Читать интересную книгу Северный свет - Арчибальд Кронин

Но сегодня, утром 1 марта, просматривая последний отчет о финансовом состоянии «Северного света», он со всей очевидностью увидел, как истощились его фонды. Долго сидел он задумавшись, потом, улучив минуту, когда мисс Моффат вышла из комнаты, с подавленным вздохом снял трубку и договорился о встрече с Фрэнком Холденом, управляющим Северным банком.

В одиннадцать часов утра он уже входил в кабинет Холдена, маленькую комнатку за конторкой кассира, всегда производившую мрачное впечатление из-за панелей красного дерева и матовых стекол в окнах: на полу здесь лежал шерстяной ковер, вытертый до блеска ногами почтенных и преуспевающих нортумбрийцев. При появлении Генри управляющий отпустил клерка, с которым разговаривал, сердечно пожал Генри руку и предложил присесть. Высокий, сухощавый, с коротко подстриженными усами и в очках с роговой, оправой, Холден производил впечатление человека неглупого и приятного, старавшегося и клиенту понравиться, и своей выгоды не упустить. Он был на двенадцать лет моложе Генри и происходил из старинной хедлстонской семьи: они были людьми одного круга, более того — отец Фрэнка, Роберт Холден, являлся самым близким другом отца Пейджа, и их вместе с Робертом Харботлом, входившим в это тесное содружество, так и прозвали: «три Боба».

Поэтому-то Генри и было не так уж трудно завести речь о том, что занимало его мысли, и после нескольких общих замечаний он прямо приступил к делу:

— Фрэнк, я пришел к вам по поводу займа.

— Да? — заметил Холден. — А я-то думал, что вы зашли поболтать.

Последовала короткая пауза, затем, поскольку Пейдж продолжал молчать, управляющий улыбнулся, как бы желая смягчить то, что собирался сказать:

— Видите ли, мистер Пейдж, последнее время вы довольно основательно прибегали к нашей помощи. В понедельник я случайно заглянул в ваш счет. Он… словом, я думаю, вам самому известно, насколько вы превысили свой кредит.

— Конечно, — кивнул Генри. — Я немножко перехватил. Но ведь у вас есть в качестве гарантии мой военный заем.

— М-да, военный заем. — Холден, казалось, что-то обдумывал. — Сколько вы тогда за него платили… примерно по сто четыре за сто, да?

— Кажется, так.

— А сейчас стофунтовая облигация и шестидесяти пяти не стоит… красная цена ей — шестьдесят три с половиной. И, по-видимому, она упадет еще ниже. Почему вы не продали их, когда я советовал?

— Да потому, что, как всякий сознательный гражданин, я считал своим долгом держать их.

Холден как-то странно посмотрел на Пейджа.

— В наше время сознательные граждане заботятся прежде всего о себе. Неужели вы не понимаете, что инфляция, которой мы не сумели положить конец, разоряет держателей таких правительственных бумаг? Нечего сказать, надежные ценности… Вот таким-то образом доверчивые патриоты, вроде вас, и разоряются.

Генри хотел было возразить, но Холден продолжал:

— Словом, вы потеряли свыше тридцати девяти тысяч фунтов вашего капитала, и если я что-нибудь понимаю в такого рода делах, то потеряете еще. При таком положении вещей через семь или восемь недель вы лишитесь вашего обеспечения.

— Я это прекрасно учитываю, — сказал Генри. — Потому-то я и пришел договориться о займе.

— А подо что?

— Ну, естественно, под «Северный свет»… под здание, типографию и доброе имя фирмы.

Холден взял линейку из слоновой кости, лежавшую на блокноте, и, с явным интересом рассматривая ее, принялся вертеть в руках. Молчание царило довольно долго, затем, не глядя на Генри, он сказал:

— Извините меня, мистер Пейдж. Видит бог, я хотел бы помочь зам. Но никак не могу.

Генри был потрясен. Мысль, что он может получить отказ, ни на минуту не приходила ему в голову.

— Но почему же? — еле слышно пробормотал он. — Вы знаете меня… знаете «Северный свет»… наше имя… У нас есть капитал. И уже столько лет у нас счет в вашем банке…

— Знаю, все знаю… и, поверьте, мне трудно отказывать вам. Но деньги нынче в большой цене. Мы столько роздали в кредит, что, по сути дела, не имеем права больше никого авансировать. Правительство не хочет, чтобы мы давали ссуды.

— Но ведь дело это не общегосударственное, а, можно даже сказать, личное, — возразил Генри. — Давайте хотя бы подумаем, нельзя ли что-нибудь предпринять.

— Это ни к чему не приведет. — Он с извиняющимся видом поглядел на Генри. — Я не имею права давать обязательства от имени банка. Вам придется поговорить с нашими директорами. — Он помолчал и снова внимательно осмотрел линейку. — Почему бы вам не пойти к председателю нашего совета директоров?

— Уэзерби?

