Читать интересную книгу Мона - Лоуренс Блок

Видит Бог, я этого очень хотел, но не получалось. Не получалось без реализации моего плана, пусть он мне уже совсем не нравился.

Поэтому я пододвинулся к ней, нежно улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, вновь возвращаясь в привычный ей мир. Мы сидели рядом, улыбаясь друг другу, и она уже не сомневалась, что скоро все образуется, и мое появление не приведет к кардинальным изменениям.

— Извини, Мона, — неожиданно произнес я и ударил ее. Чуть повыше переносицы и не очень сильно.

Я не перестарался: она лишь потеряла сознание и кулем привалилась ко мне.

Несколько минут спустя Мона пришла в себя с кляпом во рту, связанная по рукам и ногам. Глаза ее переполнял ужас.

— Ты к этому привыкнешь. И все поймешь. Разумеется, не сейчас. Но со временем обязательно поймешь.

Из кармана я достал бумажный пакет и «готовальню». Вытащил из пакета маленькую черную капсулу. Открыл «готовальню» и показал Моне ее содержимое.

Она ахнула.

— Смех, да и только, — я покачал головой. — Кейт продавал героин, я его купил. Ты не поверишь, но я заплатил за него хорошие деньги. Выбросил целый ящик героина, чтобы подставить Кейта, а теперь вот покупаю то, что держал в руках. Круг замкнулся.

Из «готовальни» я достал маленькую ложечку. Такой помешивают кофе в Грин-Виллидж. Положил капсулу на ложечку, чиркнул зажигалкой. Подержал ложечку над язычком пламени, наблюдая, как плавится героин. Руки у меня не дрожали.

Посмотрел на Мону. Она не отрывала взгляда от огонька. Смотрела на него, как удав на кролика.

— Ты слишком независима, — поставил я диагноз. — Ни с кем не считаешься. И если берешь на себя какие-то обязательства, то убегаешь, вместо того, чтобы выполнить их. Это нехорошо.

Она, естественно, мне не ответила. С кляпом во рту не поговоришь. Но мне хотелось бы знать, что она думает по этому поводу.

— Теперь независимости у тебя поубавится. Посидишь на цепи.

Я взял шприц, загнал поршень вниз, до упора, сунул кончик иглы в расплавившийся героин. Затем потянул поршень, втягивая героин в шприц.

Игла казалась огромной и страшной. У Моны округлились глаза. Она не могла поверить, что все это происходит наяву, а не в кошмарном сне.

— Не бойся, — проворковал я. — Если у тебя есть деньги, все не так уж и плохо. Главное — вовремя сделать укол, а в остальном жизнь у тебя будет, как у любого человека. Знаешь, почему среди наркоманов много врачей? Потому что у них есть доступ к наркотикам. Они, конечно, в основном, морфинисты, но в принципе это то же самое. А в морфии у них недостатка нет. Ломка им не грозит. Так же, как и тебе. А похмелья, в отличие от спиртного, наркотики не дают.

Она меня даже не слышала. И я замолчал.

Нашел хорошую точку на внутренней стороне бедра, нацелил шприц, воткнул иглу и нажал на поршень. Она пыталась кричать, но кляп глушил все звуки. Лишь воздух вырывался из ноздрей.

Потом героин подействовал, и она отправилась в Страну грез.

Глава 14

Прошел час, прежде чем она открыла глаза. Действие наркотика еще не закончилось, поэтому я вытащил кляп. Кричать она все равно не могла. Спросил, как она себя чувствует.

— Нормально, — ответила она. — Наверное.

Несколько минут мы поговорили о пустяках. Потом я вернул кляп на место и спустился вниз. В вестибюле подошел к газетному киоску, купил несколько книг в мягкой обложке. Поднялся в номер и читал, пока не подошло время следующего укола.

На этот раз она практически не сопротивлялась. Так и пошло. В номере мы провели три дня. Лишь изредка я спускался вниз за едой. Остальное время мы проводили вдвоем. Пару раз я развязывал ее, и мы занимались любовью. Особого удовольствия я не получил. Раньше было лучше.

— В Тахо мне обрыдло, — сказал я ей как-то утром. — Мне нужны несколько тысяч. Я куплю автомобиль, и мы поедем в Вегас.

— Трать свои деньги.

— Моих не хватит.

— Тогда катись к черту!

Я мог бы ударить ее, пригрозить, приказать дать мне деньги. Но решил, что все равно придется проводить эксперимент. Поэтому пожал плечами и углубился в книгу. И продолжал читать, когда подошло время очередного укола.

А полчаса спустя она позвала меня.

— В чем дело?

— Я… я хочу, чтобы ты сделал мне укол.

— Прекрасно. А я хочу, чтобы ты дала мне четыре «штуки». Где ты их держишь?

