или кричать. Она знала, как будет лучше.
Пока я все обдумывал, наверху снова заговорили, но голоса были такими тихими, что я не видел смысла прислушиваться. Послышался тихий вскрик, и адреналин в моей крови взлетел до небес, затем я услышал шум и скрип пружин от веса девушки, брошенной на кровать.
Моя девушка.
Наша кровать.
Гребаный Джейк.
Кипя от злости, я попыталась заглушить звуки, доносившиеся от них сверху. Я сосредоточился на своей собственной боли, ревущей боли в раздавленных и изломанных суставах, которая угрожала перехватить дыхание каждый раз, когда она резко возвращалась в фокус.
Затем груда тряпья и хлама, которая вначале привлекла мое внимание, издала шум. Какой-то хриплый, дребезжащий, задыхающийся выдох.
Возможно, именно поэтому я и оказался здесь. Я ничего не мог поделать с тем, что происходило наверху, и, конечно, Кэсси знала, что делала. Но, должно быть, она поместила меня сюда по какой-то причине, и, может быть, именно по этой. Я решил выяснить, что это было.
Я подтянулся на последние несколько дюймов к куче и сел рядом с этой штукой. Протянул руку и приподнял кусок ткани. Это была не куча тряпья, это был небольшой предмет, накрытый старым грязным одеялом. Я откинул одеяло и вздрогнул.
Что это, блядь, такое?
Это был не предмет, а какое-то животное, или, по крайней мере, что-то неопределенное из плоти. Может, инопланетянин? Что бы это ни было, оно могло двигаться. Я взялся за это, чтобы подтянуть ближе. Его кожа была мягкой, эластичной и на ощупь прохладнее, чем у человека. Оно издало высокий вой с непонятным свистящим звуком.
Разглядев его в слабом свете, пробивающемся сквозь щели в потолке, я невольно издал тихий стон. Что-то в нижней части этого существа выросло и стало узнаваемым. У этой твари, живой, дышащей твари, был член.
Член, который затвердел от моего прикосновения к его коже. Как будто я отрегулировал фокусировку бинокля, меня вдруг накрыла волна узнавания, и существо стало отчетливо видно. То, на что я смотрел, не было ни инопланетянином, ни неизвестным зверем. Это были останки человека. Все еще живые останки того, что когда-то было человеком.
С пришедшим осознанием я снова уставился на него с отвращением. В нижней части этого нечто находился длинный, твердый член. Это была единственная часть существа - человека - которая была целой. Над ним находилось что-то вроде торса. Он был покрыт шрамами и буграми рубцовой ткани, как будто почти каждая его часть была разорвана, покусана, разодрана или иным образом изуродована в какой-то момент в прошлом.
В его туловище не было ничего, по чему можно было бы опознать, что это человек. Там, где должны были быть ноги и руки, подрагивали только сплющенные прижженные обрубки. Очевидно, у этого существа не было средств для самостоятельного передвижения.
В верхней части туловища находилась шея. Похоже, эта часть тела пострадала меньше всего. Это не значит, что она была неповрежденной; даже в тусклом свете было видно бесчисленное количество шрамов; но, по крайней мере, она была узнаваема.
Потом была голова.
Это слово, казалось, не подходило к той штуке, которая была прикреплена к верхней части шеи. Оно казалось дико неподходящим ярлыком для... этого.
Почти все части головы, которые можно было опознать, получили ужасные травмы. Не было ни глаз, ни даже пустых отверстий, только две ямы с плотью на дне в развалинах лица, над третьей, где, должно быть, когда-то находился нос. Боковые части головы были в основном гладкими, за исключением еще одной пары мясистых ям, которые, должно быть, были там, где когда-то крепились уши.
Ниже отсутствующих глаз и носа было единственное, что можно было хоть как-то опознать. Дыра. Настоящая дыра, которую, возможно, все еще можно было бы правильно назвать ртом. У него не было губ, и не было никаких признаков зубов или языка. Но, тем не менее, уже одного факта, что это было настоящее отверстие в передней части головы, было достаточно, чтобы сделать его несколько узнаваемым, в больном, извращенном смысле.
И эта тварь не была мертва. Когда я в зачарованном ужасе придвинулся еще ближе, смог увидеть, как слабо поднимается и опускается туловище, и услышать мягкий шум вдоха-выдоха воздуха, входящего в руины, которые когда-то были телом.
Наверху сексуальные крики изменились. Я позволил им отойти на задний план, сознательно блокируя их, пока выполнял свой долг по осмотру комнаты. Но теперь ко мне вернулся слух.
- Блядь! - заорал мой бывший друг.
Раздался удар руки о плоть, а затем сильный удар о потолок надо мной, за которым последовал еще один вопль.
Хорошо. Она не собиралась позволять ему уйти безнаказанным. Его собирались наказать за вторжение на мою территорию.
Гребаный Джейк.
Мое тело содрогнулось, когда по нему пробежал холод, и в голове на мгновение прояснилось. Что, черт возьми, со мной было не так?
Я открыл рот, чтобы закричать.
Но ничего не сделал. Не издал вообще ни звука.
Я снова покачал головой. Это чувство исчезло. С чего бы мне хотеть кричать? Мне просто нужно было подождать здесь.
У нее было полное право злиться на меня - это была моя вина, что Джейк был здесь. Вот почему она так разозлилась на меня раньше и причинила мне боль. Это было не только потому, что она хотела, чтобы мы были вместе, но и чтобы наказать меня за разговор с Джейком!
Внезапное понимание вызвало во мне волну радости. Должно быть, именно поэтому она позволила Джейку трахнуть и ее тоже. Чтобы наказать меня! Это была моя вина. Я заслужил это!
Я не имел права злиться на нее.
Это на себя я должен был злиться.
На себя.
Удовлетворенно улыбаясь, я слушал, как Джейк получает по заслугам.
13. Кэсси
Бросив свое новое мясо-из-подвала вниз, я встала у входной двери и стала ждать. Я очень терпелива - это приходит с опытом. Однажды я простояла более сорока часов в мужском шкафу, ожидая, когда он вернется домой, не зная, что он проводит ночь у своей девушки. И это был его последний раз, могу вас заверить. Дело было не в том, что я была расстроена самим ожиданием, а в пустой трате моего времени. Вы не доживете до моего возраста, не поняв, как на самом деле драгоценно время.
Он наконец появился только около девяти. Это дало мне понять, что я имею дело с кем-то, обладающим определенной силой характера. Сообщения, которые я отправлял Ричу, были