Читать интересную книгу Война с готами. О постройках - Прокопий Кесарийский

После этого Тевдис, родом гот, которого Теодорих послал к войску в качестве начальника, женился на испанской женщине, не из рода визиготов, но из богатого местного дома, [64] владевшей, кроме больших денежных средств в Испании, большими земельными богатствами. Собрав оттуда около двух тысяч воинов и окружив себя большим отрядом телохранителей, он правил готами на словах от имени Теодориха, на деле же он был явный узурпатор власти. Будучи человеком крайне благоразумным и опытным, Теодорих, опасаясь, как бы, в случае если он пойдет войной на своего подданного, а этого можно было ожидать, против него не двинулись франки или визиготы и не произвели бы какого-либо государственного переворота, не только не отрешил от власти Тевдиса, но повелел, чтобы он навсегда стоял во главе войска, если ему, Теодориху, придется пойти на войну. Однако знатнейшим из готов он дал знать, чтобы они написали Тевдису, что было бы справедливо и достойно его мудрости, если бы он прибыл в Равенну для приветствия Теодориха. Все, что приказывал Теодорих, Тевдис выполнил и посылал безотказно ежегодную подать, но прибыть в Равенну он не пожелал и не обещал этого тем, которые писали ему об этом.

13. После смерти Теодориха франки, не имея опасных противников, двинулись походом на турингов, убили их короля Герменефрида и их всех подчинили своей власти. Жена Герменефрида со своими детьми тайно ушла к своему брату Теодату, бывшему тогда уже правителем готов. После этого германцы пошли войной на оставшихся бургундов и, победив их в сражении, заключили их короля в какое-то бывшее там укрепление, где и держали под стражей; их же самих, сделав своими подданными, заставили в дальнейшем, как взятых в плен с оружием в руках, участвовать вместе с ними в походах против неприятелей, а всю ту страну, которую прежде заселяли бургунды, подчинив себе, заставили платить подать. Амаларих же, который считался королем визиготов, возмужав и боясь силы германцев, женился на сестре Теодеберта, короля германцев, и Галлию разделил с готами и своим двоюродным братом Аталарихом так, что земли по эту сторону реки Роны получили готы, а власть над теми, которые были по ту сторону [65] реки, была предоставлена визигота. Они договорились, чтобы ту подать, которую установил Теодорих, они больше не платили готам, а те сокровища, которые Теодорих увез из Каркасианы, Аталарих добросовестно возвратил Амалариху. Так как оба эти племени вошли в близкое родство друг с другом, то каждому воину, заключившему брак с женщиной другого племени, было предоставлено на выбор, хочет ли он следовать за своей женой, или увести к своему племени. И было много таких, которые увели своих жен, куда они сами пожелали, но многих увели и их жены. Впоследствии Амаларих, став во враждебные отношения с братом своей жены, потерпел большую беду. Его жена была православной веры, сам же он придерживался арианской ереси; поэтому он не позволял ей выполнять привычные ей обряды и выполнять богослужение по родным обычаям и, так как он заставлял ее против воли принять его исповедание, обращался с ней самым недостойным образом. – Не имея сил выносить этого, женщина передала обо всем этом брату. Вследствие этого германцы и визиготы вступили друг с другом в войну. Долгое время битва была крайне ожесточенной, но в конце концов Амаларих был побежден, он потерял многих из своих близких и сам погиб. Теодоберт взял с собою свою сестру со всеми сокровищами и ту часть Галлии, которою, получив в свою долю, владели визиготы. Из побежденных оставшиеся в живых с женами и детьми, поднявшись, из Галлии удалились в Испанию к Тевдису, уже явно ставшему узурпатором власти. Так Галлия перешла во власть готов и германцев.

