Королевский стол располагался отдельно от остальных, и за ним сидели четверо мужчин и трое женщин. Мужчина в короне, как она поняла, был король, женщина справа от него — его королева, а остальные должны были быть его детьми или возможно дочерьми и сыновьями вельмож.
Слуги сновали с едой туда-сюда, пока собаки кружили, ловя объедки со столов. В зале звучала возвышенная музыка.
— Нервничаешь? — спросил Себастьян на современном английском.
— Немного. Я не имею ни малейшего представления о саксонском этикете.
Он поднял ее руку к губам и поцеловал ее пальчики, пробуждая в ней теплую дрожь.
— Следи за мной, и я покажу тебе все, что тебе следует знать, чтобы жить в моем мире.
Это заставило ее приподнять бровь. Она была уверена, что за его словами что-то крылось.
— Ты же собираешься вернуть меня домой в следующее полнолуние, правда?
— Даю тебе слово, моя леди. Это единственная вещь, которую я никогда не нарушал и я, более чем определенно, не предам клятву, данную тебе.
— Я просто уточняю.
По толпе пронесся шепот, когда они пересекли зал и приблизились к королевскому столу. Чэннон нервно сглотнула, но она была здесь с самым красивым мужчиной королевства. В своих черных доспехах и маске, Себастьян являл собой потрясающе мужественное зрелище. Мужчина с царственной аурой, обещающей силу, скорость и смертельно опасную точность.
Он остановился у стола и низко, почтительно поклонился. Чэннон повторила его движения, надеясь, что ее реверанс соответствовал его.
— Приветствую, ваше Величество, — сказал Себастьян, выпрямляясь. — Я — Себастьян Катталакис, принц Аркадии.
От этого заявления у Чэннон отвисла челюсть. Принц? Было ли это правдой или просто еще одной шуткой?
Он повернулся к ней с осторожным выражением на лице.
— Моя леди — Чэннон.
Король поднялся на ноги и поклонился им.
— Ваше Высочество, много времени прошло с тех пор, как я имел честь находиться в компании охотника на драконов. Мой долг по отношению к вам больше, чем я смогу когда-либо оплатить. Прошу, проходите и садитесь. Вы и ваша леди-жена можете наслаждаться нашим гостеприимством столько, сколько пожелаете.
Себастьян провел Чэннон к столу и усадил ее справа от себя, напротив мужчины, который представился зятем короля.
— Ты и в правду принц?
— Лишенный наследства, но в остальном верно. Мой дед — Ликаон, был королем Аркадии.
— О, мой бог, — произнесла Чэннон, когда кусочки мозаики сложились, наконец, у нее в голове. — Король, проклятый Зевсом?
— И мойрами.
Ликантроп — греческий термин для обозначения вервольфов, вампиров и оборотней произошел от имени Ликаона, короля Аркадии. Пораженная, она размышляла, какие еще из так называемых мифов и легенд были на самом деле реальностью.
— Знаешь, для историка ты можешь быть полезнее, чем Розеттский камень[6].
Себастьян рассмеялся:
— Рад слышать, что я могу хоть чем-то быть тебе полезен.
Больше, чем он мог бы предположить, и не только из-за знаний, которыми обладал. Сегодняшний день был единственным из тех, что она могла припомнить за очень долгое время, когда она не была одинока. Ни одного мгновения. Чэннон наслаждалась каждой его минутой и действительно не хотела, чтобы он заканчивался.
Девушка с нетерпением ожидала следующих нескольких недель, которые она могла провести с Себастьяном в его мире. И где-то глубоко внутри, куда Чэннон боялась заглядывать, пряталась ее частичка, сомневающаяся, что она сможет оставить его, когда придет день. Как могла женщина отказаться от мужчины, заставляющего ее переживать такие чувства, какие вызывал Себастьян каждый раз, когда глядел на нее? Чэннон не была уверена, что это вообще возможно.
Себастьян отрезал кусочек от жареного чего-то, что девушка не могла определить по виду, и подал ей. Думая, что лучше не уточнять что это, она попробовала кусочек и обнаружила, что блюдо было достаточно вкусным. Они молча ели, пока остальные закончили ужин и начали танцевать.
Через некоторое время, Чэннон бросила взгляд на Себастьяна и заметила беспокойство в его глазах.
— Все в порядке? — спросила она.
Себастьян провел рукой по незакрытой части лица. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Гармония между двумя его частями была нарушена внутренними разногласиями из-за Чэннон и боль, вызванная этим, была сильнее, чем он мог вынести. Дракос желал ее, не заботясь о последствиях, но его человеческая часть не хотела подвергать девушку опасности. Борьба между ними была столь жестокой, что Себастьян не знал, сможет ли он выносить ее в течение трех недель, не разрушив навсегда одну или другую свою половину. Это напоминало ему те самые внутренние противоречия, которые вызывали сумасшествие у представителей его рода в юности. И если он не сумеет как можно быстрее восстановить равновесие, его силам будет нанесен непоправимый урон.
— Организм еще не восстановился после прыжков во времени, — ответил мужчина.
Силой заставляя дракона подчиниться, он не говорил с Чэннон, пока та ела. Себастьян дал девушке время испытать на себе свой образ жизни и красоту его времени, не мешая ей.
О, боги, как он хотел заставить ее остаться с ним. Он мог взять ее прямо сейчас и связать ее судьбу со своей до конца жизни. Это было полностью в его власти. Но он не мог так с ней поступить. Человек в нем отказывался предъявлять на нее права против ее воли. Это должен был быть ее выбор. Он не мог принять меньшего.
Чэннон нахмурилась, заметив серьезное выражение его глаз.
— Ты уверен, что все в порядке? — спросила она.
— Со мной все хорошо. Правда.
Ей все еще не верилось в это. Музыканты затихли, и толпа начала аплодировать им. Хлопая музыкантам и танцорам, Чэннон заметила нечто на своей руке. Хмурясь, она посмотрела на свою ладонь.
— Что же это?
Себастьян сглотнул. До этого момента он использовал свои силы, чтобы скрывать от нее метку. Но его мощь ослабевала.
Чэннон попробовала стереть ее.
— Что это?
Он начал было говорить ей правду, но слова замерли на его губах. Ей не нужно было это знать. Не сейчас. Он не хотел портить ей удовольствие, поднимая такую серьезную тему.
— Это от перемещения во времени, — солгал мужчина. — Ничего страшного.
— О, — сказала Чэннон, опуская руку, — Хорошо.
Музыканты заиграли снова. Себастьян, извинившись, оставил ее. Чэннон нахмурилась. Что-то в его поведении беспокоило ее. Он шагал слишком решительно с напряженной спиной, отведя плечи назад. Следуя за ним, она увидела, как он покинул замок и вышел наружу. Себастьян обошел стену замка и направился к маленькому колодцу. Чэннон держалась позади, когда он вытянул ведро воды из колодца, затем снял маску и плеснул водой в лицо.