Мэр нажал на кнопку вызова и секретарь-референт — украшение приемной, получившее звание «мисс Города» этого года, — не замедлила явиться пред мудрые очи шефа. Мэр тут же ощутил непреоборимый инстинктивный импульс мысленно раздеть «мисс». Это происходило помимо его воли всякий раз, когда сие творение Божье переступало порог его кабинета. Не помогали никакие зароки, которыми он охлаждал свой пыл.
«Просто, воздух существует, чтобы им дышать, вода — чтобы утолять жажду, Женщина — чтобы возбуждать желание, — философски оправдывал себя Мэр, — ненормально, когда она его не возбуждает… Я же не кидаюсь на нее каждый раз, когда вижу… И, вообще, не кидаюсь. А эмоции на то и существуют, чтобы укреплять волю…».
И с тем он успокоился, продолжая мысленно раздевать ее, в чем, надо сказать, достиг особого искусства и утонченности, но более уж не испытывал угрызений совести. Он чувствовал, что для нее не остались тайной его «занятия», но протеста не ощутил. Даже напротив… Каждый получал доступное удовольствие. Это бодрило.
Мэр был еще не стар… Но власть… Власть — она сама по себе — сласть. Негоже ее между ног класть… Даже столь обольстительных…
— Итак, услада очей человеческих, — с легкой, почти отеческой улыбкой начал Мэр ежеутренний ритуал, — что ждет меня в сей благословенный рабочий день? — Он не забыл мысленно расстегнуть верхнюю пуговку на ее белоснежной застегнутой наглухо блузке. И это не ускользнуло от внимания секретаря-референта.
— В ближайший час, — начала она, чуть зардевшись, что однако ничуть не повлияло на деловой тон, — документы на подпись и запись ваших распоряжений.
— Та-а-к, — кивнул Мэр, ловко расстегивая вторую пуговицу. В глубине декольте показались пышные упругие округлости. Это вдохновляло. — Так!.. — еще раз повторил Мэр. Второе «так» заставило опытного секретаря сделать глубокий вдох, в результате чего и без того высокая грудь взлетела еще выше.
— Затем, — продолжала она, — подготовка к заседанию муниципалитета.
— Да, — кивнул Мэр, не забыв о третьей пуговке, — это дело серьезное. Надеюсь, все материалы готовы?
— Как всегда, — удивленно взметнула прекрасные брови не менее прекрасная их обладательница, подчеркивая некорректность подобного вопроса и одновременно — резвость его пальцев, уже полностью распахнувших блузку. Мысленно, разумеется, исключительно — мысленно… Нельзя сказать, чтобы это чрезмерно ее взволновало, но и равнодушной не оставило. Кровь прилила к поверхности кожи и заставила ее словно бы светиться изнутри.
«Старый извращенец,» — подумала красавица почти ласково, почувствовав, как блузка соскальзывает с ее плеч.
— Затем — работа с референтами, — продолжала она ровным тоном, что свидетельствовало о высоком ее профессионализме.
— О-ох, — вздохнул Мэр, увидев, как юбка соскользнула на пол, обнажив божественные конечности в тончайших колготках, снятие которых требовало особого, можно сказать, ювелирного искусства. — Ох уж, эти рысачки, — закончил он фразу, имея в виду референтов. — Но без них — никуда… Ладно… Надеюсь, затем — обед? — улыбнулся он. — Спасибо, можно не продолжать, потому что после оного — заседание Муниципального Совета… Не так ли?..
Секретарь удивленно распахнула прекрасные очи. Обычно ее патрону (или партнеру?) была несвойственна подобная поспешность. Ведь он еще далеко не закончил ежеутреннюю ритуальную мысленную секс-разминку.
— Подойдите-ка сюда, — позвал Мэр.
«Ах, вот оно что!.. Неужели идеи становятся материальной силой?..» — дисциплинированно откликнулась она на зов. Мэр стоял у окна и, когда секретарь-референт приблизилась, отступил в сторону, пропуская ее вперед. Она оказалась лицом к громадному окну.
— Скажите, какое чувство вызывает у вас этот архитектурный Левиафан? — спросил Мэр, указывая на сверкающее здание Гостиницы, вознесшееся над Городом довольно далеко от мэрии, но будто бы совсем рядом.
— Страх, — ответила она, вздрогнув от ощущения не мысленной его близости за спиной.
— Страх? — удивился Мэр, не предпринимая никаких мысленных действий, к которым она внутренне уже была готова и от которых ее обдавало волнами жара…
«Садист», — мысленно простонала юная леди.
— Страх? — повторил Мэр, удивленно хмыкнув. — Такая красота — и страх?
— Это — красота не от мира сего, — объяснила секретарь.
— А ведь действительно, — согласился Мэр, присмотревшись к Гостинице, в то же время мысленно оглаживая ладонями обольстительные изгибы обнаженного женского тела. — Но есть ли что более не от мира сего, чем Бог? А Бог — есть любовь, согласно определению апостола Павла… Вы боитесь любви?..
— Мне всегда казалось, что Бог весьма негативно относится к любви. Или мы с ним по разному ее понимаем, — пожала якобы обнаженными плечами прекрасная собеседница. — И, по-моему, Бог — есть страх… Все религии основаны на страхе… Или перед гневом Божьим, или перед невозможностью спасения… Спасения от жизни… А я не хочу от нее спасаться! — Подняла она на Мэра свои ошеломительные очи, и он чуть было не канул в них. Спасла профессиональная натренированность противостоять посторонним воздействиям — повело-повело и… отпустило.
— Любовь и страх — две вещи несовместные, — добавила она, не отводя глаз, и Мэр, все еще пребывая под их очарованием, не смог сообразить, кого она имеет в виду: Бога и его рабов или… их двоих… Он тоже не отводил глаз. Никудышным бы он был политиком, если бы отводил глаза. Нет, взор его был чист и мудр.
— А вы оказывается еще и философ, — одобряюще улыбнулся Мэр. — Значит, я не ошибся в вас.
Она скромно улыбнулась в ответ, отлично зная, что кадровую политику в мэрии контролирует его премудрая, прекрасная и еще молодая и энергичная супруга — эталон супруги большого политика, а значит — сама большой политик. Благосклонно замеченная ею среди выпускниц юрфака юная леди стремилась соответствовать этому эталону, лелея мечты о политической карьере. А для их воплощения, прежде всего, необходимо было быть неповторимой… и ждать своего исторического момента.
— Я — Женщина, — тихо, но твердо ответила прелестная соискательница политического успеха. И Мэр по достоинству оценил истинность и глубину этого уточнения.
— Вот что, — распорядился Мэр, мысленно возвращая с некоторым сожалением на место ее прозрачные трусики модели «фиговый листок», — пусть подадут мою машину. Сейчас. Документы подождут. Мне не нравится, когда архитектурные сооружения в моем Городе вызывают страх у прекрасных горожанок… Форма сама по себе, тем более такая совершенная, не может порождать страх. Я должен знать содержание!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});