Читать интересную книгу Рождественские рассказы - Константин Победоносцев

— Да нешто это, барыня, сказки? Я им только сказала, чтобы чинно себя вели, а то елки не получат.

— Получат или не получат — это мое дело! — перебила ее Анна Николаевна. — А ангелы-то тут причем?

— Как при чем? — обиженно спросила старуха. — Известное дело, что в Сочельник ангелы Господни промеж хороших людей летают и милость Божью разносят. Кто чего хочет, то от Господа и получает. А детям одна радость — елка да гостинцы, больше им ничего не надо. Вот Боженька им эту радость через своих ангелов и посылает, ежели они хорошо себя ведут, — наставительно докончила няня, гладя Митю по головке.

— Мама, мама, Ваня плисол! — радостно вскрикнула Соня, увидев через полуоткрытую дверь проходившего по коридору брата.

— Ну, пришел так пришел. Чего же ты кричишь-то? — раздраженно сказала Анна Николаевна и, обращаясь к вошедшему через минуту в столовую пасынку, сурово спросила: — Где ты был? — и, не дожидаясь ответа, добавила: — Ты бы хоть немножко почище оделся по случаю праздника. Гостей хотя и нет, а все же следует быть поприличней. Посмотри, на что ты похож? — и она брезгливо указала на его короткую, всю в пятнах куртку. Юноша густо покраснел.

— У меня ничего другого нет, все уже износилось, — ответил он, глядя в тарелку.

— А твои репетиции? Ведь ты зарабатываешь больше двадцати рублей в месяц.

— Я почти все отдаю вам, — тихо сказал Ваня и исподлобья с упреком посмотрел на мачеху. Анну Николаевну уколол этот ответ, и она, больше ничего не сказав, отвернулась к детям.

— А я у Вани видела больсую кальтину, — сказала вдруг Соня, нарушая наступившее тягостное молчание. — Она лежала на полу, и Ваня все по ней лязными калянда-сиками водил; больсая-плебольсая! — протянула девочка и, оттопырив свои розовые губки, добавила: — Ваня все от меня двели запилял, а я все виделя, виделя.

— Что это, ты живописью забавляешься? Поздравляю. Хорошее занятие для ученика восьмого класса, у которого выпускные экзамены на носу! — с иронической улыбкой протянула Анна Николаевна.

Ваня ничего не ответил и низко наклонил голову над тарелкой. Он привык к враждебному отношению к себе мачехи, но сегодня ему было особенно тяжело выслушивать эту колкость. Его приподнятое, радостное настроение сразу исчезло, сердце болезненно сжалось, и перед мысленным взором его снова предстали грустные картины недавнего детства и юношества. Не испытавший нежной материнской ласки, Ваня рос в семье как чужой. Отец его любил, но, занятый службой, редко был в кругу семьи. Энергичный, деятельный и вечно занятый крайне ответственными инженерными работами, он не баловал детей особенной нежностью и к Ване относился, как и к прочим детям, спокойно и сдержанно. Но как радостно билось сердце Вани, когда отец, заметив несправедливое отношение к нему мачехи, ласковыми словами старался его утешить. Но это случилось не часто. Время шло. Из необщительного, забитого ребенка Ваня стал юношей, сознательно относившимся к. своему положению в семье. Обращение мачехи не сделалось лучше, хотя он и старался не давать ей повода высказывать свое недоброжелательство. Всегда почтительный и вежливый, он спокойно переносил ее резкости, что, видимо, еще более раздражало ее.

Но вот умер отец. Условия жизни Вани и всей семьи круто изменились. Роскошная обстановка, обширный круг знакомых, веселая, беззаботная жизнь — все это исчезло как по мановению волшебного жезла. Отец ничего не оставил семье, кроме маленькой пенсии, которой еле-еле хватало на то, чтобы не умереть с голоду. Из большой богатой квартиры Анна Николаевна с семьей перебралась в крошечные четыре комнатки, и тут началась новая, полная горя и лишений жизнь. Ване тогда пошел восемнадцатый год.

Видя тяжелое положение семьи, он разыскал себе репетиции и из заработанных денег стал платить за свое учение в гимназии и мачехе за комнату, которую занимал. Анна Николаевна вначале решительно отказалась брать от Вани эту плату, но потом, скрепя сердце, согласилась принять эту помощь от нелюбимого пасынка. Ваня усердно работал и с нетерпением ждал окончания курса гимназии, мечтая о поступлении в технологический институт. Заветной мечтой его было: стать на ту же дорогу, по которой шел его отец. Он поставил себе целью восстановить материальное благосостояние своей семьи, разрушенное преждевременной смертью отца, и, торжествуя нравственную победу над ненавидящей его мачехой, прекратить этот многолетний гнет вражды. Ему больно было выслушивать незаслуженный упрек Анны Николаевны, но он скрыл обиду и, почтительно поцеловав руку мачехи, по окончании обеда ушел в свою комнату.

