Мрыж огляделся, звонко хлопнул в ладоши, свистнул. Из густой тени кустарника выбрался огромный — Кира таких никогда не видела даже в кино — пес. Был он рыжий с белыми нарядными пятнами, улыбчивый, длинношерстный и мягкоухий.
— Бафрых! — важно молвил гном. — Проводи девочку Киру к королеве. И охраняй ее. Ну еще можешь покатать.
Пес пару раз дернул длинным пушистым хвостом, встряхнулся и старательно зевнул во всю свою огромную черно-багровую пасть. Он любого врага одолеет. Только где их тут взять, врагов-то? Кажется, даже мама поверила собаке. И ушла с Дорой выбирать домик и слушать важное. Всех взрослых звали на собрание. Надо ведь рассказать о стране, ее законах и о новой жизни вообще.
Проводник Киры был ростом по плечо девочке. Идти, держась рукой за его красивый кожаный ошейник, оказалось удивительно удобно. Пес знал дорогу, вел уверенно и охотно слушал болтовню белокурой «прищепки», чуть приподняв одно ухо. Идти было весело и легко. Воздух, прозрачный, чистый и свежий, пропитанный солнечным светом, полнился шумом неуемной, активной жизни. Весь жужжал и звенел, туманился даже от обилия крылатой мелочи — жучков, мушек, пчел. Кира улыбалась, подставляла ладонь бабочкам, надеясь, что те хоть чуть-чуть устали и пожелают отдохнуть на удобной и приветливой руке. В Юльске, помнила Кира, воздух мертвый, в нем не кипит суета и не бьется пульсом звон крошечных крыльев… От такой мысли стало немножко грустно. Но Бафрых вздохнул, оглянулся на подружку и лизнул руку большим языком, а потом задышал в шею, щекотно и близко. Грусть сгинула, осталось только счастливое великолепие дня и дорога, ведущая к загадочной королеве.
Рощу Кира миновала быстро, лесок — чуть медленнее. И села отдохнуть на поляне, с восторгом рассматривая красные клены. Прежде такие деревья она не видела. Сильные, здоровые, с густой живой кроной.
— Баф, а давай ты меня покатаешь? — нерешительно предложила девочка, потирая все еще ноющие ноги. — Как бы мне забраться на тебя, а?
Пес понятливо вздохнул, дернул хвостом и припал на передние лапы. Кира довольно легко заползла ему на спину. Бафрых безропотно вытерпел попытки девочки подтянуться, используя мягкое удобное ухо. Осторожно встал и пошел по тропинке неторопливо, важно и плавно. Кира выпрямилась, продолжая обеими руками цепляться за густой мех на шее пса. Душа пела, и девочка подпевала ей вполголоса. Ни разу в жизни она не ездила верхом! Тем более в гости к королеве.
Скоро лапы Бафа ступили на обещанную гномом мощеную дорожку. Цветную, узенькую, причудливо вьющуюся по полю, через перелесок, ведущую на холм, в лощинку — и, наконец, вынырнувшую из-под веток на окраину города. Чем-то неуловимо похожего на Юльск, каким он виделся Кире в мечтах. Только гораздо лучше! Дома невысокие, разные и очень милые, много зелени. Всюду удивительные незнакомые цветы. И приветливые люди. Пока Баф шел по дорожке, с Кирой поздоровались раз двадцать. Подарили ей крупную гроздь махровой сирени, охотно уточнив, что это именно сирень, махровая поздняя, цветет долго, целый месяц. Называется она «Закатный бал». Баф никого не счел врагом, и потому Кира смело разговаривала с каждым новым человеком. Правда, все больше подозревая, что не люди они, а самые настоящие эльфы. Слишком все молодые, красивые и нарядные. И еще добрые не напоказ, а по-настоящему, изнутри. И невооруженные…
Пес выбрался на круглую лужайку, прошел к порогу красивого деревянного дома и лег там. Кира погладила многострадальное ухо, поблагодарила Бафа, поудобнее перехватила свою сирень, сунула в карман яблоко, подаренное самым расторопным эльфом, и с интересом рассмотрела дом. Действительно — деревянный, из цельных стволов. С невиданным, просто уникальным, причудливым и изящным узором резьбы. По меркам Юльска, небывалая роскошь. И крыльцо деревянное, резное. Массивная дверь.
Которая подалась под рукой на удивление легко. Впустила в прохладный светлый зал и мягко закрылась за спиной. Кира пошаркала ногами по ковру, задумчиво замерла и нагнулась, чтобы снять туфельки. Сама выбрала тапочки — с пришитыми красной ниткой через край аппликациями бабочек, мягкие и яркие.
— Здравствуйте, — вежливо поклонилась Кира женщине, сидящей у большого стола. И добавила шепотом, чувствуя себя уже совсем в гостях: — Я тут никого не знаю. Говорят, у вас болеет королева, а мне надо передать ей письмо. Как бы это сделать правильно?
— А почему шепотом? — тихо уточнила женщина. — Иди сюда, садись и угощайся чаем с вареньем.
— Мама врач, она не разрешает шуметь, когда в доме болеют, — вздохнула Кира. — Я сама часто болела раньше, у нас в Юльске воздух плохой. Знаете, ужасно, когда все ходят на цыпочках и молчат. Но раз так надо…
Женщина фыркнула, расплескала чай, который наливала в красивую чашку из тонкого фарфора для Киры. Задумалась ненадолго. Этого времени девочке хватило, чтобы забраться на высокий стул с ногами и взяться за изучение вазочки с вареньем. Обычно младшая Смарл не позволяла себе подобного поведения, но прежде ей никогда не доводилось видеть таких чашек, салфеток и даже столов. И тем более пробовать такого варенья.
Да и гостеприимная хозяйка заслуживала внимания. Черноволосая, такая же красивая, как ведьмы на плакатах в Альянсе. И очень добрая. Здесь ведь не Альянс!
Женщина выбралась из своей задумчивости, торопливо принесла подушку, помогла сесть поудобнее и повыше, взялась выставлять на стол новые удивительные угощения. Она охотно поясняла, из чего сделано то или иное, как растет ягода, что добавляют в тесто и начинку пирожков. Когда обсуждение достигло двадцатой баночки, Кира и хозяйка дома с коротким удобным именем Сэль были уже на «ты». А как иначе можно пробовать варенье? Оно ведь не покупное, как у лживой рыжей юльской ведьмы.
Кира ела, запивала чаем, украдкой облизывала пальцы и хихикала, когда Сэль ловила ее за этим нехорошим занятием и шлепала салфеткой, не больно и не обидно, зато очень весело. Сама девочка подробно рассказывала о полете и о самом мальте — ей очень хотелось о нем поболтать. Правда, тихо и чинно о такой махине рассказывать совершенно невозможно. Сверху спустились на шум и устроились на ступеньке лестницы еще два слушателя, но девочка их даже не заметила.
— Он во-от такенный, — показала Кира двумя руками толщину хвоста, едва не смахнув чашку. — И я на нем сидела! Удобный. Слушай, а ты знаешь, как он разговаривает?
— Хвост?
— Не-эт, Эгли! Разве хвосты разговаривают? Вот мальты — другое дело!
— Как? — Собеседница распахнула глаза пошире и даже нагнулась вперед.
— У-у-ух-х-х ы-р-р-р, — попыталась показать Кира. — Я попросила, и он мне спел! Потом улетел, но ничего, я знаю, где он живет. У Эгли дивный голос! Насквозь пробирает, вот такенные мурашки по коже скачут!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});