На пути в Месопотамию, в Вефиле, Иаков имел таинственное видение лествицы, утвержденной на земли и досягавшей до неба (Быт. 28, 12–17). Эта лествица, по изъяснению церковных песней, есть Пресвятая Дева Богородица: «Ею сниде Бог» (из акафиста) и Она «к небесной высоте нас возводит» (из Октоиха). «Тебе мысленную и одушевленную лествицу, на нейже Бог наш утвердися, еюже к небеси обретохом восхождение, песньми, Богородице, величаем» (из церковных песнопений). Чудное видение предуказало Иакову схождение Сына Божия на землю и Его воплощение, соединившее небо с землею. О восхождении же и нисхождении на Себя Ангелов говорил Сам Господь: отселе узрите небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына Человеческаго (Ин. 1, 51). Это восхождение и нисхождение Ангелов означало служение их воплощенному Сыну Божию, на которое указывается в Евангельском повествовании (Лк. 1, 26; 2, 9, 13; Мф. 4, 11; Лк. 22, 43). На месте видения Иаков поставил камень, и это, как думают святые Отцы, во образ Христа, краеугольного камня Церкви: «Он есть камень, отверженный зиждущими, бывший во главу угла; камень помазан елеем, ибо Еммануил помазан елеем радости паче причастник Своих (Пс. 44, 8)».
Боговидец Моисей зрел образ воплощения Сына Божия в купине горевшей и не сгоравшей (Исх. 3, 2). Купина, по толкованию Святой Церкви, прообразовала Пресвятую Деву Богородицу, а явившийся в купине Моисею Ангел Господень, по изъяснению святых Отцов, есть «вместе и Ангел, и Бог, – Тот, о Котором все научены, что нарицается имя Его Велика Совета Ангел (Ис. 9, 6). В лице Того, Который, явясь Моисею, – замечает святитель Василий Великий, – наименовал Себя Сущим должно разуметь не иного, как Бога Слово, Сущего в начале у Бога (Ин. 1, 12)». «Чудо страннолепно, – воспевает Святая Церковь, – купина образ прообрази, чистая Отроковице, горящи неопальна древле на Горе Синайстей, тайну рождества Твоего прописующи: огнь бо в Тя Божества вселивыйся невредну Тя соблюде».
Святитель Кирилл Александрийский находит в купине также образ соединения во Христе Божества с человечеством: «Чудо купины поистине удивительно и превышает разум. В Священном Писании Божественная природа часто сравнивается с огнем, а древа и полевые растения означают земного человека. И как терние не могло снести огня, так Божества не может (по законам естественным) вместить человечество. Но во Христе Божество вместилось в человечество (Кол. 2, 7), и Бог, живый во свете неприступнем (1 Тим. 6, 16), вместился во храме Девы, умалил Себя чудным смирением и как огонь соединился с тернием, и таким образом то, что по своей природе причастно тлению, т. е. плоть Свою, Сам соделал нетленною, непричастною смерти, что объясняет образ огня в купине, сохранившего купину совершенно неврежденною».
О манне, которою питался народ израильский в пустыне (Исх. 16, 15), Сам Господь Иисус Христос говорит, что она прообразовала хлеб истинный с небесе (Ин. 6, 32); отцы ваши ядоша манну в пустыни и умроша: сей есть хлеб, сходяй с небесе, да аще кто от него яст, не умрет: Аз есмъ хлеб животный, иже сшедый с небесе; аще кто снестъ от хлеба сего, жив будет во веки, и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (49–51). Святой апостол Павел возводит к Первообразу Христу переход израильтян чрез Чермное море, облачный столп, манну, изведение воды из камня: отцы наши вcu под облаком быша и вcu сквозе море проидоша, и вси в Моисея крестишася во облаце и в мори, и вcu тожде брашно духовное ядоша, и вcu тожде пиво духовное пиша, пияху бо от духовнаго последующаго камене, камень же бе Христос (1 Кор. 10, 1–4). В объяснение этих слов блаженный Феодорит кратко замечает: «древнее было образом нового; Закон Моисеев был тенью, а благодать есть тело. Евреи, преследуемые египтянами, переходом чрез Чермное море избавились от жестокого рабства египетского. Посему море сделалось образом купели, облако – образом Святого Духа, Моисей – образом Христа Спасителя, жезл – образом креста, фараон – образом диавола, египтяне – образом демонов, манна – образом Божественной пищи, вода, истекшая из камня, – образом спасительной крови. Евреи по переходе через Чермное море ели неизвестную им дотоле пищу и пили необыкновенную воду; мы после спасительного крещения приобщаемся Божественным Таинам». Подробнее толкует слова апостола святитель Иоанн Златоуст: «Там вода и здесь вода; здесь купель, там море; здесь все вступают в воду и там все – в этом сходство. Там чрез море избавились от Египта, здесь (чрез крещение) от идолослужения; там потоплен фараон, здесь диавол; там погребены египтяне, здесь ветхий, греховный человек. Что же значит: вcu в Моисея крестишася"? – Разливалось тогда море пред глазами израильтян и повелено им было перейти этим странным и необычайным путем, которым никто из людей никогда не проходил. Они не решались, уклонялись и боялись. Моисей прошел первый, а за ним и все удобно последовали. Это и значит: в Моисея крестишася; поверив ему, они таким образом осмелились вступить в воду, имея предводителя путешествия. То же было и со Христом: выводя нас из заблуждения, избавляя от идолослужения и руководя к Царству, Он Сам проложил нам путь, восшедши первым на небеса. Посему как израильтяне, поверив Моисею, решились идти, так и мы, веруя во Христа, смело совершаем свое странствование. Сказав о море, облаке и Моисее, апостол присовокупил: и вcu тожде брашно духовное ядоша. Как ты, говорит, выходя из водной купели, приступаешь к трапезе, так и они, по выходе из моря, приступили к трапезе новой и необыкновенной, разумея манну. И еще: как ты имеешь необыкновенное питие – спасительную Кровь, так и они имели питие необыкновенного рода, нашедши не источники и не текущие реки, но получив из камня твердого и безводного весьма обильные потоки. Посему он и назвал это питие духовным не потому, чтобы оно было таким по своей природе, но потому что было таким по способу произведения, ибо не по закону природы оно было дано им, а по действию Бога, Который вел их. Это самое он и подтверждает в словах своих. Ибо сказав: и вси тожде пиво духовное пиша, – а питием была вода, – и желая показать, что слово духовное относится не к свойству воды, а к способу ее произведения, он присовокупил: пияху бо от духовнаго последующаго камене; камень же бе Христос. Не свойство камня, говорит, но сила действующего Бога произвела эти потоки. Из духовнаго камня – Христа истекли во всю вселенную обильнейшие источники благодати и спасения, и живой камень сей для верующих служит во главу угла – началом и основанием благодатной жизни, а для неверующих – камнем претыкания и камнем соблазна, о немже и претыкаются слову противляющиися (1 Пет. 2, 4, 7–8)». По мысли Святой Церкви, Моисей разделил воды Чермного моря (Исх. 14, 16) прообразовательной силой креста: «крест начертав Моисей впрямо жезлом Чермное пресече», и опять соединил воды, «вопреки написав непобедимое оружие». В пустыне «горькородные источники» Мерры он усладил древом (Исх. 15, 25), «образом крест прописуя» и предуказывая «крестом преложение язычников ко благочестию» и «совершенное истребление горести убийственныя, яже от (запрещенного) древа». Также при нападении врагов на израильтян (Исх. 17, 11), «честнаго креста действо прообразив Моисей победи противнаго Амалика в пустыне синайстей, егда бо простираше руце, креста образ творя, укрепляхуся людие». Когда в наказание за ропот и непослушание израильтяне погибали от укушения змей (Чис. 21, 6–9), «возложи Моисей на столпе врачевство, тлетвориваго избавления и ядовитаго угрызения, и древу образом креста по земли пресмыкающегося змия привяза». Сам Спаситель указывает на прообразовательное значение сего знамения: якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому, да всяк веруяй в Онъ не погибнет, но иматъ живот вечный (Ин. 3, 14–15).
«Медный же змий, – так изъясняет этот прообраз святитель Григорий Богослов, – хотя и повешен против угрызающих змиев, однако же не как образ Пострадавшего за нас, но как изображающий противное, и взирающих на него спасает не чрез уверенность, что он жив, но потому что низложенный (чего и достоин был) сам умерщвлен и умерщвляет с собою подчинившиеся ему силы».
В пророке Ионе, пребывавшем в ките три дня и три ночи, Спаситель указывает прообраз Своего тридневного погребения и воскресения: якоже бе Иона во чреве китове три дни и три нощи, тако будет и Сын Человеческий в сердцы земли три дни и три нощи (Мф. 12, 40; 16, 4). Святая Церковь в своих песнопениях также представляет пророка Иону «Христовым проображением» и именно «погребения и воскресения»: «китом ят, погребение тридневное прообразуя Христово», «тридневного бысть проображение в камени, Христе, погребения Твоего»; «Христово тридневное прописуя возстание, от кита тридневен исшел еси»; «Боговидный был еси образ и премирное сподобился еси прообразити Христово воскресение».