Позднее, когда король готов Теодат узнал о прибытии Велизария в Сицилию, он заключил договор с германцами с условием прийти готам на помощь в этой войне, получив за это ту часть Галлии, которая приходилась на долю готов, и две тысячи фунтов золота. Он фактически еще не заключил этого договора, как его постигла предназначенная ему участь. Поэтому очень многие наиболее могущественные готы, под начальством Марция, охраняли тамошние места. Витигис не был [66] в силах отозвать их оттуда, но, с другой стороны, он считал, что готы не будут в состоянии выдержать нападение франков, если они задумают произвести вторжение в Галлию и Италию (а этого можно было ожидать), когда он сам со всем войском двинется к Риму. И вот, созвав всех готов, сохранивших в наибольшей чистоте дух готского племени, он сказал следующее: «Я собрал вас сейчас сюда, дорогие родичи, чтобы дать нам наставление не очень приятное, но для вас необходимое. Я хотел бы, чтобы вы выслушали его со спокойствием и кротостью и как следует подумали о настоящем положении дел. Для тех, у кого дела идут не так, как им хочется, нет пользы обдумывать, как бы их устроить в настоящее время, если только они не хотят подчиниться необходимости. Все остальное у нас очень хорошо приготовлено для войны. Мешают нам только франки, наши старинные враги; до сих пор мы могли противодействовать им и их удерживать, тратя на это то деньги, то жизнь собственных наших воинов, так как у нас не было никакого другого врага. Но так как теперь мы принуждены идти на других, нам необходимо будет прекратить с ними войну, прежде всего потому, что если они останутся нам враждебными, то они во всяком случае двинутся против нас вместе с Велизарием; ведь сама природа вещей заставляет тех, которые имеют одного и того же врага, заключить друг с другом дружбу и союз. А затем, если мы отдельно будем вести войну против каждого из этих врагов, то нам не избежать быть разбитыми и там и здесь. Итак, лучше для нас, потерпев небольшой ущерб, сохранить большую часть своих владений, чем, стремясь сохранить все, погибнуть от руки врагов, погубив и всю силу нашей власти, поэтому я думаю, что, если мы дадим германцам соседнюю с ними Галлию и те деньги, которые вместе с этой страной обещал дать им Теодат, то они не только перестанут питать к нам вражду, но и возьмутся вместе с нами вести эту войну. А о том, чтобы нам опять, если дела у нас пойдут хорошо, вернуть себе Галлию, пусть никто из вас пока не разговаривает. Мне лично на память приходит старинное [67] изречение, повелевающее хорошо устраивать настоящее». Выслушав слова Витигиса и считая это полезным, они дали согласие выполнить все это. Поэтому тотчас отправляются послы к племени германцев с тем, чтобы передать им Галлию и золото и заключить с ними военный союз. Вождями франков были тогда Хильдеберт, Теодеберт и Клотарий, которые, приняв Галлию и деньги, разделили их пропорционально величине власти каждого из них; они согласились быть в высшей степени дружественными готам и тайно послать на помощь, но не франков, а из подчиненных им племен. Заключить открыто военный союз во вред римлянам они не могли, так как немного раньше они согласились оказать помощь в этой войне императору. Послы, выполнив то, ради чего они были посланы, вернулись назад в Равенну. Тогда Витигис мог отозвать и Марция с его силами.

14. В то время как Витигис все это делал, Велизарий готовился идти на Рим. Выбрав триста человек из кадровой пехоты и поставив над ними начальником Геродиана, он поручил им охрану Неаполя. Он послал гарнизон и в Кумы, каковой он считал достаточным для охраны там укрепления. Других крепостей, кроме как в Кумах и в Неаполе, в Кампании не было. В этих Кумах местные жители показывают пещеру Сибиллы, где, говорят они, она давала свои предсказания. Кумы стоят у моря на расстоянии от Неаполя в сто двадцать восемь миль. Когда Велизарий приводил свое войско в порядок, римляне в страхе, чтобы с ними не случилось того же, что пришлось пережить неаполитанцам, подумав, решили, что для них лучше впустить войско императора в город. Особенно к этому их побуждал архиерей города, Сильверий. Послав к нему Фиделия, родом из Медиолана (Милана), города, расположенного в области лигуров, который раньше у Аталариха был асессором (должность, которую римляне называют квестором), они пригласили Велизария войти в Рим, обещая сдать ему город без боя. Он повел войско по Латинской дороге, оставив влево Аппиеву дорогу, которую римский консул [68] Аппий девятьсот лет тому назад выстроил и дал ей свое имя. Аппиева дорога длиною в пять дней пути для идущего без багажа человека; она ведет из Рима в Капую. Ширина этой дороги такая, что на ней могут разъехаться две встречные повозки; и из всех дорог она наиболее замечательная. Весь камень для нее, являющийся таким же, как в жерновах, и твердым по природе, Аппий выламывал и привозил сюда издали, из другой области. В этой стране его нигде нет. Сделав эти камни гладкими и ровными и по краям прямоугольными, он плотно положил их один к другому, не проложив внутри ни цементом, ни чем-либо другим. Они так плотно были прилажены друг к другу и как бы слиты, что для смотрящих на них казались не приложенными друг к другу, но сросшимися между собою. И несмотря на то, что в течение столь долгого времени по ней ежедневно проезжало много телег и проходило всякого рода животных, их порядок и согласованность не были нарушены, ни один из камней не был попорчен и не стал меньше, тем более не потерял ничего из своего блеска. Вот что я хотел рассказать об Аппиевой дороге.