– Едва ли. Минуту назад я видел блеск. Один из них разглядывал нас в бинокль. Я правильно назвал этот предмет? – И он поднес к глазам руки, сделав кольца из пальцев.
– Да, правильно, – улыбнулась Реми. – Их, вероятно, просто удивляет, что это мы делаем на старом скотном выгоне.
– Хорошо.
Тибор тронул машину с места, развернулся на сто восемьдесят градусов и через несколько минут поехал по мосту через реку. При этом он то и дело поглядывал в зеркало заднего обзора.
– Вы уверены, что не знаете их?
– Абсолютно, – ответила Реми. – Мы впервые в Венгрии.
Они проехали на площадь Мучеников, казненных после поражения революции 1848 года, осмотрели площадь Героев, здание парламента Венгрии, площадь Иштвана Сеченьи – весь центр города. Район утопал в цветах, деревьях, а здешние барочные здания казались нереальными.
Тибор перевозил их с места на место, и Сэм и Реми постоянно видели черную машину. Когда они неожиданно остановились в центре города, машина едва не поравнялась с ними. Реми сделала еще один снимок через заднее окно.
Тибор заметил это и поделился:
– Такие люди напоминают мне жизнь при коммунистах. Тогда похожие на них граждане не работали, а только следили за другими и докладывали куда следует.
– Хотела бы я знать, кому эти докладывают о нас, – поинтересовалась Реми.
– Интересно, сможем ли мы это узнать, – ответил Сэм. – Скажут нам в полиции, чья это машина, если мы сообщим ее номер?
– Думаю, да, – произнес Тибор.
Реми увеличила снимок, сделанный через заднее окно, достала из сумки листок бумаги, переписала номер и протянула листок Сэму.
– Я удвою вашу плату, если узнаете. Вот номер, – Сэм над сиденьем протянул листок Тибору.
Тот поставил машину на стоянку у отделения полиции и исчез внутри.
Сэм набрал номер своего дома и сказал:
– Привет, Сельма!
– Привет, Сэм! Я как раз собиралась вам сообщить то, о чем вы спрашивали.
– Давайте отложим. Сейчас пришла минута, когда мы должны знать, хороший или плохой парень Тибор Лазар.
– У меня есть предварительный ответ. Он не делал ничего такого, что привлекло бы внимание полиции или Интерпола. Владеет небольшим домом и маленькой таксомоторной компанией. Никаких указаний на то, что это какое-то прикрытие. В компании три машины, все – его собственность. Он слишком беден, чтобы быть нечестным.
– Отлично, – отозвался Сэм. – Спасибо, Сельма.
Тибор вышел минут через двадцать, сел на свое место, и машина тронулась. Выезжая с парковки и двигаясь вперед, он назвал:
– Бако.
– Бако?
– Арпад Бако.
– Вы знаете, кто он? – спросила Реми.
– Я расскажу о сведениях из полиции, пока мы едем. – Тибор подъехал к реке и повернул на юг, увеличив скорость, посмотрел в зеркало заднего обзора, как будто ожидал, что за ними следят. – Начнем с вас. Вы Сэмюэль и Реми Фарго из Ла-Хольи, штат Калифорния.
– Это мы знаем. – Реми улыбнулась.
– А вы знаете, что это известно местной полиции? Она действует согласно указанию центральных органов власти. Ее попросили присматривать за вами: когда вы выходите из отеля, когда возвращаетесь и так далее. Полиция считает: вы здесь ищете древние сокровища. Вы охотники за сокровищами?
– Мы – историки-любители, – ответил Сэм. – Сделали несколько открытий в воде и на суше. Но самые важные наши находки сработаны из дерева, бронзы или стали и драгоценны тем, что раскрывают прошлое. Да, некоторые наши находки действительно были из золота и драгоценных камней. Но считать нас просто охотниками за сокровищами – большое упрощение.
Реми добавила:
– Мы никогда не грабим раскопы, как делают охотники за сокровищами. Мы регистрируем найденное место у властей страны, где обнаружена находка, получаем разрешение на раскопки и сообщаем обо всем найденном. В большинстве случаев наши находки передаются государству.
Тибор сказал:
– Говорят, вы очень богаты. Это правда?
Реми улыбнулась:
– Это не ложь. Просто недопонимание. Сэм инженер. Несколько лет назад он изобрел аргоновый лазерный сканер, способный на расстоянии распознавать смешанные металлы и сплавы. Мы взяли в банке кредит, столько денег, сколько нам согласились дать, и основали компанию по выпуску и продаже таких лазеров. Если бы мы потерпели неудачу, то за целую жизнь не расплатились бы с долгами. Но компания процветала. Мы были единственными в этом деле. Крупные производители начали предлагать нам продать свою компанию. Однажды мы получили подходящее предложение, тогда ее продали. Все это произошло до того, как начали искать древние тайны.
– Значит, вам очень повезло, – констатировал Тибор.
– Да, до сих пор нам везло, – согласился Сэм. – И хотелось, чтобы везло и дальше. А стоит поговорить с полицией, если нас в чем-то подозревают?
– Лучше не надо, – предостерег Тибор. – Полиция пока вами не интересуется, пусть так и остается.
– Неужели за нами следили четверо полицейских?
– Нет. Это люди Арпада Бако.
– А кто он такой?
– Я чересчур плохо владею вашим языком, чтобы описать его. Могу сказать: он злой и алчный. Но мало того. Он вор. Он свинья, пес, крыса, змея, таракан! – Следующие две фразы Тибор произнес по-венгерски, потом смолк.
– Плохо, – посерьезнела Реми. – Настоящий зоопарк.
– Простите, – громко произнес Тибор. – Я его ненавижу, ненавидел еще до того, как родился, а с тех пор стал ненавидеть гораздо сильней.
– Тогда расскажите нам о нем что-нибудь такое, что мы могли бы понять, – попросила Реми. – Чем он зарабатывает на жизнь?
– Он унаследовал семейные бизнесы. Среди них самый крупный – фармацевтическая фабрика. Фармакология, понимаете? Производство таблеток, вакцин и всего такого.
– Понимаем.
– Большая компания. Многие, как я, считают: она так разрослась благодаря наркотикам, их продавали тем, у кого единственная болезнь – страсть к наркотикам.
Сэм спросил:
– Вы говорите, ненавидели его еще до того, как родились. Что это значит?
– Моя семья и его семья сотни лет – по разные стороны баррикад. Его семья действовала против революции 1848 года, из-за них членов моей семьи арестовали за государственную измену. Во время Второй мировой войны эта семья переметнулась на сторону нацистов ради возможности конфисковывать землю и предприятия. Они донесли на моего двоюродного деда, потому что он владел фермой, понравившейся Бако, и того пытали и расстреляли. Следующее поколение Бако стали коммунистами ради привилегий, которыми они пользовались, и управляли черным рынком. Когда это правительство пало, они подкупили новую власть, чтобы завладеть фармацевтическим предприятием. Всякий раз, когда мир переворачивается, Бако оказываются наверху и идут по головам. Арпад худший из худших. Он был в машине, когда его шофер сбил моего второго сына. Машина Бако шла быстрее ста километров в час. Бако потом наплел, что мой сын был карманником, украл что-то и бежал по улице, не глядя по сторонам. И пятеро его людей подтвердили это.