Читать интересную книгу Хищник Джаг - Зеб Шилликот

Смена действующих лиц принесла свои плоды, Стоило лишь Джагу оказаться в окружении спелых женских тел, как он сразу же почувствовал себя мужчиной – этаким петухом в курятнике. Восставшее мужское достоинство больше не заставляло его краснеть от стыда, а уж пользоваться им он научился довольно быстро. Что касается всяких тонкостей, то у него все еще было впереди.

Девчонка в объятьях Патча тоже не теряла времени даром и на деле демонстрировала свое мастерство. Она обладала поразительно богатым, но специфическим словарным запасом и оглашала непристойностями всю комнату, доблестно встречая атаки Патча.

Джаг елозил между бедер рыжей красотки, которая с самого начала привлекала его вниманием, и неловко сверлил ее розовую раковину, как вдруг идиллию нарушил оглушительный грохот выстрела.

Глава 16

Пронзительный вопль девчонки всколыхнул относительную тишину салона, насыщенную влажными шлепками, скрипом кроватей и прерывистыми сладострастными вздохами. Джагу показалось, будто ему в ухо вонзили раскаленный добела гвоздь.

Высвободив голову из плена бархатистых бедер, он бросил испуганный взгляд на соседнюю кровать. В этот момент один за другим прогремели еще два выстрела.

Из мгновенно пересохшего горла Джага не вырвалось ни звука. Время для него словно остановилось. У него на глазах на спине Патча вдруг возникли два красных кратера и к его плечам протянулись жуткие длинные вздутия, как будто под тугой бронзовой кожей с огромной скоростью рыли свои ходы крохотные кроты. Из рваных выходных отверстий хлестнули фонтаны крови, мгновенно залившие постель, стену и драпировку.

Опираясь на вытянутые руки и глубоко войдя в свою партнершу, Патч судорожно дернулся в последний раз и рухнул на девчонку, захлебывающуюся его кровью.

Он умер сразу – первая же пуля перебила шейные позвонки.

В борделе воцарилась страшная паника. Отовсюду неслись недоуменные крики и вопли. Торопливый топот множества ног заполнил извилистые коридоры, взволнованные восклицания и вопросы оставались без ответов.

И только теперь, со всей ясностью осознав наконец происшедшую у него на глазах трагедию, Джаг забился в истерике. Черт побери! Но это же невозможно! Патч! Патч умер, вот так неожиданно, в то время, как он...

– Па-а-а-а-атч! – взвыл мальчишка, не в силах сдержать потока горючих слез.

Но уроки старика не прошли даром: словно подброшенный стальной пружиной, Джаг вскочил с кровати и метнулся к стене, на которой висела его портупея с оружием. Кончиками пальцев он уже коснулся теплого приклада "дриллинга", но длинный узкий кинжал, брошенный умелой рукой через всю комнату, намертво пригвоздил его кисть к потемневшей от времени деревянной панели стены.

Превозмогая жгучую боль, Джаг попытался освободиться, изо всех сил стараясь вырвать другой рукой засевший глубоко в дереве клинок. Но все его усилия были напрасны. Лезвие кинжала вошло в старую толстую дубовую панель на добрые пять сантиметров, и даже повисни он на рукоятке кинжала всем телом, это ничего бы не изменило.

Оставался, правда, крайний выход из создавшегося положения: можно было тянуть руку вниз до тех пор, пока острый как бритва клинок кинжала не вспорет всю кисть и не выйдет между пальцев. Но Джага такое решение проблемы не устраивало. Во-первых, он не был уверен, что выдержит нечеловеческую боль, а во-вторых, – и это самое главное, – он обязательно хотел сохранить руку неповрежденной. Она ему еще пригодится. Чуть позже...

Раздался чей-то отвратительный хриплый голос:

– Вон отсюда, шлюхи! Быстро!

Джаг готов был поклясться, что так гремят камни, которые несет с собой бурный речной поток.

Обе подружки Джага вылетели из салона со скоростью пули, чего не скажешь об их юной товарке, которой никак не удавалось выбраться из-под тяжелого тела Патча. Однако ценой неимоверных усилий она все же освободилась от него. Джаг только сжал зубы, когда тело единственного на земле человека, который проявил к нему участие и взял под свою опеку, тяжело упало на пол. Девчонка, с ног до головы залитая кровью и сотрясаемая рыданиями, едва держась на негнущихся ногах, направилась к двери, устремив прямо перед собой пустой, невидящий взгляд. Ей тоже понадобится немало времени, чтобы забыть пережитый сегодня ужас!

Она вышла, хлопнув дверью, и в комнате воцарилась вязкая жуткая тишина. По приглушенному бормотанию, раздавшемуся за спиной, Джаг понял, что имеет дело с несколькими людьми. Он мог бы обернуться и точно пересчитать их, но ему совсем не хотелось шевелиться. В сложившейся обстановке не было никакой разницы – один там человек или целая сотня.

