его губах. — О, ты имеешь в виду пчелку? — Я скриплю зубами от раздражения из-за того, что он дал ей прозвище, но я отказываюсь показывать ему, как он меня достает.
— Мне нужно прострелить и другое колено? — Я выплевываю, и он смеется громче.
— Она может быть где-то в этом здании. Она могла бы быть как можно дальше отсюда, или висеть, как корова, в моем холодильнике с мясом, вместе с Брайаном.
Мое сердце замирает от его слов. Я знал, что с Брайаном что-то не так, поскольку я так долго ничего о нем не слышал, но известие о его судьбе из уст Фрэнки подтверждает это. У него была жена, дети, а теперь он мертв. Я делаю мысленную пометку убедиться, что о них позаботятся, прежде чем сосредоточиться на причине, по которой я здесь.
— Ради тебя я надеюсь, что она в этом здании. В противном случае пытка, которую я запланировал для тебя, займет гораздо больше времени.
Он просто качает головой в ответ, и я наблюдаю, как он пытается засунуть руку за пояс брюк, туда, где, вероятно, спрятан его пистолет. Не теряя дыхания, я выпускаю последнюю пулю из своего левого пистолета и смотрю, как она пробивает ему руку.
Я не должен получать удовольствие от стона, который у него вырывается, но я чертовски наслаждаюсь этим.
Отбрасывая разряженный пистолет, я подхожу к нему и замахиваюсь кулаком прямо ему в лицо. Ощущение боли кожа к коже только усиливает мою потребность уничтожить его. Оружие не может дать мне этого.
Отталкивая его, я заполняю его пространство, слова срываются с моих губ. — Ты думал, что ты какой-то большой босс, да? Я, блядь, уничтожаю таких парней, как ты, на обед. — Выхватив из-за лодыжки лезвие, я подношу его к его горлу. — Я имел дело с гораздо худшими, чем ты. Ты слишком отвлекся, потому что обнаружил мою слабость. Но чего ты не мог предсказать, так это того, насколько усерднее я буду бороться за нее, чем за Физерстоун. Что означает, что ты действительно, блядь, недооценил меня.
Его глаза сверкают маниакальными эмоциями, смесью рычания и смеха.
— А теперь скажи мне, где она, или следующая пуля нацелится выше.
— Твою мать. Ты. — Он сплевывает в сторону, кровь на его зубах, когда он ухмыляется. — Ты недооцениваешь меня, Маверик Миллер. Фрэнки Уинтерс — мой псевдоним, но, между нами говоря, я гораздо больше связан с русской мафией, чем ты думаешь.
Русская мафия? Мне было насрать. Я усмехаюсь ему в лицо, мои глаза, вероятно, такие же безумные, как у него сейчас. — Физерстоуну наплевать на Русскую мафию, и на тебя.
Он, должно быть, видит искренность в моих глазах, потому что его улыбка дрогнула при моих словах. — Ты пожалеешь, что не проявляешь к ним большего интереса, потому что они придут за тобой.
Я воздерживаюсь от закатывания глаз, покончив с этой долбаной скучной болтовней. Поднимая кулак, я бью его прямо в лицо, но когда я собираюсь сделать это снова, чья-то рука хватает меня за руку.
Рыча, я оглядываюсь через плечо и вижу Паркера, смотрящего на меня сверху вниз, кровь у него в волосах и на рукаве.
— Иди сюда, Маверик, тебе нужно это увидеть, — бормочет он, и я мгновенно отпускаю Фрэнки.
— Он нужен мне живым, — ворчу я, поднимаясь на ноги, когда Паркер занимает мое место.
Я чувствую себя дезориентированным после того, как был заперт в своем ментальном пузыре с Фрэнки, поэтому я удивлен, когда понимаю, что больше не раздаются выстрелы, и никто не кричит от страха. Мой взгляд останавливается на Романе, который стоит у двери, в которую я уже собирался войти, когда Фрэнки окликнул меня. Следуя кивку его головы, приглашающему меня пройти через дверь и повернуть налево, я останавливаюсь в дверях импровизированного офиса.
У меня кровь стынет в жилах при виде представшей передо мной сцены. Небольшое, тесное помещение, на опрокинутом стуле видны следы борьбы, а на обычном столе размазана кровь. Но меня беспокоит мертвый парень, скрючившийся в углу.
— Похоже, они держали ее в комнате дальше по коридору. Грязный матрас на полу, никаких признаков дневного света. — Слова Оскара замолкают, когда он понимает, насколько плохо это звучит, и я не могу сдержать своего рычания.
Я слышу, как Уэст зовет меня по имени из-за пределов комнаты, и как раз в тот момент, когда я собираюсь пойти на его голос, что-то привлекает мое внимание. Присев на корточки у стола, я поднимаю с земли клочок материи и чувствую пустоту внутри.
Серебро, блестки и пайетки. Из этого материала было сшито горячее, как огонь, платье, в котором Джессика была, когда мы видели ее в последний раз, и теперь оно здесь. Оторвано от ее тела и беззаботно отброшено в сторону.
Поднимаясь на ноги, я крепко сжимаю ткань в руках, и когда Луна вбегает в комнату, ее взгляд мгновенно падает на ткань. Ее первая реакция — нахмуриться, но беспокойство мгновенно наполняет ее глаза.
— Где она, черт возьми? — шепчу я, теряясь в догадках о том, где находится другая половина меня. Без нее я ничто.
Джесс
— Еще увидимся, пчелка.
Фрэнки встает и вылетает из комнаты одним быстрым движением, слегка измотанный внезапным прибытием своих гостей. Парень позади меня медленно ослабляет хватку на моей талии, но тут же кладет руки мне на плечи, чтобы удержать меня на стуле.
Мое сердце колотится в груди, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох, затем другой. Если у меня есть хоть какой-то шанс выбраться из этого места, то время пришло. Пока Фрэнки, кажется, отвлекается на то, что происходит снаружи, мне нужно бежать.
Поднимаясь, парень Фрэнки обхватывает руками мое горло и смотрит на меня сверху вниз, поднимая меня на ноги за шею. Отказываясь позволить ему увидеть боль и дискомфорт, которые это мне причиняет, я стою перед ним, удерживая зрительный контакт. Я понятия не имею, какой реальный ущерб был нанесен моему телу, и выяснение этого только отбросит меня назад.
Вытягивая ноги, я чувствую, что платье стесняет мои движения. Это нужно убрать. Но сначала мне нужно вырваться из рук этого парня, что будет нелегко с его массивным телосложением и ростом. По размеру он полностью соответствует Рафу, и я могу сказать, что у него достаточно сил, чтобы справиться с этим.
Его глаза скользят по моему телу, начиная с лица, задерживаясь на изгибе груди, глубокий вырез платья