— Прошу, не надо.
Он замер.
— Вы сильнее этого.
— Нет, не так. Будь я сильной, я бы приняла свои видения, а не бежала от них, и тогда моя сестра осталась бы жива. — Вот она — правда, которую Фейт скрывала с того самого момента, как отец рассказал ей о Марин. — Будь я сильной, я бы поняла, что они значат. — Она глядела во мрак леса, мрак, который был даром, а не проклятием.
— Видения у меня с самого детства. Безобидные и полезные. Я вижу, когда упадет рынок акций. Какое изобретение окажется востребованным, чтобы вложить в него средства на самом раннем этапе. Будет ли предприятие успешным и принесет ли прибыль. — Пальцы на деревянных перилах сжались, и Фейт ощутила, как в голове хаотично заметались мысли. Именно с этого и начинается безумие — с неспособности контролировать физические реакции. — Но только не кровь или смерть. Не убийства.
— Раньше Я-Пси видели. — Мурлыкающий голос Вона будто отзывался внутри нее самым интимным образом. — Они видели убийства и катастрофы, боль и страх.
Она наконец перевела на него взгляд.
— Тогда неудивительно, что они сходили с ума.
— Лишь некоторые.
Но теперь всех ясновидящих рано или поздно ждет подобная участь. Фейт поняла, что он хочет ей сказать, но не могла принять его слова. Для нее это было слишком.
— Мне нужно время, чтобы ассимилироваться.
Она думала, он опять примется давить на нее, как делал с самого момента их встречи. Но он лишь кивнул.
— Вот и славно.
Вон мотнул головой в сторону двери:
— Саша постелет вам в одной из комнат.
— Можно задать вопрос?
— Слушаю.
— Саша и Лукас... как? — У Фейт не укладывалось в голове, как кардиналу удалось пережить разрыв с Сетью или как Пси сумела устроиться в мире веров.
Выражение на лице Вона неуловимо изменилось.
— Видите это? — Он поднял правую руку, и Фейт только сейчас заметила татуировку на его бицепсе. Три извилистые линии, точь-в-точь как шрамы на щеке альфы. — Я страж. Я верен Саше и Лукасу. А вы еще можете представлять для них угрозу.
Фейт удивилась, что за странное ощущение возникло в ее груди.
— Вы и правда убьете меня в случае необходимости.
— Да. — Кошачьи глаза сверкнули в темноте. — Так что играйте по правилам.
— Я не умею играть. — Фейт никогда не занималась подобными глупостями. — Я зарабатываю деньги с тех самых пор, как научилась связно говорить.
Глава 6
Ягуар скребся в стенах разума, желая принюхаться к Фейт, когда та проходила мимо него в дом. На этот раз Вон обуздал зверя. Она и так была на грани. Вону не хотелось окончательно оборвать нить, держащую ее над пропастью.
Впрочем, правда заключалась в том, что он сомневался, сумеет ли без колебаний убить Фейт. И это вызывало у него тревогу. Далеко не все Пси такие же милые и сопереживающие, как Саша. Некоторые оказываются безжалостными убийцами — увы, Стая в этом убедилась на собственном опыте. Совсем недавно леопарды потеряли девушку по имени Кайла, а Сноу-Данс едва успели спасти свою волчицу.
Бренна до сих пор так и не оправилась после похищения и пыток, даже несмотря на все усилия Саши и обеих целительниц. Вон догадывался, в чем причина — будучи одним из тех, кто выследил и казнил ее мучителя, он лично убедился, на какие зверства способны Пси.
И Фейт также может оказаться не той, за кого себя выдает. Пока они не узнают все наверняка, Вон не будет доверять своим инстинктам. Да, Пси не так просто управлять сознанием веров, но Саша уже продемонстрировала, что нет ничего невозможного. И хотя она научила Вона парочке трюков, он — не Пси, а Фейт — кардинал.
Последовав за своей добычей в дом, Вон смотрел, как она и Саша разговаривают в гостиной. Он потер татуировку на плече — предательство, невероятное по своей жестокости, привело к тому, что он дал клятву верности Дарк-Ривер и ни за что не нарушит своего слова.
Именно леопарды пришли на помощь, когда он лишился всего, что было ему дорого. Именно Лукас первым протянул руку дружбы, вытащив его из глубокого омута ненависти. За своего альфу он отдаст жизнь, и до сегодняшнего дня никто не мог заставить его поменять приоритеты. Никто, кроме Фейт, и то, что она сделала с ним за каких-то пару часов, заставляло Вона сомневаться в подлинности своих инстинктов.
***
Фейт заснула, едва голова коснулась подушки — она вымоталась и разумом, и телом. Но это не остановило видения. Ничто не могло их остановить, если те намеревались к ней прийти.
Сознание окрасилось черным. Сердце застучало быстрее. Фейт узнала эту тьму — недружелюбную, нежеланную. И жаждущую ее внимания. В ней чувствовалось извращенное удовольствие, которое Фейт понимала, потому что оно не было ее собственной эмоцией — оно порождалось самим мраком. Во время таких видений она становилась частью тьмы, что ужаснуло бы ее, умей она чувствовать страх. Но Фейт, конечно, не боялась, ведь она воспитана в Безмолвии.
Тьма не торопилась набрасываться на нее. Она словно была... сыта. Удовлетворила свои потребности и теперь смаковала кровавое послевкусие. Но затем она приоткрыла перед ней будущее. Будущее, которое Фейт не могла не видеть — проще перестать дышать.
Удушье.
Пытки.
Смерть.
Не в силах это выносить, Фейт попятилась. Но мрак ее не отпустил. Колотящееся сердце сбилось с ритма. Это нереально, подсказывал ей расчетливый разум Пси. Но его голос тонул в криках самых примитивных глубин подсознания, знавшего, что все это очень даже реально.
Иногда видения не уходят, они остаются. В конце концов, это приводит к безумию — настолько полному, что от психики остается разве что несколько разрозненных клочков. Фейт попыталась вырваться из тьмы, но в той не оказалось ничего, за что она могла бы ухватиться, чтобы оттолкнуться. Тьма была везде и нигде сразу, беспредельная тюрьма, из которой не выбраться. Бешеный пульс замедлился, в то время как разум скоординировал все ресурсы для поисков выхода. Но Фейт лишь слепо натыкалась на глухие стены.
И тут она ощутила прикосновение, тактильный контакт, настолько шокирующий, что он разорвал липкую паутину видения. Хватая ртом воздух, она распахнула глаза, встречая не совсем человеческий взгляд. Вдох спустя она узнала руки, держащие ее за голые плечи. Пижама вся пропиталась потом, и хотя Фейт, казалось, вот-вот соскользнет в припадок, она сказала:
— Не отпускай меня. — Голос у нее охрип. — Не отпускай, или оно вернется.
Вон крепче сжал ладони, встревоженный выражением ее глаз. Они были затуманенными, словно она не до конца проснулась.
— Фейт, поговори со мной.