Гомон сзади смолк, словно по команде.

– Что общего у тебя с Патчем? – спросил хриплый голос.

– Я был его напарником.

– Смотри-ка! У тебя, должно быть, имеются скрытые таланты, раз он так канителился с тобой! Я вот думаю: а не использовал ли он тебя для развлечений? Ведь между двумя борделями путь зачастую очень долгий...

– Вы бы не осмелились так со мной разговаривать, будь я свободен!

По паркету застучали каблуки, и каждый шаг сопровождался нежным мелодичным звоном. Джаг понял, что его обидчик носит сапоги со шпорами. Еще пару шагов, и парнишка увидел этого человека краешком глаза. Он был, как некоторые властители, расфуфырен с головы до ног. Джаг заметил, что его сапоги сверкали, словно поверхность пруда в ясную лунную ночь.

Шпоры дзинькнули еще пару раз, и вот перед глазами мальчишки появилось отечное лицо в красных прожилках с брезгливо изогнутыми губами гуляки, постоянно стремящегося к наслаждениям. Длинные, слегка вьющиеся волосы каскадом опускались ему на плечи. Весь вид этого человека свидетельствовал о том, что он испытывает крайнюю степень удовлетворения самим собой и своими делами.

Это был Баском собственной персоной. Джаг без труда опознал его, когда тот достал из кармашка жилета серебряную табакерку с нюхательным табаком и, положив две щепотки на тыльную сторону ладони, ловко втянул их носом.

У него, действительно, между пальцами были перепонки, как у гуся.

– Так что ты сказал? – осведомился он, пряча в карман табакерку. – Ты мне угрожаешь или я тебя неправильно понял?

– Освободите меня, и тогда увидите!

Баском бросил на мальчишку полный презрения взгляд.

– Драться со сладенькими мальчиками ниже моего достоинства.

– Патч был моим напарником и только! Не смейте обливать грязью его память!

– Ты слишком пылко защищаешь его для простого компаньона. Мне показалось, или у тебя на самом деле глаза мокрые?

– Если хотите знать, он был мне больше, чем напарник... Скорее, приемный отец. Он меня всему научил.

Баском гнусно ухмыльнулся.

– Всему, говоришь? Значит, я не ошибся.

– Ну и сволочь же вы! – свистящим шепотом выдохнул Джаг. – Гад, каких мало на свете. Вы рассуждаете о чести и стреляете в спину, как трус! Освободите меня, если не боитесь!

– Продолжай, продолжай, – миролюбиво кивнул головой Баском, – мне плевать на оскорбления голубенького мальчика. Если все брать до головы, то для сведения счетов жизни не хватит.

– Патч был моим другом, и это вовсе не то, что вы думаете!

– Есть только один способ установить истину, – прохрипел Баском с улыбкой на тонких губах. – Эй, Баз, ну-ка, проверь его!

Гигант с кошмарной рожей, к которому обратился Баском, довольно осклабился, услышав предложение хозяина. Один глаз у него располагался выше другого, а стесанный подбородок, можно сказать, почти не существовал. Зато лапищи у него были просто огромные: один его кулак не уступал размерами голове взрослого человека.

Баз с гоготанием начал кружить вокруг Джага. Обмотав ему запястья тонкой веревкой, он привязал руки паренька к рукоятке кинжала, отчего Джаг стал напоминать марионетку, висящую на своем гвозде в фургончике бродячего кукольника. Неандерталец убедился, что его жертва никуда не денется, и принялся ее лапать. Потом он стал у Джага за спиной, и только теперь тот с ужасом понял, что за этим последует.

Как он ни крутился, ни метался, ему ничто не помогло. Джаг испытал дьявольское ощущение, будто его сажали на кол. Жуткая боль огненными когтями раздирала его внутренности. Он превратился в манекен из плоти и крови, безразличный к чудовищным объятиям, ритмичным толчкам и прикосновениям чужого тела, похотливым взвизгиваниям и зловонному дыханию своего мучителя.

Закрыв глаза, чтобы не видеть насмешливого лица Баскома, Джаг сжал зубы с такой силой, что почувствовал, как у него сводит челюсти. Теперь его больше всего заботило только одно: как бы его палач в похотливом угаре не изуродовал ему руку навсегда.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Баском, когда Баз, удовлетворив свою низменную страсть, оставил мальчишку в покое.

– Свежак, – ухмыльнулся тот. – Чистый бархат!

– Теперь уже нет, это голубой мальчик! – объявил Баском. – Немного практики, и он будет просто чудо. За него мы возьмем хорошую цену. Освободите его, он едет с нами!