И тут же опустил глаза. Да, он знал, что я сильно рискую, оказавшись здесь. Потому как герцог Карио сумеет считать личность того, кто разрушил его «крысятник». Но в моем положении имелся один несомненный плюс – я уже бросила вызов этому Зверю. Одним вызовом больше, одним меньше…
И отпустив руку мистера Уоллана, который поддерживал меня, я шагнула ближе к проходу, старательно следя за тем, чтобы не пересечь черту и не попасть в пространство подпольной лаборатории, я крикнула:
– Том! Том Диггер, там мисс Сайден застряла на верхней полке в библиотеке!
И парень, выглядевший уже изможденным мужчиной преклонных лет, вскинулся, поднял голову, посмотрел на меня, и спросил:
– Что с Джейн?
Он любил ее. Огромный, широкоплечий светловолосый гигант был до безумия влюблен в маленькую хрупкую мисс Джейн Сайден. С первого дня их встречи, когда девушка споткнулась на лестнице, а он успел подхватить ее, раскидав по пути человек семь случайно. Их безумно трогательные отношения. Мисс Сайден была помолвлена, но Том Диггер даже зная об этом, стал ее верным рыцарем, готовым всегда и в любой момент прийти на помощь возлюбленной. Учитывая, что с ее низким ростом мисс Сайден в неприятности попадала весьма часто…
– Она пыталась достать манускрипт о «Летописи восточных границ». Лестница упала, – солгала я.
– Дьявол, – выругался Том, – а все парни заняты подготовкой к празднованию выпускного бала. Потрясающе!
И он, бросив то, что держал в руках – какие-то записи и неожиданно новый блестящий стальной карандаш, ринулся к выходу, окончательно… ошеломив меня. Выпускной бал имел место два года назад! Два года!
И мы с мистером Уолланом обменялись потрясенными взглядами.
Но мое потрясение никак не отразилось на порядке воздействия – едва Том Диггер покинул пределы закольцованной лаборатории, в которой определенно воздействовала одна из разновидностей заклинания «Consilium», заставляющая магов подчиняться правилам, я произнесла простейшее:
– Mundans mentem!
Заклинание очищения сознания окатило Тома с головы до ног с такой силой, что парень был отброшен к стене, а затем с него потек пот, и создалось впечатление, что я его окатила ледяной водой из ведра. Но это было не так. Я отчистила лишь разум от стороннего вмешательства, а вот то, что Тома Диггера кинуло в пот, было уже следствием осознания им случившегося.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отец кинулся к молодому человеку, стремительно прикрывая его частичную наготу и истлевшую одежду, в которой я узнала парадный фрак, явно надетый как раз на выпускной бал, и взволнованно заговорил:
– Сынок! Ты слышишь меня? Сын? Томми? Том?!
Он слышал.
Слышал каждое слово, и по щекам парня текли крупные слезы человека, познавшего страшное – он провел в этой лаборатории более двух лет!
– Бель, – хриплый голос с трудом ворочавшего языком человека. – Бель Ваерти, сколько времени прошло?
Вопрос по существу, как говориться.
– Два года, – тихо ответила я.
Глухой, полный отчаяния стон, переходящий почти в вой, и тихий вопрос заданный с всхлипом:
– Что с Джейн?
Последнее, что мне было известно про мисс Сайден – так это то, что она вышла замуж за лорда Краймона Сеймура, того с коим была помолвлена с детства. Еще, кажется, она родила своему супруга наследника… На этом, мои сведения обрывались, я в тот момент была слишком поглощена научным трудом профессора Стентона, чтобы следить за жизнью своих бывших сокурсников.
– Нужно будет выяснить, – тихо сказала я Тому.
Он поднял полный ужаса взгляд на меня, я ответила таким же. Мы были в ужасе. Просто в ужасе.
– Что не так с этой лабораторией? – спросил Том.
– Вероятно «Consilium» или его разновидность, – сообщила очевидное.
И тут Том посмотрел на своего отца. Мистер Диггер плакал, даже не пытаясь скрыть слез. Он хватал руки сына, целовал их, прикладывал к своему лицу, снова и снова, будто не веря, что может касаться своего ребенка, может его обнять.
– Какой ужас, – едва слышно прошептала миссис Макстон, извлекая платок из рукава.
Мы с мистером Уолланом были полностью с ней согласны.
– Это место я обнаружил случайно – охрана банка проверяла все ходы-выходы, – всхлипывая, произнес мистер Диггер. – Несколько недель у меня ушло на то, чтобы подобрать код. А после… «Томми, я купил тебе новую книгу». Помнишь? Ты всегда бежал ко мне после этих слов. Любая игра, любое занятие, все что угодно, все ты мог бросить ради новой информации. Только вместо книг я давал тебе еду… О, Том!
Том молча обнял отца, не отрывая взгляда от меня.
У меня и спросил:
– Что это?
Я ответила, как могла:
– «Крысятник».
И Том медленно, очень медленно поднялся. Подошел ближе ко входу, придерживая отца, который столь сильно опасался, что сын вновь окажется в этом аду, что препятствовал, встав между сыном и входом в лабораторию. Несколько мгновений Том осматривал доступное с той позиции, которую занимал, а затем был вынужден признать:
– Я не знаю никого из них.
– Как и я, – была вынуждена признать.
Судорожно сглотнув, Том с трудом произнес:
– Бель, спасибо.
Я протянула руку, успокаивающе коснулась его плеча и посоветовала:
– Уходите.
– Но, как же они?! – прохрипел Том.
– Уходите, – тихо повторила я.
– Делайте, как говорит мисс Ваерти, – весомо посоветовал мистер Уоллан.
И Диггеры повиновались.
Когда они ушли, и звук их шагов стихнул окончательно, миссис Макстон напряженно вопросила:
– А обратная дорога? Мы знаем ее?
– Она нам не понадобится, – с сожалением, заметила я.
И закрыв глаза, сосредоточилась на одной конкретной личности, к коей продолжала испытывать весьма и весьма противоречивые чувства.
– Мисс Ваерти, вы опять светитесь, – заметила миссис Макстон.
Я уже догадывалась о причинах своего свечения, но в данный момент это означало, что я вновь использую магию драконов. Одно конкретного дракона.
«Адриан…»
Всего одно слово. Всего одно имя. Но если у лорда Давернетти выходило, почему не может выйти у меня?
И земля содрогнулась.
Затем и вовсе разверзлась.