— Вот так это и происходит. — Клент, преисполненный сострадания, быстро пятился, сохраняя при этом гордый и достойный вид. — Мозги в труху, как старые грибы. Увы! Так жаль человека.
Стражник пялился на госпожу Бессел. Коренастая фигура никак не напоминала умалишенную меланхоличку, а скорее сгусток ярости. На всякий случай он тоже отступил от решетки, в которую вцепились пухлые пальчики.
— Хорошо, предупрежу ребят насчет нее. Не переживайте, если у нее нет денег на вход, она вас больше не побеспокоит.
— Я найду вас, мои медовые пчелки! — орала госпожа Бессел, когда перед Мошкой с Клентом открылись ворота. — Вы еще попадете мне в руки, сладкие пончики!
— Идите за мной, — буркнул стражник. — Отведу вас через мост на встречу с Комитетом Часов.
Мошка не смогла преодолеть искушение. Она замерла в воротах и помахала госпоже Бессел ее же собственным платком.
Спутники оказались в коротком темном коридоре. Вдоль стен на подставках стояли копья и алебарды. В дальнем конце была арка, откуда открывался вид на мост.
Внушительная деревянная конструкция производила неизгладимое впечатление. Ограждением служили сотни Почтенных из черного дерева, изрядно поеденные временем. Но дух у Мошки перехватило по другой причине: внезапно под ногами кончилась земля.
Мост висел над резким обрывом головокружительной высоты. На противоположной стене ущелья Мошка разглядела белесые струи водопадов и тонкие деревья, зачем-то решившие прорасти в щелях. Далеко внизу, в лабиринте черных камней, бурлила, кипела, извивалась, шипела и грохотала река. За долгие века вода выбила в скале проходы и тоннели и отполировала камни. Над пропастью висел туман брызг, летящих из водной круговерти. Холодное зимнее солнце рисовало в нем вялые радуги. Временами сквозь облако пролетала белая чайка или угольно-черная ворона.
Мошка сотни раз слышала, что по Длинноперу не плавают, не ходят на лодках и через него не строят мосты. Теперь она осознала почему.
Говорили, что в Гражданскую войну Побор так и не смогли нормально осадить, захватить и разрушить. Посмотрев на дальний берег, Мошка сразу в это поверила.
На том конце моста стояла высоченная башня, наверху развевались знамена. Город обнесен основательной стеной, укрепления усыпаны бойницами и настилами, потеки на камне обозначают места, куда горожане привыкли выплескивать помои. Побор стоит под наклоном, отчего создается тревожное впечатление, будто город соскользнул с горы, зацепился за край пропасти и вот-вот полетит, кувыркаясь, в воды Длиннопера. По ту сторону стены видны черепичные крыши, прижавшиеся друг к другу, как грачи на ветке. На севере прямо из городской стены торчат руины древнего замка.
Через Длиннопер строили и другие мосты, причем не только в верховьях, где поток ревет в глубоком ущелье, но и в низинах, где полноводная река раздается вширь. Ни один не сохранился. Часть сожгли в Гражданскую войну или во время Чисток. Другие размыло водой. Третьи пали жертвой ненадежных берегов. Только мост в Поборе удержался благодаря удаче и мастерству строителей.
— Все в порядке. — Стражник улыбнулся Мошке, приняв благоговение за страх. — Не бойся, дитя. Иди смело. Доверься Удаче.
Девичья нога зависла над первой доской. Миг назад Мошка и не думала сомневаться в крепости моста. Но предложение «довериться Удаче» подкосило ее.
— Удаче?
— Госпоже Удаче. Удаче Побора. Пока Удача живет в нашем городе, успех гарантирован, как восход солнца.
— О! Знакомая концепция! — Клент искренне заинтересовался. — Насколько мне известно, в замках и дворцах и впрямь живет «Удача», некий предмет, который надо хранить, чтобы гарантировать процветание. Обычно это чаша, или череп предка, или стая павлинов. А ваша Удача как выглядит?
— Что вы, сэр. — Стражник потер нос. — Мы не обсуждаем Удачу, слова крадут магию.
Мошке стало любопытно, знает ли он сам ответ на вопрос. При его профессии она предпочла бы знать.
— Если бы не Удача, — продолжал стражник, — скала бы рассыпалась, как головка сыра, город бы кувырнулся в пропасть, как пирог с подоконника. Что же до старого моста, время бы давно его раскрошило, как хлебную корку. Он бы ссыпался в Длиннопер и нас бы прихватил. Но благодаря Удаче дерево прочнее стали…
— Как мило, — буркнул Клент. У него задрожали колени. — Просто восхитительно. А можно вы не будете больше успокаивать нас?
После этого заявления стражник радостно счел, что его работа окончена.
Мошка с Клентом, взглянув на мост по-новому, искали в себе решимость сделать первый шаг. Наконец их ноги ступили на доски. Дерево вроде не прогибалось, только отдельные доски музыкально звенели под их весом да белесые пятна навевали тревожные мысли о гнили. Ледяной воздух, очищенный водным туманом, освежал почище мяты.
Мошка вздохнула с облегчением, когда они дошли до башни, не упав вниз. После яркого солнца коридорная темень заставила ее долго моргать. Кто-то подхватил ее и отправил в мрачный каменный мешок, украшенный выцветшими знаменами. Там за столом сидел главный клерк — коренастый дядька в желтом парике и с бугристо-бордовой рожей, удивительно похожей на ягоду малины.
— Имена! — рявкнул Малиновый.
— Добрый день, с вашего позволения возьму на себя труд представить всю нашу компанию. Меня зовут Эпонимий Клент, мои стихи и баллады, возможно, звучат и в вашем славном городе, а это моя секретарша, мисс Мошка Май…
— Эпонимий — это Фангавот, — перебил его Малиновый. — Мошка — это Мухобойщик. Кеннинг, Книга Часов!
Рыжеволосый мальчик лет одиннадцати вскарабкался на шаткую табуретку и зарылся в здоровенный том, оправленный в кожу и прикованный к подставке. Фангавот? Мухобойщик? Да, он правильно назвал Почтенных, в час которых родились Клент и Мошка, но в чем смысл?
— Имена Фангавота относятся к дневному времени… на самой грани, — раздался тонкий голосок из книги. — Комитет Часов шесть раз обсуждал их перенос в ночь. Основываясь на том, что Фангавот покровительствует лживым небылицам и хитрым уловкам. Оправдан как покровитель вдохновения, мифов и гордых мечтаний.
Вновь зашелестели страницы.
— Мухобойщик — это ночь. Дети Мухобойщика — мерзкие паразиты, они лезут всюду, где им не рады. Пересмотр этого суждения не ожидается.
Книга захлопнулась. Повисла ледяная тишина. Малиновый тщательно вытер перо и вдруг посмотрел на Клента с радостным удивлением, будто перед ним только что из воздуха соткался хороший человек.
— Мистер Клент, вы планируете задержаться в нашем добропорядочном городе?
Солдафонские интонации куда-то пропали. Блеклые глаза смотрели исключительно на Клента, будто Мошки вовсе не было здесь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});