Слова этой женщины меня возмутили, но в то же время я ее понимала. Она, как-никак, переживала о судьбе подопечных. Дети не игрушки, нельзя их забрать домой, а потом сдать обратно в магазин или подарить друзьям, когда надоедят.
– Думаете, я испугаюсь и сбегу?
Госпожа Меления дернула плечом и поправила шаль.
– Свэнья, конечно, говорит, что ты за ум взялась, но я тебе все равно не доверяю. Растить детей лучше в полной семье, чтобы доход стабильный был. А ты, случись что, к кому побежишь?
– У меня будет свое дело, можете не сомневаться. Многие говорили, что у меня есть торговая жилка, я не пропаду. И о племянниках позабочусь.
Она строго поджала губы.
– Ты складно говоришь, но разговорчики это одно, а дело – совсем другое. Сначала убеди меня, что справишься.
Хочет доказательств?
– Хорошо, – сказала я решительно. – Скоро моя лавка заработает и будет приносить доход. Это вас устроит?
Госпожа Меления кивнула.
– Устроит. Мы приехали, выходи. Поговоришь с Вардой и Тимошем, узнаете друг друга. Ты их даже ни разу не видела, а родной теткой зовешься. Может, эта встреча убедит тебя скорей наладить свои дела. А может, они в глаза тебе посмотрят и в приюте остаться захотят!
Здание приюта пряталось за стеной из желтого кирпича. Госпожа Меления постучала в ворота колотушкой, и через несколько секунд нам открыл мужчина в форме и картузе, прикрывающем лысую макушку.
Последние слова этой женщины звенели в голове, как надоедливые мошки. Возможно, я не понравлюсь детям, но им придется смириться, ведь домой-то вернуться хочется! Я не собираюсь быть для них злой теткой, но и крутить собой нельзя разрешать. Где-то я слышала, что стоит взрослому утратить авторитет – пиши пропало. Дети не будут слушаться и сядут на шею.
Ну почему все так сложно?
И опять проскользнула слабая недостойная мыслишка: “А может, ну это все? Получишь от оценщика деньги и уедешь прочь из этого города, где тебя никто не знает. Документы теперь есть”.
Во мне говорил страх. Как бы не храбрилась и не настраивала себя на позитив, я боялась не вытянуть. Проколоться, выдать себя, не суметь сладить с чужими детьми и полюбить их. Боялась, что мы будем враждовать.
Только сейчас я заметила, что мои пальцы комкают подол платья. Замерев на тропинке, ведущей к крыльцу, я подняла голову. В окне второго этажа торчало любопытное девчачье лицо. Девочка прислонилась носом к стеклу и скорчила рожицу. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом госпожа Меления велела торопиться.
– Танита! Чего ты там застыла? У детей обед скоро, а потом дневной сон и занятия. Никто под тебя подстраиваться не будет.
Смотрительница завела меня в комнату для встреч. Внутри был небольшой стол и несколько стульев, две кадки с цветами, напоминающими лопухи, окно без штор. На полу – потертый ковер.
Мда, невесело. Все здесь какое-то серое и строгое, как и сама госпожа Меления. Но не думаю, что она ведет себя с детьми, как злюка. Просто холодная какая-то, черствая. И, тем не менее, в голосе звучало беспокойство, когда она говорила о Варде с Тимошем.
За дверью послышались шаги, и я внутренне подобралась.
– Вот так, сюда проходите, – Меления по очереди впустила ребятишек. – Давай, Танита. Смотри только не долго, – дала последнее напутствие и исчезла.
Мальчик и девочка замерли у входа. Они осмотрели комнату и остановили взгляды настороженных глаз на мне. Свэнья говорила, что им по девять. В принципе, на свой возраст они выглядели, только были бледными и худощавыми. Сестра чуть выше брата, это ее я видела в окне несколько минут назад.
Волосы обоих торчали каштановыми пружинками. Шевелюра Варды была собрана в два хвоста над ушами, у Тимоша на голове сидела летняя шапка с козырьком. Лица обоих покрывали едва заметные веснушки, глаза были темными, большими, а ресницы длинными и пушистыми.