— Да. Вы же хорошо с ним знакомы. Он сейчас должен быть на фабрике. Хотите, я позвоню ему и скажу, что вы придете?

Генри молчал. У него было неприятное ощущение, что Холден старается вежливо отделаться от него. Он медленно поднялся, размышляя: «Уэзерби… Пожалуй, это последний человек, с которым я хотел бы говорить о своей беде. Но другого выхода нет — мне нужен заем, и я должен получить его».

— Хорошо, — сказал он. — Я буду вам весьма обязан, если вы позвоните ему.

Через двадцать минут он уже подходил к конторе Уэзерби, помещавшейся в многоэтажном административном здании, недавно выросшем на пустыре рядом с фабрикой. Этот участок, издавна известный в Хедлстоне под названием Коуп, был приобретен фабрикантом обуви благодаря одной ловкой махинации и теперь, когда от площади Виктории ответвилось несколько улиц, многократно возрос в цене. Войдя в кабинет Уэзерби, Генри увидел, что тот стоит у большого зеркального окна, выходящего на Виктория-стрит, и, посмеиваясь и покашливая, курит сигару.

— Подите-ка сюда, Пейдж, взгляните, что творится.

По площади, остановив движение, медленно тянулась длинная вереница женщин, кативших перед собой самые разнообразные детские коляски и повозочки, в каких только мог уместиться ребеною Во главе процессии ехал грузовик с установленными на нем репродукторами, которые орали на всю улицу, а по бортам его красовались плакаты:

Большой парад детских колясок!

Сегодня в зале городской ратуши

конкурс на самого красивого младенца.

Читайте «Ежедневную хронику»

— Недурно, а? — И он похлопал Генри по спине. Уэзерби был в брюках гольф и красных в желтую клетку носках, отчего его толстые икры казались еще толще. Он выглядел, сегодня даже краснее, приземистее и плешивее, чем всегда, и был в особенно хорошем расположении духа: от него так и веяло самодовольством преуспевающего дельца, сознающего, что своим богатством он обязан лишь самому себе. — Что вы на это скажете?

Пейдж выдавил из себя улыбку.

— Ловко, конечно. Но не слишком солидно.

— Ну, а что вы, черт побери, видите здесь дурного? По-моему, это блестящая идея для привлечения покупателей — завоевать сердца матерей. Просто они ищут способа продвинуть на рынок свой товар, так же как и я. Возьмите хотя бы этого парня Ная. Кто, как не он, обмозговал всю эту затею. Тот, другой, Смит, — полнейшее ничтожество. А вот Най кое-чего стоит. Мой Чарли ездил с ним в субботу на машине в Тайн-касл и вернулся в восторге от него.

— В самом деле? — сухо заметил Пейдж, а про себя подумал, что ничего нет удивительного, если Чарли Уэзерби, первый заводила среди местной золотой молодежи, нашел общий язык с Наем.

— Конечно. И они здорово провели время. Так что смотрите за Наем в оба, — шутливо добавил Уэзерби. Отойдя от окна, он уселся в свое вращающееся кресло и с трудом скрестил коротенькие ножки. — Так чем могу быть полезен? Я сегодня сражаюсь в гольф, времени у меня в обрез, поэтому перейдем прямо к делу.

Генри перешел прямо к делу и постарался изложить свою просьбу кратко и как можно более убедительно. Однако, еще не договорив всего до конца, Генри почувствовал, что Уэзерби известна цель его визита, больше того — фабрикант был осведомлен о его делах не хуже, чем он сам. Несмотря на сердечность, с какою держался Уэзерби, его глубоко сидящие глазки внимательно и зорко всматривались в просителя. Когда Пейдж умолк, он вынул изо рта сигару и уставился на ее тлеющий кончик.

— Вы крепко запутались, Генри. Вы перечислили то, что у вас есть в активе. Ну, а если вы потерпите крах… что все это будет стоить? Здание редакции такое ветхое; что за него не дадут ни гроша. Вообще все эти дома времен Георга III следовало бы давно снести. Ваша типография кое-чего стоит, согласен, но ведь она — собственность миссис Харботл, а вы ее только арендуете. Так что под нее тоже ничего не получишь. А доброе имя вашей фирмы — кто же даст за него хотя бы медяк, если «Хроника» разорит вас?

— Это им не удастся.

— Вы так думаете? А что показывает дело? Возможно, эти парни из «Хроники» ведут себя и не очень благородно, но сейчас они на коне. И газета у них не такая уж дрянь. Конечно, с «Северным светом» ее не сравнишь, — поспешил добавить он. — Но она… как бы это сказать… подает события в несколько ином плане. — Он улыбнулся, словно припомнив что-то. — Вчера, например, они поместили одну чертовски любопытную статейку, с душком, конечно, но занятную… по поводу той истории о клевете… ну, вы, конечно, слышали про итальянского графа, который занимался контрабандой героина, и его любовницу — их еще застали голыми в ванне.