Она скорчила гримаску, как бы говоря, что до моих желаний ей дела нет. Но я видел, что ей не по себе, что она нервничает. Она сказала мне, где лежат деньги. Я их нашел, достал «готовальню» и сделал ей укол. На этот раз очередная доза очень порадовала ее. И укол я сделал в вену, так что героин подействовал быстрее.

За автомобиль я заплатил наличными. Приобрел роскошный «бьюик», с мощным мотором, сверкающий хромом, словно новогодняя елка. Загрузил ее в машину, и мы поехали в Вегас. Всю дорогу она сидела, как мышка. В Вегасе я вселился в свой номер в «Дюнах», а тут и подошло время для укола.

Не знаю, сколько нужно времени, чтобы посадить человека на иглу. Не знаю, сколько времени ушло на это у Моны. Наркотическая зависимость — это процесс. И идет он в двух плоскостях — физической и эмоциональной.

— Я ухожу, — заявила она.

Я посмотрел на нее, потом на часы. Пятница, два часа пополудни. Мы по-прежнему обретались в «Дюнах». До очередного укола оставалось два часа.

Она надела красное платье из джерси, черные замшевые туфли на высоком каблуке, из украшений — нитку жемчуга на шею. И сказала мне, что уходит.

Я спросил, что все это значит.

— Ухожу, — повторила она. — Оставляю тебя, Джо. Ты больше меня не связываешь. Я тебе за это очень признательна. Вот я и ухожу.

— И не вернешься?

— И не вернусь.

— Ты на игле, — напомнил я ей. — Ты — наркоманка. Уйти ты можешь, но обратно приползешь. Кого ты пытаешься обмануть?

— Я не на игле.

— Ты действительно в это веришь?

— Я это знаю.

— Тогда мне все ясно. Пытаешься обмануть себя. Счастливого пути.

И она ушла. А я остался ждать ее возвращения. Я знал, что она вернется, если не через два часа, то через два с половиной или три.

И она вернулась.

В номер вошла совсем другая Мона. С белым, как живот дохлой рыбы, лицом, с трясущимися руками. По ее телу то и дело пробегала дрожь. Она влетела в номер и упала в кресло.

— Ты же ушла, — напомнил ей я. — Только не говори мне, что ты уже вернулась. Очень уж коротким оказалось твое путешествие.

— Пожалуйста, — вырвалось у нее. Одно слово — пожалуйста.

— Что-то случилось?

— Сделай мне укол. Не могу без него, черт бы тебя побрал. Ты был прав, а я ошибалась. Сделай мне укол.

Я рассмеялся. Не из жестокости, не для того, чтобы показать, что я очень доволен таким исходом. Я рассмеялся, чтобы она окончательно поняла, что сидит на игле. Чтобы до нее дошло, раз и навсегда, теперь деваться ей некуда.

Я наблюдал, как ее корежит от боли, слушал ее мольбы и притворялся, что ничего не слышу. Смотрел, как она ползает по номеру в поисках шприца. Я его спрятал. И найти шприц она не могла. Потом я сам достал его и сделал ей укол. Наблюдал, как уходит боль, гладил ее тело, пока она не перестала дрожать. Затем нежно обнял, а она плакала в моих объятиях.

Мировой судья в Лас-Вегасе поженил нас. Он задал нам положенные вопросы, мы оба ответили на них утвердительно, после чего он объявил нас мужем и женой. Из «Дюн» мы перебрались в трехкомнатную квартиру в Северном районе. Мона перевела деньги в банк Вегаса и наняла брокера.

Я наладил контакт с одним здоровяком, который всегда сидит в кафе и пьет кофе. Каждые пять дней я привожу ему сто долларов, получая взамен капсулы героина. Каждые четыре часа делаю Моне укол — шесть капсул в день. Поскольку я — постоянный клиент, здоровяк отпускает мне капсулы по оптовой цене. Постоянным клиентам всегда предоставляются скидки, даже на запрещенные законом товары.

— Тебе тоже следует попробовать, — снова и снова говорит она мне. — Жаль, что я не могу рассказать тебе о своих ощущениях. Это нечто. Словно взрыв бомбы, сечешь? Давай, Джо! Взорви хотя бы одну бомбу счастья. Тогда хоть поймешь, о чем я толкую.

Странная жизнь в странном мире.

А вчера произошло следующее.

В четыре часа я сделал ей очередной укол. Расплавил героин, набрал его в шприц, поднял ее ногу и высматривал вену. Мона была уже на пределе. Еще пять-десять минут, и ее начало бы ломать. Но я нашел вену, вколол ей героин, и по ее лицу расползлась блаженная улыбка. А мгновением позже она отключилась.

Я вымыл ложечку и уже собрался убрать «готовальню», но вдруг неожиданно для самого себя взял капсулу с белым порошком и положил ее в ложечку.

У меня возникло желание уколоться.

Глупость какая-то. Не мог же я поддаться ее словам, ее советам проверить на себе, что же это такое. Я — не мальчишка, охочий до острых ощущений.