Но Гас не могла не дергаться, это было выше ее сил. Когда-то, ребенком, она оказалась в яме с омерзительными пресмыкающимися, и с тех пор одна только мысль о них вызывала у нее дрожь отвращения. Она почувствовала, как к горлу подступила тошнота, и зашаталась, еле держась на ногах. Сейчас ее или стошнит прямо ему на грудь, или она упадет в обморок.
Звук смертельной погремушки снова ворвался в ее сознание.
Она повернулась как раз в тот момент, когда, обнажив зубы, змея сделала бросок в ее сторону. Окаменев, Гас следила за ее молниеносным движением, но словно приросла к месту. Смертельная серебряная стрела летела прямо к ее голым ногам! Смертельная серебряная стрела с живым взрывным наконечником!
От выстрела рука похитителя дрогнула, громкий хлопок отдался во всем теле Гас. Она вырвалась из рук своего тирана и отвернулась к стене, чтобы не видеть отталкивающего зрелища.
– Что вы за человек? – почти заплакала она. – Ведь змея чуть не ужалила меня! Если бы вы промахнулись или замешкались хоть на секунду, было бы уже поздно!
Он не отвечал, и она взглянула на него через плечо.
С выражением иронии он смотрел на пол перед своими ногами.
– Похоже, я все-таки опоздал, – заметил он.
На полу перед ним была лужа, как раз в том месте, где прежде стояла Гас. Гас посмотрела сначала вниз на мокрое пятно, потом вверх на лицо похитителя и поняла, что ей больше незачем проситься в туалет.
Глава 5
Съежившись, Гас сидела в углу на единственной в хижине кровати, ржавом остове с провисшей сеткой, и сосредоточенно сдирала с ногтей на ногах остатки розового лака. Она все еще переживала последствия шока, о чем свидетельствовал ее необъяснимый интерес к следам химического вещества на ногтях. Иногда она переводила взгляд на гнилой пол лачуги. Вне сомнения, ее жизнь была обречена на гибель так же, как и разрушающийся пол. Ей даже чудилось, что гниль пожирает доски прямо на ее глазах.
«Вот так курортное местечко, – подумала она, – хотела бы я знать, что написано о нем в рекламном проспекте».
Гас старалась не смотреть на ящериц, бегавших по стенам и, словно метелкой, подметавших их своими зелеными тонкими хвостами. Мухи влетали через разбитое окно и с громким жужжанием вились над почти высохшей лужей, свидетельством ее позора, и пятном побольше, оставленным мертвой змеей. Похититель вынес ее из дома.
Гас принялась было считать мух, выделывавших сложные фигуры высшего пилотажа и с удивительной точностью совершавших приземление. Счет уже перевалил за сотню, когда Гас, вздрогнув от отвращения, вдруг пришла в себя. Считать мух?
Да она, наверное, теряет разум. Будь на ее месте сейчас их экономка Френсис Брайтли, она давно бы уже с яростью гоняла и давила гадких насекомых. Все члены семьи Феверстоунов панически боялись экономку, вот почему в ранние годы, после смерти матери. Гас именно ее избрала образцом поведения. Даже теперь, когда ушло в прошлое то тяжелое время, она иногда спрашивала себя, как повела бы себя Френсис в той или иной ситуации.
– Френсис на моем месте сейчас бы застрелилась, – пробормотала она, оглядывая свою тюремную камеру.
Что снаружи, что внутри хижина являла собой угнетающее зрелище. В комнате были дровяная печь, обросшая грязью кухонная раковина и непонятно откуда взявшийся круглый столик из ржавого кованого железа. Из тех, что украшают французские бистро.
Рядом валялся на боку стул со сломанной ножкой и стояло древнее кресло-качалка, на котором, видимо, отдыхали первые американские колонисты. Кресло показалось Гас самым чистым предметом мебели, она осторожно смахнула с него пыль и развесила трусики на его спинке, предварительно выполоскав их в желтой воде над раковиной.
На соседней стене без окна задернутое занавеской углубление отдаленно напоминало шкаф. Гас даже страшилась подумать, что скрывается в ржавом железном шкафу у другой стены.
Одна его дверца была зловеще приоткрыта, но никакие силы на свете не заставили бы Гас заглянуть внутрь.
Спрятав лицо в прижатые к груди колени, она издала жалобный стон, идущий из самого сердца. Она была пленницей в этом свинарнике, в этом террариуме, где плодятся ящерицы, во власти человека, который предпочитал рептилий человеческим существам и секс с мертвецами обычной человеческой любви.
Разве кто-нибудь способен ее здесь отыскать?
Протяжный стон донесся до слуха Гас и вывел ее из забытья. За первым стоном последовало еще несколько, низких, надрывных и одинаково страдальческих. Гас осторожно подняла голову и огляделась вокруг. Что бы это значило? Звуки раздавались где-то поблизости, но снаружи. Если кого-то ранили, то только самого похитителя. Здесь не было никого другого, кроме них двоих. Гас представила его себе лежащим на песке без сознании от солнечного удара или умирающим от ядовитого укуса.
Пустыня кишела смертоносными пауками и змеями, которых он так обожал.
Через секунду Гас уже выглядывала наружу через щели забитого досками и выходившего на остатки веранды окна. Но не обнаружила там ничего, кроме моря слепяще-белого песка, испещренного отдельными островками можжевельника и голубовато-серой полыни. Сначала Гас показалось, что перед ней безжизненная пустота, вакуум, но постепенно это впечатление сменилось ощущением бескрайнего простора.
Лачуга находилась в неком молчаливом огромном пространстве, растянувшемся до горизонта, где перспективу замыкали лунный пейзаж из песчаных дюн и фиолетовая горная цепь, вздымавшаяся на фоне ярко-синего неба. И никакой дымки, ни единого облачка, которое бы приглушило ослепительно резкие тона.
Бескрайний пейзаж поражал так же, как и бездонная тишина. Словно перед ней открылась космическая даль, свидетельство беспредельной красоты Вселенной. Будучи манекенщицей, Гас объездила множество стран, но лишь в европейских Альпах она испытала равное изумление перед величием природы. На мгновение она покорилась красоте и вся отдалась созерцанию.
Она никак не ожидала увидеть здесь нечто подобное.
Где-то поблизости раздался треск дерева, будто кто-то отламывал сучок. Новый стон окончательно вернул Гас в мир действительности. Тень легла на песок перед лачугой, странно извиваясь и пугая своей непонятностью. Она походила на тень корчащегося человека.
– Господи, – прошептала Гас, и тут же ей открылась причина странного видения.
Человек в синих джинсах, голый по пояс, висел на руках на балке, торчавшей из-под крыши дома. Со своего места Гас не могла видеть его лица, так как его скрывали руки, но все равно она знала, кто он, потому что он не мог быть никем иным. Это было одно из самых потрясающих зрелищ, которое она когда-нибудь видела. Его торс блестел от пота, и казалось, он пытается подтянуться, чтобы влезть на крышу. Один его вид, без рубашки, в состоянии крайнего напряжения, невольно рождал вопрос, как сумел он развить такие железные мускулы.