Красивые ребята, что сказать. Унаследовали от родителей лучшие черты. Сейчас они были слегка смущены и растеряны, но не испуганы. Чувствовался в них характер. Девочка опустила глаза, но за мгновение до этого я успела уловить во взгляде лукавые искры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наверное, пора начинать разговор. Я кашлянула и произнесла с улыбкой:
– Привет. Меня зовут Танита, и я ваша тетя.
Мальчишка моргнул, потом наклонился к уху сестры и произнес громким шепотом:
– Слышишь, Варда? Кажется, заклинание сработало.
Если бы я не сидела, то упала бы точно. Хотелось воскликнуть: “Чегооо?! Какое еще заклинание?!”.
Несколько секунд я глядела на двойняшек, глупо хлопая ресницами, а потом стиснула зубы и сделала глубокий вдох.
Вот только не говорите мне, что эти пройдохи что-то нахимичили, и из-за их проделок я провалилась в люк!
– Тише ты, – шикнула Варда, зажала брату рот ладонью и посмотрела на меня невинными глазенками. – Мы просто играли. С ребятами.
Мальчишка сдвинул ее руку и пробубнил обиженно:
– Почему ты нас не забирала? Мы тебя ждали, а ты все не приезжала.
Меня охватили совершенно иррациональные муки совести и стыд за Таниту. Я сделала манящий жест и произнесла:
– Может, присядете? Поговорим.
Я слышала, что с детьми надо не сюсюкать, а разговаривать, как со взрослыми. И что они понимают больше, чем мы думаем. А про заклинание еще спрошу. Может, и правда, всего лишь детское баловство, а я уже придумала невесть что.
Переглянувшись, ребята медленно приблизились и заняли свободные стулья. Насупились. Они напоминали недоверчивых зверьков, которых может спугнуть любой громкий звук. И я точно не внушала им симпатии.
– Значит, тебя зовут Тимош, а тебя Варда, – я оглядела двойняшек по очереди. – Приятно познакомиться.
Мальчишка фыркнул.
– Спасибо, хоть имена выучила, тетушка.
Сестра метнула на него строгий взгляд.
– Что? – огрызнулся он и сложил на груди руки. – Папа говорил, что ты нас забирать не хочешь, что мы тебе чужие, обуза ненужная. А сейчас почему передумала?
В комнате воцарилась неловкая тишина. Я тяжко вздохнула. И за что мне все это? Обиженных детей не хватало для полного счастья.
– У меня были проблемы, Тимош. Как только я с ними разделалась, сразу поспешила сюда. Во взрослой жизни не все так просто и однозначно, как кажется.
Мальчишка не поверил, ответил колючим взглядом и принялся раскачиваться на стуле. Комнату тут же наполнил раздражающий скрип, от которого у меня разболелась голова. И он это понимал, чертенок!
Варда нервно теребила подол серого платьица до колен, потом вдруг спросила:
– Мы сейчас пойдем домой? Я очень хочу вернуться туда.
В ее голосе было столько отчаяния, робкой надежды и страха, что ей откажут! Я сама будто бы влезла в их шкуру, ощутила себя никому не нужной сиротой без своего дома и поддержки. Этих детей было так жалко.
– Никуда она нас не заберет. Прихапает себе наше наследство и поминай как звали, – буркнул Тимош. Он натянул свою шапку еще ниже на лоб, надулся весь и стал похож на злобного хомячка.
Варда ахнула.
– Да что ты говоришь, дурак? Тетя с нами так не поступит, ведь правда?
Две пары глаз уставились на меня в ожидании ответа.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь лишать вас родного дома. Но сегодня у меня не получится забрать вас. Надо все подготовить, а госпоже Мелении убедиться, что я смогу вас содержать.
Варда закатила глаза и опустилась лбом на сложенные руки.
– О, нет! Мне надоело ждать, я так хочу домой, в свою комнату!
Разговор выходил каким-то дурацким. Я чувствовала себя беспомощной перед этими двумя, хотя представляла, что все будет иначе. Суровая правда – я не знаю, как правильно общаться с детьми. Они не такие сговорчивые и веселые, как в рекламе по телевизору.
– Я прекрасно понимаю, что вам здесь не нравится. Но потерпите немного, пожалуйста.
Произнося эти слова, я со страхом понимала, что не получится от них отмахнуться и сделать вид, что ничего не было. Как там папа говорил? Надо жить по совести? Вот и сейчас совесть подсказывала, что бросать этих детей нельзя, им в этом мире совсем не на кого положиться.