Анна Николаевна посмотрела вслед уходящему пасынку и, пожав плечами, молча встала из-за стола. Милочка тяжело вздохнула и перебралась от стола на свой любимый диван; няня, шепнув что-то на ухо детям, поспешно увела их в детскую. Грустное, подавленное настроение овладело Анной Николаевной. Она долго ходила взад и вперед по комнате, видимо, не замечая ни убиравшей со стола служанки, ни неподвижно сидевшей на диване Милочки. Ее мысли опять устремлялись в прошлое, и снова, помимо воли, восстанавливалась в памяти прежняя счастливая и беззаботная жизнь с мужем. Веселый и приветливый, несмотря на то, что всегда был обременен работой, муж ее умел вселять во всех жизнерадостное настроение.

«Какая поразительная разница в характерах между отцом и сыном! — подумала Анна Николаевна, представляя себе молчаливого, необщительного Ваню. — Должно быть, пошел в мать!» — и снова чувство ревности, когда-то так сильно ее мучившее, шевельнулось в ее сердце. Она круто повернулась и хотела идти в свою комнату, как вдруг над самым ее ухом раздался голос Вани.

— Мамаша, Милочка, пойдите в мою комнату. Я там детям сюрприз приготовил. Соню и Митю нужно позвать скорей, — заторопился он и уже совершенно растерянно проговорил: — Я им елочку, маленькую елочку приготовил и уже зажег.

— Ты?.. Детям елку?… — как бы не доверяя своим ушам, спросила Анна Николаевна и с удивлением на него посмотрела.

Он поднял на нее свои серые глаза и, виновато улыбнувшись, тихо ответил:

— Да, я. Но скрывал от вас, хотел сюрприз сделать детям.

Анне Николаевне не верилось, что неуклюжий, суровый и, как ей казалось, равнодушный к семье юноша приготовил подобный сюрприз. А Ваня уже бежал в детскую и громко кричал:

— Соня, Митя, Боженька вам елку послал. Идите скорей в мою комнату! — и снова помчался назад за сестрой и мачехой, которых уже застал у своих дверей.

Небольшая комнатка Вани была чисто им самим убрана. Стол и стулья отодвинуты к стене. Посреди комнаты, вся сверкая огнями, стояла небольшая нарядная елка.

Вбежавшие дети с восторгом смотрели на нее и, радостно хлопая в ладоши, весело повторяли:

— Боженька нам елку послал. Боженька добрый! Милочка, забыв свое горе, радостно бросилась к подошедшему брату и с любопытством спросила:

— Ванюша, скрытный, скверный, да когда же это ты успел все купить и приготовить?

— Я и еще кое-что успел приготовить, для тебя и мамы, — сказал он, видимо, смущаясь. — Соня, это тебе, — говорил он, подавая девочке большую нарядную куклу с белокурыми длинными локонами, вызвавшую самый бурный восторг Сони. — А это тебе, — и он подал Мите высокую, на колесах лошадку, на которую мальчуган сейчас же и уселся, погоняя ее и бросая на сестру победоносные взгляды храброго ездока. — Смотри, Соня, не подходи близко к лошади, а то раздавит! — крикнул Ваня и, делая вид, что очень ее боится, прижался к стене.

Анна Николаевна с улыбкой взглянула на неловкого юношу и против воли остановила на нем умиленный и ласковый взор. Она смотрела на раскрасневшееся от радостного волнения лицо Вани, на его глаза, весело сверкавшие из-под густых бровей, и с изумлением заметила в нем поразительное сходство с покойным мужем. «Отчего я раньше этого не замечала?» — мысленно упрекнула себя Анна Николаевна и все ласковее всматривалась в преобразившееся лицо Вани.

Как не похож был этот теперешний веселый взор его на тот суровый исподлобья взгляд, к которому так привыкли все его окружающие! Словно луч весеннего солнца, растопил этот взор ледяную гору, столько лет покрывавшую сердце Анны Николаевны, и со дна души вызвал небывалое доселе нежное чувство к нелюбимому пасынку.

Мамаша, а это вот я вам приготовил, — проговорил Ваня и несмело подал Анне Николаевне небольшой футляр.

Она с любопытством раскрыла его, и сердце ее радостно забилось. В футляре, на малиновом плюше, лежала давно желанная ею золотая брошь с раскрашенной фотографией ее мужа.

Анна Николаевна, в первый раз за все восемнадцать лет, крепко, с любовью поцеловала склоненную голову юноши. Он порывисто ответил на эту ласку, горячо прижав к губам ее руку. Потом быстро подошел к столу и развернул какой-то сверток.

— Ах! — вскрикнула Милочка и бросилась к столу. Перед нею Ваня держал прозрачную белую кисею в мушки. Милочка даже зажмурилась от радости. Она, видимо, не доверяла собственным глазам. Подарок был слишком неожидан.