так уж хотелось получить ответ: просто молчание было намного более тягостным, чем любая беседа, даже самая бредовая.
– Тебе настолько важно знать, кто тебя убьёт? – казалось, искренне удивилась моя собеседница.
– Да нет, – я пожал плечами, – но надо же о чём-то разговаривать, правда? А ты пришла через этот саркофаг? Это замаскированный ход?
– Надо меньше книжек читать и фильмов дурацких смотреть, – посоветовала мне та, что пряталась под Нюсиным образом, – тогда и мыслей нелепых не будет.
Но я успел заметить, как при моих словах о замаскированном ходе она слегка, самую малость, напряглась. Неужели я угадал? Тогда получается, что мне нужно попасть в саркофаг и попробовать через него выбраться… а куда, собственно? Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Правда, при мысли о том, что мне придётся забираться в каменный ящик, на крышке которого выбита дата моей смерти, руки начинали ощутимо дрожать. И мне, между прочим, совершенно не было из-за этого стыдно.
Тем временем мой загадочной собеседнице, видимо, надоело сидеть на бортике саркофага просто так, и она решила заняться тем, для чего, собственно, сюда и пожаловала. Легко спрыгнув с бортика, она немного постояла, словно привыкая, потом медленно повернула голову сначала вправо, потом влево. При этом внутри у неё что-то громко хрустнуло, словно ломались кости… или, наоборот, вставали на место. При любом объяснении звук был жуткий, просто вымораживающий.
Приведя себя в порядок, она неторопливо, прекрасно понимая, что мне банально некуда деться, направилась в мою сторону. Кто сказал, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь в, так сказать, ускоренном варианте? Ничего подобного: я мог думать только о том, как мне добраться до злополучного саркофага.
Самым паршивым было то, что у меня здесь не было вообще никакого оружия: даже завалящей палки или куска арматуры – ничего, что можно было бы взять в руку.
– Расслабься и попробуй получить удовольствие, – издевательски посоветовала мне «Каменецкая» и широко раскрыла рот, полный даже на вид острых зубов. Стивен Кинг отдыхает…
– Ты опять нарушаешь правила! – неожиданно раздался откуда-то сверху возмущённый женский голос, и моя зубастая собеседница раздражённо нахмурилась, а потом недовольно зашипела.
– Ничего я не нарушаю, – но даже я слышал, что уверенности в её голосе явно маловато для того, кто полностью уверен в своей правоте, – это моя добыча.
– Это ничья добыча, это игрок, – рявкнул женский голос, – а игрок до конца игры неприкосновенен! Поэтому, Герман, отзови свою болонку по-хорошему, слышишь меня?
– Держи себя в руках и не оскорбляй моих слуг, – зубастый вариант Каменецкой вдруг заговорил достаточно низким мужским голосом, и смотрелось это совершенно дико. – Мы не оговаривали, что нельзя использовать… ммм… подручные средства.
– Только заклинания, Герман, только заклинания! – по-прежнему сердито ответила женщина, которую я не видел, но голос которой тут же напомнил мне об Аглае. – Игроки сами проходят испытания, таковы правила, и не тебе их менять. Вот останутся проигравшие – тогда и развлекайся, как тебе нравится, мне не жалко, а в процесс не вмешивайся. Иначе ищи себе другого партнёра, ясно?
– Ну хорошо, – помолчав, согласился невидимый мужчина, хотя особого удовольствия я в его голосе не заметил, – сам виноват – поторопился. Да и менять ничего не хочу: привык я к тебе за столько-то веков, сама понимаешь.
Пока они пререкались – о том, кто именно «они», я старался вообще не думать – я медленно, но целенаправленно продвигался в сторону саркофага. Теперь он представлялся мне не символом некого инфернального зла, а единственным путём, которым я могу попытаться воспользоваться.
Голоса за моей спиной продолжали выяснять отношения, припоминали друг другу какие-то давние обиды, подставы и поражения. Громада саркофага была уже совсем рядом, и я почти физически ощущал исходящий от него влажный ледяной холод. Ну и, естественно, меня начали терзать сомнения: а что будет, если там не окажется никакого хода? Вот заберусь я в него, а там просто каменный ящик, в котором меня запросто могут закрыть. А то, что сам я изнутри эту крышку не сдвину даже не сантиметр, это вообще стопроцентно. Но с другой стороны – кто закроет-то? Пока я добирался до саркофага, в помещении уже никого не осталось, да и голоса, оказывается, уже смолкли, а я и не заметил… А вот это странно: мне казалось, я только что слышал, как женский голос в очередной раз в чём-то обвинил собеседника, а сейчас вокруг только вязкая тишина, в которой, казалось, уже давно не звучало ни единого звука. Интересно, а были голоса-то? Или это очередной затейливый глюк этого странного места?
Если всё это мне померещилось, то, значит, и намёк на то, что в саркофаге есть ход, тоже вполне себе может оказаться галлюцинацией? И что делать? Долго здесь я не протяну: вон стены какие холодные и сырые. Стены… Мне кажется, или они были немного дальше? Да ну… движущиеся стены – бред какой!
И тут где-то в глубине сознания уже знакомый женский голос шепнул:
– Не бойся, это только кажется, что они движутся, а на самом деле – это всё просто иллюзия. Стены не причинят тебе вреда, Егор, они на самом деле не существуют… Это и будет выход, а саркофаг – это ловушка, которую подготовил для тебя коварный Герман, ему ни в чём нельзя верить!
Я слушал и заторможенно смотрел, как приближаются сырые каменные стены: вот уже и трещинку в здоровенном булыжнике видно, и травинку, которая в ней застряла с каких-то незапамятных времён. Если это иллюзия, то невероятно качественная, вот прямо очень-очень реалистичная. А с другой стороны – я же сначала поверил, что то существо и есть Анька Каменецкая, и если бы не его дурацкая оговорка с фамилией, то никогда не догадался бы. И ведь та, что сейчас шептала в моей голове, спасла меня от этого зубастого монстра. Значит, она на моей стороне, да? Или тут нет никого, кто действительно был бы на моей стороне, да и есть ли она вообще – моя сторона?
Стены тем временем становились всё ближе, и я с трудом подавил желание судорожно заметаться по оставшемуся пространству. От надвинувшихся стен всё сильнее тянуло холодом и каким-то странным запахом. Мне почему-то показалось, что именно так пахнет смерть… холодным камнем, землёй, сырым ветром, туманом…
Необходимость делать выбор заставляла мои мысли метаться перепуганными кроликами: стены пугали до полуобморочного состояния, но успокаивающий голос в голове убеждал, что всё будет хорошо, нужно просто расслабится и позволить им сомкнуться. Тогда стены исчезнут, и я смогу двинуться дальше – к своему